Борис Соколов - Врангель

• Название: Врангель
• Автор: Борис Соколов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03294-1

Книга об одном из вождей Белого движения Петре Николаевиче Врангеле прослеживает его жизненный путь блестящего гвардейского офицера царской России, получившего генеральский чин на тринадцатом году службы, до Верховного правителя Крыма и главы русской эмиграции. Автор, известный писатель и историк Борис Соколов, строит убедительные предположения об исторических альтернативах: какова была бы судьба Белого движения, если бы Врангель с самого начала возглавил его, и что изменилось бы, если бы ему удалось осенью 1920 года заключить союз с Польшей. В биографии рассказывается, как появился хрестоматийно известный образ генерала в черкеске, почему Врангель не поддержал выступление Корнилова против Керенского, в чем суть его конфликта с Деникиным, как на самом деле проходила эвакуация белых из Крыма в ноябре 1920 года и какова была истинная причина смерти того, кого современники называли последним белым рыцарем и кровавым черным бароном.

---

В целом врангелевское вторжение в Северную Таврию не преследовало далеких стратегических целей. Предполагалось, выйдя за Перекопский перешеек, захватить зерно и другое продовольствие и в случае опасности опять укрыться в Крыму. С точки зрения обороны полуострова это наступление никаких выгод принести не могло — скорее, наоборот, делало положение врангелевцев еще более рискованным. Немногочисленные белые войска оказывались растянутыми на расширяющемся фронте, который, однако, проходил достаточно близко к крымским перешейкам, чтобы красные могли одним ударом отрезать основные силы Русской армии от полуострова.

По стратегическим соображениям Врангелю стоило бы наступать на северо-запад и запад, на правобережье Днепра, навстречу польским и украинским войскам. Однако он повел свои войска в противоположном направлении — на северо-восток и восток, в Донбасс. Похоже, барон не торопился наладить взаимодействие с Пилсудским и Петлюрой, что потребовало бы принятия на себя определенных политических обязательств по признанию независимости и границ Польши и Украины. Продвижение же в Донбасс теоретически открывало возможность прорваться в область Войска Донского, где Русская армия могла рассчитывать на существенное пополнение. Однако расстояние до казачьих земель было слишком велико, и Врангель вряд ли всерьез рассчитывал на то, что ему удастся достичь Ростова и Новочеркасска. Тем более что наступать пришлось бы по территории каменноугольного бассейна, а тамошние рабочие еще с конца 1917 года были настроены к белым весьма враждебно.

Перед наступлением Врангель провел реформу Вооруженных сил Юга России. 28 апреля 1920 года он переформировал их в Русскую армию. В изданном в этот день приказе говорилось:

«Армия перестраивается на новых началах.

Основания комплектования армии изменены: части войск комплектуются не добровольцами, а лицами, призванными на военную службу по мобилизации.

Новая организационная схема ничего общего со старой, построенной на добровольческих началах, не имеет.

Необходимо теперь же отказаться и от старых, неприложимых к новым организационным соединениям, терминов — Добровольцы и Добровольческий.

Корпуса должны иметь наименования — армейские по номерам и казачьи по соответствующему войску».

Эта мера была вполне разумной и оправданной. Со словами «Добровольческая армия» и «добровольцы» у населения были связаны не самые приятные ассоциации. Недаром Добрармию народная молва переименовала в «Грабьармию». Главное же — на третьем году Гражданской войны был исчерпан этот ресурс пополнения белой армии: добровольцы либо погибли в боях или в результате красного террора, либо уже оказались в Крыму. Более того, сама идея добровольчества настороженно встречалась населением, поскольку было хорошо известно, что к пленным добровольцам красные относятся особенно сурово и пощады почти не дают. Неслучайно даже противники красных — например, зажиточные крестьяне — предпочитали, чтобы в белые армии их мобилизовывали. В случае плена это оставляло гораздо больше шансов остаться в живых.

Только вот мобилизовывать в Крыму было особенно некого. Все, кто хотел и мог сражаться, уже находились в рядах Русской армии. Надежда была только на пополнения из числа пленных красноармейцев да на казаков, если удастся занять казачьи области.

Двадцать девятого апреля Врангель издал приказ об отношении к пленным. Он гласил:

«Главная масса населения и чинов красной армии далеки от варварской идеи, проповедуемой коммунистами.

Много солдат и офицеров советских войск, не будучи большевиками, сражаются против нас, вынужденные к тому репрессиями и террором. Эти лица являются нашими врагами лишь на поле сражения, сдавшиеся же и перешедшие на нашу сторону без оружия в руках достойны сожаления и прощения.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Безжалостно расстреливать всех комиссаров, других активных коммунистов, захваченных во время сражения.

