Мерри - 9 1/2 недель

• Название: 9 1/2 недель
• Автор: Мерри
• Жанр: Фэнтези

После 6 курса Гарри проводит очень, очень интересное лето в неожиданной компании

---

 – Не из-за дамы, а из-за дуры, – обиженно буркнул я, левой рукой прижимая к глазу примочку со льдом, а правой пытаясь налить себе кофе.

 – А есть разница? – поинтересовался Снейп, потом сжалился надо мной и налил мне кофе сам.

 Тонкс возмущенно фыркнула и стукнула его газетой по голове.

 – Оставлю без обеда, – пригрозил Снейп.

 – А меня Джейми накормит! – гордо отозвалась Тонкс.

 – И будет у меня мыть котлы до окончания школы, – парировал Снейп.

 – Знаете что, – опасливо сказал я, – я, пожалуй, лучше пойду.

Глава 5. Неделя четвертая

Интерлюдия 15: Северус (23 июля, 10:45)

Наконец-то я в доме один.

 Еле-еле дождавшись среды, Поттер, как он сам выразился, «рванул» с приятелями в кино, да еще и Тонкс с собой прихватил. Несмотря на дождь – погода опять переменилась, и уже второй день льет как из ведра – они сообщили, что вернутся только к вечеру, так что у меня есть часов восемь-девять, чтобы насладиться тишиной и покоем.

 Кстати, я теперь знаю, почему Поттер все время шляется по школе по ночам: у него явным образом аллергия на замкнутые пространства. К концу четвертого дня сидения в четырех стенах он был почти настолько же невразумительно раздражителен, как обычно во время учебного года. Я с удивлением обнаружил, что с начала лета уже успел привыкнуть к тому, что мальчишка не хамит, не огрызается и не хлопает дверями. И даже в какой-то момент пожалел об этом домашнем аресте, но отменять свое решение было бы непедагогично, поэтому пришлось терпеть. Тонкс же просто старалась избегать нас обоих... днем.

 По вечерам же она теперь постоянно пытается вовлечь меня в разговор. Ума не приложу, зачем. Я совершенно уверен, что ей не интересно, почему я люблю Киплинга, а Байрона не люблю, отчего я терпеть не могу готическое безумие Бодлера (это к Люциусу), но с удовольствием погружаюсь в витиеватое многословие Готье, и чем же так притягательна «геенна из четырнадцати строк».* Однако это весьма огорчительно, потому что если раньше мне успешно удавалось делать вид, будто я в спальне один, то теперь это совершенно невозможно. Альбус, старый хрыч, по-видимому забыл, что мне, в отличие от некоторых, не сто пятьдесят. Или он еще больший садист, чем я думал.

 Впрочем, сегодня у меня есть возможность отдохнуть от жены, которая мне не жена, от сына, который мне не сын, и... а все Альбус, будь он неладен! Я же знаю, что он затеял это все только для того, чтобы примирить меня с Поттером. И, что еще хуже, ему это явно удалось. Хотя его методы следовало бы запретить как особо жестокие. «Чего и ждать, когда лекарство изготовлял такой аптекарь?»** Впрочем, что толку жаловаться на жизнь? Лучше наслаждаться тем, что есть – пока есть возможность. В данном случае, тишиной, шелестом дождя за окном и гением бессмертного де Вега...

... ***
Придумано великолепно.
А знаешь, старые рецепты
Считают кровь нетопырей
Испытанным и верным средством
Для выведения волос...

И ведь верно, между прочим, считают, хотя, разумеется, не в чистом виде... Что-то не дает мне сосредоточиться, и вдруг я понимаю, что внизу уже две минуты кряду звонят в дверь.

 Вздохнув, я спускаюсь и отпираю дверь: на крыльце под зонтом стоит встрепанная и расстроенная соседка с дочкой.

 – Доброе утро, Себастьян, а Элис дома? Мне ужасно неудобно...

 – Доброе утро, Джейн. Нет, я один. Прошу вас, заходите.

 Она проходит в прихожую, волоча за собой девочку, которая крепко прижимает к себе маленький рюкзачок.

 – Понимаете, тут такое дело... Мне телеграмму прислали, с мамой что-то стряслось, мне срочно нужно в М, – она называет соседний городишко, – а Ник на работе, а Пит опять куда-то запропастился, а я должна ехать...

 Я решительно прерываю этот поток:

 – Я все понял, Джейн. Хорошо, я посижу с Люси. Когда вы вернетесь? Сегодня? Завтра?

 Она чуть улыбается, но тут же вновь озабоченно хмурится.

 – Не знаю. Ник будет дома вечером, я оставила записку, а Пита где-то носит...

 – Там же, где и мою дражайшую половину вместе с отпрыском, – усмехаюсь я. – В кино. Ничего, я справлюсь.

