Фридрих Незнанский - Возмездие

• Название: Возмездие
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Агентство "КРПА Олимп", АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-024313-8, 5-7390-1401-8

Убит известный депутат Государственной думы. Громкое преступление расследует А.Турецкий, сразу начинающий отрабатывать несколько версий, среди которых прошлая финансовая деятельность покойного, ревность его супруги, возможные связи с преступным миром.

 Но открывшаяся в конце концов истина потрясла следователя и заставила его взглянуть на жертву убийства совершенно другими глазами...

---

«Прямо Александр Исаевич!» — мысленно усмехнулся Турецкий.

—        Усмехаетесь? Не верите? Что ж, зря это я... бисер мечу. Как сказано в Ветхом Завете: «Если подуешь на искру, она разгорится, если плюнешь на нее, угаснет: то и другое выходит из уст твоих». Так что валяйте, плюйте.

—        Давайте вернемся к Новгородскому.

—        А что к нему возвращаться? Его уж не вернешь. Касаемо вашего вопроса о соперничестве, это вопрос смешной. Ну какой он мне соперник, Новгородский? Кто он такой, пидор этот?

—        Я вас попрошу не выражаться!

—        Да это я так, по-медицински, извините. И что с того, что я нахожусь в конце партийного списка? Это совершенно не означает, что те лица, кто занимает в этом списке первые строки, будут украшать Думу. Они лишь вывеска.

—        А вы?

—        А я человек реальный. С реальными деньгами и возможностями. Кто блок финансирует, вы в курсе?

—        Вы?

—        В том числе. И не в последних рядах.

—        Понятно. А скажите, Михаил Владимирович, у вас есть какие-либо предположения относительно гибели Новгородского? Мне показалось, он вам не нравился?

—        Мало ли кто мне не нравится? Это мой грех. Господь заповедовал всех любить. Меня и отец Тихон укоряет... Но я с собой борюсь. Вот вы мне, к примеру, крайне неприятны, но я же с вами разговариваю, пытаюсь достучаться... А что до мотива убийства?.. Я Новгородского мало знал. Но мне думается, искать нужно в прошлом. Откуда он в Думе взялся? На место убитого депутата попал, так?

-Да.

—        Ну вот...

Зыков замолчал, глядя на Турецкого темными глазами из-под нависших надбровных дуг.

—        Вы думаете?

—        Я ничего не думаю. Это вам думать нужно. Конечно, Зыкова легче всего подозревать — за ним прошлое. Вам, я вижу, не объяснить, что человек может в корне измениться. Но какие у меня мотивы-то? По-серьезному?

—        Так, может, просветите, у кого они есть? Вы ведь человек бывалый. Помогите следствию.

—        Я следствию не помогаю. С детства. У каждого своя работа.

—        То есть вы и здесь и там? И в прошлом, и в настоящем. И за этих, и за тех?..

—        Я за себя.

—        Понятно, Михаил Владимирович. Что ж, прошу вас не уезжать из города. Мы можем вызвать вас еще раз.

—        Вызывайте.

Зыков смерил Турецкого тяжелым взглядом глубоко посаженных глаз, поднялся.

—        Сегодня я вас более не задерживаю, — не отвел глаз Александр Борисович.

«Ишь, благородный разбойник», — с раздражением думал Турецкий, глядя на закрывшуюся дверь. Он закурил, прослушивая запись разговора, затем снял телефонную трубку.

—        Але, это архив? Танечка? Как я рад вас слышать, прелесть моя! Всем одно и то же? Ложь! Я всем разное. Клавдия Сергеевна? Она моя радость. А вы — прелесть. И вообще, кто же ревнует к Клавдии Сергеевне? Она как законная жена. А вот передавать ей этого не следует! Доносчику первый кнут, это еще Горький сказал. Да не вы горькая... Писатель Горький. Господи, вот ведь племя молодое... Вы книжки в школе читали? Интернет? Да, я безнадежно отстал от жизни. Я ведь по делу. Так и думали? Ну, вы ведь умница! Так вот, Танечка, найдите мне дело Губернаторова. Это девяносто девятый год. И справку подготовьте. Что там по материалам? Через три дня? Таня, это ни в какие ворота... Да? Совсем другое дело! Ценю ваше отношение! С меня шампанское. Жду!

«В каких сложных условиях приходится работать!» — вздохнул про себя Александр. Включил кофеварку, открыл сейф, где стояла бутылка коньяка «Д’Бержерак». В мозгу высветился где-то увиденный лозунг: «Распитие спиртных напитков в одиночестве — верный путь к алкоголизму!»

Александр закрыл сейф. Где, спрашивается, Грязнов?

Грязнова не было. Вздохнув, Турецкий раскрыл «визитницу», набрал номер.

—        Але? Игорь Николаевич! Приветствую, Турецкий. И я рад слышать. У меня к вам вопрос: кто у нас финансирует блок «Справедливость»? Мне нужны не официальные данные, а истинное положение вещей. Буду ждать звонка. Спасибо.