2. Всех остальных офицеров и солдат красной армии, раз они сдались или перешли на нашу сторону, безразлично, до сражений или во время боев, равно и всех служивших ранее в советской армии, по добровольном прибытии в войска Вооруженных Сил Юга России подвергшихся наказаниям и ограничениям по службе, освободить от всяких ограничений и восстановить в правах и преимуществах, выслуженных до 1 Декабря 1917 года, при вступлении в войска Вооруженных Сил Юга России».

Таким образом, теперь полностью исключались бессудные расстрелы пленных, столь распространенные прежде в добровольческих частях. Правда, как различить «активных» и «неактивных» коммунистов, Врангель не разъяснял, так что место для произвола оставалось. Тем не менее массовые расстрелы пленных все-таки прекратились. Также офицеры, прежде служившие в Красной армии или в советских учреждениях, теперь восстанавливались во всех прежних правах и привилегиях, которых они были лишены при Деникине, что должно было побудить их с большим энтузиазмом сражаться за Белое дело, а тех, кто еще оставался в Красной армии, переходить на сторону Врангеля. 8 апреля, например, был восстановлен в чине генерал-майора рядовой Котельников, ранее разжалованный за службу у красных.

Врангель также стремился минимизировать репрессии на освобождаемых от большевиков территориях. 8 июня он приказал «освободить от ответственности всех граждан вновь занимаемых вооруженными силами областей, кои во время господства там советской власти состояли на службе в различных советских учреждениях и вообще принимали участие в работе советских властей, за исключением лиц, занимавших ответственные руководящие должности в советском управлении и сознательно осуществлявших или содействовавших осуществлению основных задач советской власти».

Издавались соответствующие воззвания, разбрасывавшиеся над советскими войсками с самолетов. Так, в двадцатых числах мая Врангель в обращении к «красным офицерам» призывал их встать «вновь в ряды Русской, настоящей армии», гарантируя «забвение прошлого» и «возможность искупить свой грех».

Позднее, в октябре, были также разработаны обращения к бойцам 1-й Конной армии и к самому Буденному. В последнем, подписанном начальником штаба Русской армии Шатиловым, утверждалось: «Всем переходящим на сторону Русской Армии гарантируется 1) личная и имущественная безопасность, 2) командному составу: остаются занимаемые должности с присвоением соответствующих чинов и званий, 3) лично Вам присваиваются права и соответствующий чин Командующего Армией, 4) всё прошлое будет забыто; законному преследованию будут подвергнуты лишь лица, согласно Вашего указания». Можно не сомневаться, что, перейди Буденный со своей армией к белым, все эти обещания были бы выполнены. Никого, кроме комиссаров, расстреливать бы не стали. Сделался бы Семен Михайлович бравым генерал-лейтенантом, надели бы его начдивы и комбриги генерал-майорские и полковничьи погоны, и пошли бы конармейцы под трехцветным знаменем бить красных…

Только Буденный не был столь глуп, чтобы в октябре 1920 года верить в победу Врангеля. Даже случаи добровольного перехода на сторону Врангеля офицеров, служивших у красных, а тем более рядовых красноармейцев, можно буквально пересчитать по пальцам. Пленные красноармейцы, поставленные в ряды Русской армии, порой сражались неплохо, но только пока белые наступали. При отступлении же они частенько перебегали обратно, порой даже убивая приставленных к ним офицеров.

Тринадцатого мая Врангель отдал секретный приказ: «В случае перехода нашего в наступление мы, на пути к достижению заветной цели — уничтожения коммунизма, можем войти в соприкосновение с повстанческими частями Махно, Украинскими войсками и другими противокоммунистическими группами.

В борьбе с главным врагом Святой Руси, коммунистами, нам по пути все те Русские люди, которые, как мы, честно стремятся свергнуть кучку насильников-большевиков, обманом захвативших власть.

ПРИКАЗЫВАЮ — всем начальникам, при соприкосновении с указанными выше противоболыпевистскими группами, сообразовать свои действия с действиями войск этих групп, имея в виду нашу основную задачу свергнуть коммунизм и всемерно облегчить и помочь Русскому народу воссоздать свое Великое Отечество».

При этом ни о каких политических соглашениях речь не шла. Однако попытки наладить взаимодействие с батькой Махно потерпели полный крах.

Первый посланец генерала Врангеля, в чине капитана, 27 мая (9 июня) предстал перед «Советом революционных повстанцев» в селе Времьевке Мариупольского уезда. Он передал письмо, подписанное Шатиловым и Коноваловым, с предложением союза и помощи оружием. Парламентер был повешен, и на его теле прикреплена надпись: «Никогда никакого союза у Махно с белогвардейцами не было и не может быть, и если еще кто из белогвардейского стана попытается прислать делегата, то его постигнет участь, какая постигла первого».