Марина Наумова - Дети полнолуния

• Название: Дети полнолуния
• Автор: Марина Наумова
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Они тоже знают...

- Значит, постараются напасть на нас, когда тех не будет поблизости, а еще вероятней - навесят нам "хвост". И вот его-то как раз мы и сможем благополучно отловить... Понял, кретин? Или еще раз объяснить?

- Все в порядке! Будет сделано, шеф...

- И постарайся прийти в клуб в приличном виде... А то меня порой тошнит от твоей мятой робы.

- О'кей!

Рудольф бросил трубку и задумался. Присутствие полиции не слишком его обрадовало, хотя, с другой стороны, если "невидимки" окажутся слишком сильными, фараоны могли сыграть в его пользу, уравновесив силы. Кроме того (а Рудольф не мог скрывать этого от себя), он просто уже не мог отказаться от задуманного. Раз уж он сам сказал, что этот вечер будет для него решающим, - так оно и должно быть. Остановить его могла теперь только смерть.

Большой Рудольф вошел в азарт, и это значило, что игра пойдет ва-банк.

15

Ночной клуб Кампаны был шумен и зауряден. Кроме того, в нем было гораздо больше народу, чем Эл мог себе представить. Тусклые огни сильно искажали выражения лиц, эстрадную площадку заливал азотный "дым".

"А ведь здесь не отличишь нормального человека от маньяка или зомби, - подумал вдруг он. - Ни за что не отличишь... Стоит только посмотреть на эти страшные лица - каждый второй вполне мог бы быть пациентом психиатрической клиники. Эти похотливые взгляды, эти виляющие бедра, торчащие груди, губы, под которыми блестит слюна... Самки, самцы... И хищники - просто странно смотреть, как преображается человек за игорным столом... Видели бы они себя со стороны!"

Эл крутил головой во все стороны. Ему становилось дурно, как зеленому новичку, но он ничего не мог с собой поделать.

"Люди... звери... люди... Как мешается все в тот момент, когда человеком овладевают звериные инстинкты, когда разум отступает... Или, наоборот, наступает у тех, у кого его не должно быть... Я несу чушь, ведь разум - не время суток, он не может "наступить"..."

Эл закрыл глаза, потом открыл их снова. Рана на боку, хотя, по утверждению врача, и была "царапиной", но ныла немилосердно. Кроме того, кружилась голова, и Эл с ужасом узнавал в своем мироощущении привкус вчерашнего ночного бреда.

"Но приходит утро, страсти гаснут, лица приобретают осмысленные выражения, и похотливая самочка становится заурядной домохозяйкой или конторской служащей; сгорающий от азарта хищник у карточного стола спокойным и уравновешенным бизнесменом... Как изменчив этот мир! И то, что было нормой для ночи, для дня становится патологией... И все же все мы уверены, что знаем этот мир от и до, что знаем себя, знаем наших друзей... Черт побери, меня снова заносит! Для чего я здесь? Я должен найти Чаниту... или Гертруду... Короче, кого-то из них. Если, конечно, все это не досужая выдумка нескольких сумасшедших: Григса, Райсмана и вашего покорного слуги... И все же что-то подсказывает мне, что они тут... Я чую нечеловеческий, звериный, дух... Тише, Эл, полегче на поворотах. Для того ли ты столько лет изучал человеческую натуру, чтобы теряться теперь в бессмысленных догадках? Ну-ка, вспомни, как и в какой ситуации должны себя вести люди... Вспомни язык жестов, мелкие движения мимических мышц... Вот это тебе и поможет вычислить, кто здесь кто!"

Эл опустился за ближайший столик и, помешивая ложечкой пахучий кофе, принялся изучать ближайших соседей.

Юнец - шумный, развязный, хотя еще не пьяный; ведет себя так, скорее всего, от смущения... Уставшая девица - одного взгляда достаточно, чтобы понять, какого сорта ягода. Еще одна красотка - совсем другого плана: деловитая, ждущая, жесткая, и юбка задернута повыше - скорее, для отвода глаз. Ищет чего-то... или кого-то. Но она - не хищник. Если и не из травоядных, то из мелкоты... А этот волосатый - здесь как рыба в воде, здесь вся его жизнь, все интересы. Он доволен жизнью - тоже не объект.

Взгляд Эла скользил с человека на человека. Иногда ему казалось, что он начинает видеть уже знакомые лица, но никто не был даже отдаленно похож на искомый объект.

Пока никто.

Эта группа людей появилась неожиданно и сразу же заставила обратить на себя внимание. Словно что-то кольнуло изнутри: вот они, настоящие хищники, вот - опасность!