Игорь Николаевич Самойлович — полковник ФСБ, не был официально включен в состав следственной группы, но прежде уже работал вместе с Турецким, по другим громким делам. И не отказывал в просьбах как заместителю генпрокурора, Константину Дмитриевичу Меркулову, так и Александру Борисовичу Турецкому.

В пределах дозволенного, разумеется.

Глава двенадцатая ЗНАКОМСТВО

Здание лицея находилось в старом центре Петербурга, рядом с бывшей церковкой, обустроенной под кинотеатр. Кинотеатр этот любила молодежь семидесятых — восьмидесятых годов, так как он был единственным местом в городе, где демонстрировали шедевры мирового киноискусства. Марина и сама не раз бывала здесь в ранней юности.

Она вошла в вестибюль лицея, рассматривая скульптуру женщины в царском облачении и огромную Доску почета, на которой значились фамилии именитых лицеистов.

С некоторым трепетом поднялась по мраморным ступеням на второй этаж, разглядывая длинную, во весь пролет лестницы фотогазету, повествующую о походе веселых, чумазых лицеистов на Алтай. Среди ребят определялся худощавый мужчина с густой щеточкой усов.

В кабинете математики мужчина с газетных фотоснимков предстал, что называется, в полный рост. Где-то сто семьдесят пять. Мы почти одного роста, прикинула Марина. Боже, какая чушь лезет в голову... Она так боялась опоздать, что пришла первой.

—        Добрый вечер! Вы чья мама? — густым баритоном спросил педагог.

—        Мити Оленина. То есть Дмитрия.

—        Марина Борисовна? — сверившись с записью в журнале, уточнил классный руководитель.

-Да.

—        Рад познакомиться. Вы пока посмотрите тетрадь. Здесь выписаны все оценки ребят за первые два месяца. Или вот альбом мы сделали. После туристического слета. — Он передал Марине тетрадь, альбом и вышел из кабинета.

Пока Марина тихо ужасалась двойкам сына, начали подтягиваться другие родители, и вскоре собрание началось. Марина все переживала за Митины отметки и плохо слушала речь Юрия Максимовича. Что-то об общей концепции преподавания...

—        ...Короче говоря, мы относимся к лицеистам как к студентам, а не школьникам. Это означает, что каждый должен работать самостоятельно. Никаких натяжек, вытягивания неуспевающих за уши у нас нет. Мы не районная школа. Вы уже знаете, что к нам трудно поступить — ваши дети прошли жесткий отбор. Но и далеко не все поступившие заканчивают лицей. Отсев очень большой. Я не хочу пугать. Ребята, которые действительно хотят учиться, имеют шансы на успех. Это, собственно, все, что я хотел сказать. Теперь я прочту фамилии детей, с чьими родителями хотели встретиться наши педагоги. Начнем с русского языка. Дмитриев, Кологривова, Литвенчук... Пройдите, пожалуйста, в кабинет тридцать восемь. География...

Марину, помимо самого Юрия Петровича, хотела лицезреть химичка, по определению сына, «та еще крыса». К Юрию Петровичу выстроилась очередь. Марина решила начать с естественных наук. Когда она вернулась, очередь истаяла. Оленина постучала в кабинет. Юрий Максимович был один.

—        Заходите, Марина Борисовна, я вас жду.

Марина робко вошла.

—        Ну, ну, смелее! Это же не вы двойки получаете, — улыбнулся учитель.

И у Марины сразу как-то отлегло от сердца.

—        Садитесь поближе, вот так. Ну, что сказать о Мите? Он мальчик способный, но очень рассеянный. Я ему об этом еще на подготовительных курсах говорил. Один раз, на экзамене в лицей, он собрался, сумел написать контрольную. Но теперь, когда работать нужно каждый день, я вижу, что он меня не слушает! Просто витает где-то. Его очень отвлекает одна девочка из класса. Настя Мишулина. То записки ему бросает, то шепоток какой-то. Сидит за ним, все время его дергает!

Учитель явно сердился на невидимую Настю. Его голос, вначале спокойный и доброжелательный, при упоминании имени девочки поднялся до почти истерических нот.

Марина прямо-таки съежилась.

—        У нас так нельзя! У нас каждый день новый материал. Каждую неделю — контрольная работа. А у него уже три двойки!

—        Я думала — две, — упавшим голосом произнесла женщина.

—        Третью он получил сегодня. И опять его отвлекала Мишулина. Если так пойдет дальше, он не сможет написать полугодовую контрольную и будет отчислен.

—        Что же делать? — едва сдерживая слезы, прошептала Марина.

—        Вы сами не можете ему помочь?

—        Как? Я не то что математику, я арифметику не помню. Если бы был жив муж...

—        Да, да, я знаю, какое у вас горе. Очень вам соболезную. Остаться одной с двумя детьми, да еще мальчиками... И этот возраст переходный... И Митя, конечно, переживает. Безусловно, потеря отца сказывается на его состоянии. Но нужно что-то делать! Мне бы очень не хотелось терять его. Он умный мальчик. И на слете проявил себя хорошо. Ребята к нему тянутся... Постойте...