 – Ой, я вам так благодарна, вы не представляете... Люси, – она дергает дочку за руку, – слушайся дядю Себастьяна, ты меня поняла? И не смей устраивать эти свои штучки, – девочка послушно кивает, но я вижу, что у нее в глазах прыгают чертики. Ну, это мы уже видели: в конце концов, я знаю Драко Малфоя семнадцать лет – и не такое переживали. Между тем Джейн продолжает, теперь обращаясь ко мне: – Я тут сунула ей альбом с карандашами, и еще книжку, она любит, когда ей читают вслух, и кассету с ее любимыми мультиками, а ест она все, только сладкого ей много не давайте, а то цвести начнет, да что я вам говорю, у вас у самого сын...

 О, Мерлин, женщина, оставь, наконец, меня и ребенка в покое и езжай, куда собралась. Только перестань тараторить.

 – Поезжайте, Джейн, все будет хорошо.

 – Ох, спасибо! – она в последний раз грозит дочке пальцем и убегает, торопливо стуча каблуками по блестящим от дождя плиткам садовой дорожки. Я запираю за ней дверь и поворачиваюсь к девочке. Та уже сняла с себя мокрый дождевик, положила его на стул, аккуратно поставила ботинки на коврик и, закусив губу, застегивает ремешок сандалии. Удивительно, насколько она внешне похожа на Малфоев. Если бы Нарцисса наотрез не отказалась заводить второго ребенка, может, и Драко бы не был бы так избалован... Я подбираю дождевик и вешаю его на вешалку.

 – Дядя Сев?

 Занятно, сколько раз обращал внимание: маленькие дети меня обычно не боятся. Только безмозглые, ленивые, недисциплинированные и посему меня безмерно раздражающие хогвартские студенты. Такое ощущение, что их туда отбирают именно по этим признакам. Правда, маленьких детей я зельеварению учить не пытался.

 – М-м?

 – А что мы будем делать?

 – А что ты хочешь?

 Люси задумалась.

 – Мультики смотреть. Только вместе с вами, а иначе не интересно.

 Я не знаю, что такое «мультики», но, коль скоро была упомянута «кассета», понимаю, что речь идет о телевизоре и – как это? – ах да, видеомагнитофоне. Хорошо, что я уже успел разобраться, как включается эта штуковина.

 – А ты уверена, что мне будет интересно? – на всякий случай уточняю я, почти не надеясь, что мне сегодня удастся почитать.

 – Конечно, – безапелляционно отвечает она, встряхивая светлыми кудряшками. – Про Тома и Джерри всем интересно.

 Имя «Том» откликается у меня странным холодком где-то в области в желудка.

 – Ну, если ты так считаешь, – говорю я и направлюсь в гостиную. Люси вприпрыжку бежит впереди меня, с разбегу плюхается на диван и начинает ковыряться в рюкзачке. Через минуту она протягивает мне кассету. Прожорливая пасть аппарата проглатывает ее, и на экране появляется заставка с рычащим львом. Я обреченно сажусь на диван и тут же обнаруживаю, что Люси уже в нетерпении подпрыгивает у меня на коленях. Я понимаю, что день будет долгим.

* * *

На пятнадцатой кряду серии движущихся картинок про несчастного, замученного несносным мышем кота (ох, показать бы это Волдеморту! возможно, он пересмотрел бы свои планы касательно Поттера) я понимаю, что, во-первых, смеяться я больше не в силах, во-вторых, у меня на ногах теперь непременно будут синяки – по мне ни разу в жизни столько не скакали! – и, в-третьих, ребенок скоро захочет есть.

 – Люси, по-моему, нам пора готовить обед.

 Ага, заинтересовалась.

 – Для этого, как это ни печально, мне надо встать и пойти на кухню.

 Вопросительно поднимает брови и таращит глаза.

 – А для этого тебе придется с меня слезть.

 Слезает. Смотрит на меня долгим взглядом.

 – Ты дальше сама посмотришь?

 – М-м, – мотает головой. – Можно, я с вами пойду? Я на кухне порисую. Я часто с мамой на кухне рисую, когда она готовит.

 – Хорошо.

 Я выключаю телевизор и иду на кухню. Люси семенит за мной, таща в охапке альбом и груду цветных карандашей. Она аккуратно раскладывает все это на столе, придвигает к себе поближе оставленные кем-то чайник и чашку и забирается с ногами на стул.

 – Я натюр... морт буду рисовать, – чуть спотыкаясь на трудном слове, заявляет она. Надо же, я и не думал, что шестилетний ребенок знает такие термины. Мое мнение об этой девочке улучшается с каждым часом. И почему это мать с ней не справляется? На редкость разумное создание.

 – Замечательно, – киваю я. Чем дольше, однако, она будет занята, тем мне спокойнее. – Жаркое и яблочный пирог тебя устроит?

 – Что? – она, высунув от усердия язык, водит карандашом по бумаге. – Я все ем, дядя Сев.

 – А если честно? – усмехаюсь я.