Эл напрягся и вонзил взгляд в высокого рыжеватого мужчину с резким массивным подбородком и узкими губами. Нет, его глаза не пылали звериным огнем (их прикрывали узкие черные очки), но каждое движение, ловкое, как у спортсмена, и напряженное, как у человека, идущего по льду, четко выделяло его из остальной толпы. Да и напряжение это было скорее кажущимся: всякий раз какая-то из групп мышц при более внимательном взгляде оказывалась расслабленной. Это была гармоническая напряженность крадущейся кошки: вроде бы все тело превращено в пружину, но в то же время практика и инстинкт не позволяют зря расходовать энергию на мышцы, которые не нужны для прыжка. И если при настоящем полном напряжении неопытный человек словно деревенеет, то такой "хищник", наоборот, приобретает почти невероятную пластичность. В то же время от этого человека словно исходили особые волны: перед Элом был охотник. Настоящий охотник, которым можно залюбоваться - как любым другим зверем.

"Ну что ж... - мысленно обратился к нему Эл, - вот я тебя и вычислил... Приятно познакомиться!"

Увлекшись наблюдением, он совсем забыл о себе и, как говорится, раскрылся. Тотчас оба сопровождающих "хищника" повернулись в его сторону и Эл очутился под перекрестным огнем двух взглядов.

Человеческих - но очень злобных...

16

В гримерной стоял особый запах. Почуяв его, Ремблер остановился. Сердце затрепетало, как в молодости, он вспомнил прежние встречи с Труди, и глаза сразу же защипало от непролитых слез.

Вот так же когда-то, много лет назад, он заходил в маленькую тесную комнатушку, уставленную париками и огромными зеркалами; на столиках ярко пестрели разноцветные краски. И тогда так же пахло тальком, красителями, вазелином, приторными дешевыми духами и разгоряченным женским телом. А Труди сидела возле столика, отрешенно глядя мимо отражения, а руки ее механически, бездумно двигаются, но все равно накладывают грим с удивительной точностью.

О чем она думала в такие моменты? Он не знал, и это ее молчание едва ли не пугало его. Она становилась старше своих лет. Своих лет? А сколько же ей на самом деле? Ремблеру показалось вдруг, что Труди совсем не постарела. Ни одна морщинка не прибавилась на ее лице, ни один волосок не поседел...

"Какие глупости... Я ведь давно уже не мальчишка... - попробовал он уговорить себя, но только сильнее разволновался. - Труди... Как мало я о ней знаю!"

Кое-как совладав с волнением - во всяком случае, с внешним, он толкнул дверь, сделал шаг вперед и замер на пороге.

Труди сидела за столиком, ее пальцы машинально накладывали тон, а глаза неподвижно смотрели в зеркало. Мимо отражения.

Комок подкатил к горлу Ремблера. Она действительно не изменилась! Она осталась точь-в-точь такой же!

- Труди... - негромко проговорил он.

- Да, Герберт... - эхом отозвалась она, все еще не выйдя из оцепенения.

- Труди, ты... - неожиданно ему показалось, что он не просто видит ее такой, как прежде. Он видел ее похожей на ту Труди, которая завтра исчезнет на много лет. Или навсегда. На этот раз - уже навсегда...

- Что случилось?

Ее голос звучал холодно, будто издалека, и его лед проникал в самое сердце Ремблера, заставляя его менять свой ритм.

- Труди... - только и мог повторить он.

Постепенно ее лицо теряло безжизненное выражение, словно она возвращалась откуда-то издалека.

Возвращалась, чтобы уйти?

- Труди! - едва ли не крикнул Ремблер. Неужели он снова будет молча стоять и наблюдать, как она начнет отдаляться, пока не исчезнет совсем? Почему тогда он не остановил ее? Разве тогда он любил меньше? Или и впрямь только теперь пришло время откровенности?

Не говоря ни слова, он шагнул вперед и резким движением обнял ее за плечи, притягивая к себе.

От парика Труди пахло пылью, румяна воняли сладостью. Неожиданно Герберту захотелось отшвырнуть тряпку, скрывающую ее волосы, куда-нибудь подальше, что он и сделал. Закрыв глаза, он уткнулся лицом в ее волосы, не зная, как совладать с охватившим его порывом. Он не знал, что делать, просто обнял ее и замер, чувствуя, что голые женские плечи начинают дрожать под его руками.

- Герберт, - неожиданно тонким, едва ли не чужим голосом пролепетала Труди, - что ты делаешь? Зачем?

- Труди... я столько лет тебя искал... Прости меня... Прости за все, если сможешь...

Неужели это он смог произнести такие слова? Ремблер сам поразился собственному откровению.

- Нет, Герберт! - сдавленно воскликнула она, вырываясь из его рук.

В следующий момент он встретился с ней взглядом - в глазах женщины стоял испуг.

- Труди... я тебя обидел? Скажи все, как есть. Но поверь, что в этом мире есть один идиот, который тебя любит. Просто любит, хотя до сих пор никак не мог сказать об этом по-человечески...