Юрий Науменко - Шагай, пехота !

• Название: Шагай, пехота !
• Автор: Юрий Науменко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Я третьи сутки почти не спал и, попрощавшись с комбатом-3, решил часок соснуть. Ординарец постелил на лавку в блиндаже мою шинель, положив в изголовье свою, свернутую в скатку. И едва я коснулся головой этой импровизированной подушки, как окунулся в сон. Сколько минут мне удалось поспать, не знаю. Проснулся оттого, что кто-то сильно тряс меня за плечи. Открыл глаза - начальник штаба гвардии майор Такмовцев. - Юрий Андреевич, виновато сказал он, - комдив на проводе. Вас требует.

Я взял трубку, доложил и услышал знакомый басовитый голос генерала Анциферова:

- Спал, что ли? Голос у тебя какой-то сонный.

- Было дело, товарищ генерал. Прикорнул самую малость.

- Сейчас к тебе подкрепление подойдет. Капитан Авилкин со своими молодцами. По численности их почти столько же, сколько в батальоне Чайки. Так что, считай, полк твой в полном составе.

- Вот за это спасибо, товарищ генерал. А что-то я ничего не слышал о капитане Авилкине.

- Ну вот и познакомишься с ним. Офицер он боевой. "Шурой" командует недавно.

Тут мне мое стало ясно. Я, конечно, знал, что "шурой" фронтовики сокращенно называли штрафную роту. Знал я и то, что определенные судом военного трибунала в штрафники солдаты, разжалованные сержанты и офицеры к большинстве своем сражаются отчаянно, стараясь кровью искупить свою вину.

Через полчаса на КП полка появился запыленный с ног до головы офицер и доложил мне, что штрафная рота в количестве 147 человек прибыла в мое распоряжение.

Полку нашему была поставлена задача выбить гитлеровцев из селения Оглендув, оседлать участок шоссейной дороги Шидлув - Курзовенка и к исходу 13 августа выйти на подступы к Понику.

Я еще днем принял решение внезапно, без артподготовки атаковать немцев перед рассветом силами 1-го и 2-го батальонов, охватив селение с флангов, где оборона у противника была слабее. Сообщил о замысле предстоящего боя капитану Авилкину.

- Товарищ гвардии подполковник, - сказал он, - прошу доверить моей роте штурм Оглендува с фронта. А когда фрицы втянутся в бой, батальоны ударят с флангов.

- Что ж, неплохая идея, - согласился я. Вызвал на КП комбата-1 гвардии майора Черного и комбата-2 гвардии майора Стеблевского, и мы обговорили все вопросы взаимодействия при наступлении на Оглендув.

Около трех часов рота Авилкина скрытно сосредоточилась в небольшом овраге у околицы. Затем без единого выстрела, молча штрафники рванулись в атаку. Завязалась рукопашная схватка. Гитлеровцы, видимо, не ожидали такого дерзкого нападения и отступили в глубь селения. А немецкие танкисты даже не успели завести моторы танков, стоявших на дороге. Они были захвачены бойцами роты и оказались вполне исправными.

Когда над Оглендувом взвились две зеленые ракеты, пущенные Авилкиным, в дело вступили 1-й и 2-й батальоны. И к рассвету Оглендув был в наших руках.

Я приехал туда минут через двадцать после окончания боя. Капитан Авилкин доложил, что рота потеряла 20 человек убитыми и 30 ранеными, но захватила четыре немецких танка, в том числе "королевские тигры". Я до этого видел не раз простых "тигров", а вот "королевских" не доводилось. Осмотрел их и пришел к выводу, что машина мощная, но казалась она неповоротливой. Замечу кстати, что эти танки, как тогда сказали мне в штабе дивизии, были первыми из захваченных на 1-м Украинском фронте. Через несколько дней десять исправных "королевских тигров" были отправлены в Москву на выставку трофейного оружия, открывшуюся в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького. Среди этой десятки трофейных боевых машин были и "королевские тигры", захваченные ротой капитана Авилкииа. И чтобы закончить с этим боевым эпизодом, скажу, что это подразделение вскоре влилось в нашу полковую семью, и бывшие штрафники, как искупившие кровью свою вину перед Родиной, стали полноправными воинами.

* * *

Жарким выдался день 13 августа. Термометр на солнце показывал чуть ли не 40 градусов. Горячий был этот денек и по накалу боев. Гитлеровское командование не хотело смириться с потерей Оглендува и предпринимало одну атаку за другой. только до полудня пришлось отразить пять ударов пехоты при поддержке десяти танков. Два из них были подбиты орудийными расчетами гвардии сержанта Дурихина и гвардии старшего сержанта Левина, а третий танк вывели из строя петеэровцы.

Позже замполит батальона старший лейтенант Павлов рассказал мне и майору Полтораку, что накануне вечером, когда пришла почта, наш знатный пулеметчик Александр Жежеря получил письмо. Оно было от брата Василия из далекого Сталинграда.

- Ну что пишет брат? - спросил Павлов сержанта.

- Пишет, что недавно побывал в родном селе, что мать стала совсем седой, оплакивая младших братьев Николая и Яшу, что обо мне тревожится... Просила Василия написать мне, чтобы берег себя.

- Я видел, - продолжал рассказывать Павлов, - как Жежеря достал из полевой сумки листок бумаги и, смачивая слюной кончик химического карандаша, стал писать ответное письмо брату.

Уже после войны юные следопыты села Ворошиловка сняли копию с этого последнего фронтового письма Александра, которое в числе других бережно хранила его мать Прасковья Ильинична. В нем есть такие строки: "...Мы вступили в тяжелые бои. Я и мои друзья-гвардейцы бьемся не на жизнь, а на смерть. Если погибну, вспомни обо мне и моей семье, особенно Лиду и Валика, прошу, лаской одаривай. Обнимаю. Твой брат Александр. 13 августа 1944 года".

13 августа Александр Жежеря вновь отличился. И в тот же день погиб. Как под вечер доложил нам с замполитом парторг батальона гвардии старший лейтенант М. Н. Варака, дело, по его словам, обстояло так.

В середине дня батальон начал наступать в сторону леса. Пехотинцы поднялись в атаку. Жежеря со своим расчетом "максима" выдвинулся вперед, занял удобную позицию и, открыв прицельный огонь, что называется, косил немцев. Наконец те дрогнули и стали бегом отходить.

- Смотри, драпают! - закричали бойцы расчета.

- Драпают, да не все, - спокойно сказал Александр и показал на десятки сраженных им гитлеровских солдат.

В это время немецкий танк, стоявший в засаде в лесу, открыл по пулемету сержанта огонь. После разрыва второго снаряда, посланного из танковой пушки, парторг увидел, как пулемет отбросило взрывом, а Жежеря грузно свалился на стороиу, схватился за правый бок. К ному бросились пулеметчики Федоров, Лунев и Сивак. Расстегнули гимнастерку, подняли руками отяжелевшую голову. Раненый дышал тяжело и прерывисто, земля под ним пропитывалась кровью. Бойцы быстро разорвали индивидуальные пакеты и начали перевязывать грудь сержанта. Подбежал Варака.

- Потерпи, Саша, - говорит. - Потерпи...

- Все... - тихо произнес Жежеря и, задыхаясь, горячо прошептал: - Бейте гада... фашиста за нашу поруганную землю, как бил его... я.

Это были последние слова Александра.

Варака тут же вынул из планшетки бланк листовки-молнии и написал на нем: "Гвардейцы, друзья! Погиб герой-пулеметчик, коммунист Александр Жежеря. Погиб наш Саша. Вперед на врага! Отомстим за Жежерю!" И пустил листовку по окопам. И первым прощальным салютом погибшему герою были пять залпов наших гвардейских минометов, обрушившихся на головы фашистов. Это началась артподготовка перед новой атакой. Впереди было селение Конемлоты. После короткого, но жестокого боя оно было освобождено от гитлеровцев.

В этом польском селении, за оградой костела и состоялись похороны героя-пулеметчика Александра Жежери, нашего славного боевого товарища. На крышке гроба, обтянутого кумачом, каска воина, осенние цветы - астры. Состоялся траурный митинг. К месту захоронения гроб несли на руках офицеры полка. Троекратный салют - залп автоматов и винтовок - был последней воинской почестью доблестному сыну нашей Отчизны.

На обелиске на русском и польском языках позже была выбита надпись "Герой Советского Союза гвардии сержант Жежеря Александр Ефимович погиб смертью храбрых за освобождение Польши от немецких оккупантов 13 августа 1944 года". До сих пор не успевают увядать цветы на могиле героя.

Его станковый пулемет "максим" No 0184 выпуска 1943 года, поступивший в полк в последние дни Сталинградский битвы, заново окрасили, на щитке была сделана надпись о том, что он принадлежал Герою Советского Союза А. Е. Жежере. В конце 1944 года я получил приказ отправить этот пулемет в Москву. С тех пор он стал экспонатом Центрального музея Вооруженных Сил СССР.

Звание Героя Советского Союза А. Е. Жежере было присвоено через месяц после его гибели. Потом он был навечно занесен в списки 289-го гвардейского стрелкового полка.

* * *

Объективно оценивая сложившуюся к середине августа боевую обстановку, я доложил командованию дивизии о том, что обороняемый полком участок достиг шести километров по фронту, поэтому целесообразно вернуть с излучины Вислы 3-й стрелковый батальон. Комдив согласился с этим, и к вечеру 14 августа гвардии майор Чайка доложил мне о прибытии батальона.