Чарльз Финч - Прекрасная голубая смерть

• Название: Прекрасная голубая смерть
• Автор: Чарльз Финч
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, ВКТ
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-052226-2, 978-5-403-03450-0, 978-5-226-02661-4

Викторианский аристократ Чарльз Ленокс — истинный джентльмен, всегда готовый совершить благородный поступок. А потому, когда подруга детства леди Джейн просит его провести собственное, приватное расследование обстоятельств смерти ее хорошенькой горничной Пруденс Смит, Чарльз повинуется — и сразу замечает крайне странные обстоятельства дела.

На первый взгляд Пруденс явно покончила с собой. Но где вязла простая служанка редчайший, экзотический яд, ставший причиной ее гибели? Значит, все-таки убийство? Чарльз начинает задавать вопросы — но раньше, чем он успевает прийти к каким-то выводам, убийца наносит следующий удар…

---

— Человеку случается взвешивать одновременно несколько разных обязательств, дорогой брат.

— По отношению к кому мы должны хранить обязательства, исключая мертвых? Ведь никто же из нашей семьи замешан тут быть не может.

— У меня есть обязательства по отношению к моей семье, а также, как ты сказал, к этой девушке… но, кроме того, и к моей родине.

Они кончили есть. Официант убрал тарелки во время возникшей долгой паузы. Оба откинулись на спинки стульев и закурили сигареты, а Ленокс еще отхлебнул и вина.

— Государственное дело? — сказал он наконец.

— Да.

— Тогда выбор принадлежит тебе. Но можешь положиться на мою сдержанность как детектива и как брата, если выберешь довериться мне.

Эдмунд улыбнулся.

— Я это знаю. — И вздохнул. — Пожалуй, я выбрал.

Они наклонились поближе друг к другу, и Эдмунд сказал:

— Барнард складывает золото этого года у себя в доме.

— О чем ты говоришь?

— О чеканных монетах.

— Монетного двора? Золото, которое должно поступить в обращение в следующем месяце?

— Да.

Ленокс откинулся на спинку и присвистнул.

Монетный двор помещался в предельно охраняемом здании на Литтл-Тауэр-хилл вблизи лондонского Тауэра. Здание желтоватого камня, укрытое высокой чугунной оградой. Широкий фасад с колоннами — однако входили туда крайне редко, как, впрочем и выходили. На полной суеты улице он хранил безмолвие. Когда бы Ленокс ни проходил мимо, он ощущал миллионы завистливых глаз, впивавшихся в этот фасад. Внутри искусные машины превращали слитки чистого золота в монеты точнейшего веса, которые затем распределялись по стране.

Барнард руководил этой операцией с великим тщанием. Например, прежде очень часто приходилось видеть порченые монеты с крошечными спиленными кусочками, недостаточными, чтобы их обесценить, однако, сложенные в кучку, эти обломочки кое-чего стоили. Барнард был первым директором Монетного двора, собиравшим поврежденные монеты для переплавки их снова в золотые слитки. Вот какую степень заботливости он проявлял.

— Невозможно, — сказал Ленокс.

— Боюсь, так и есть, — сказал Эдмунд.

— Это несколько меняет положение вещей.

Эдмунд засмеялся.

— Груда золота чуть поважнее большой вилки миссис Шеттак.

Ленокс тоже невольно засмеялся.

— Но зачем? — спросил он.

— Безопасность Монетного двора оказалась под сомнением. Были покушения.

— Чьи?

— Мы не знаем. Расследование еще продолжается. Весьма жиденький слух указывает на шайку Молотка, которая заправляет доками и распоряжается проституцией и ограблениями в окрестностях верфи Кэнери. Но слух может быть ложным. Вероятнее всего, так и есть.

— Но в таком случае почему не хранить их в банке? Или в Парламенте?

— Небезопасно. Ни там, ни там невозможно принять и половины мер безопасности, которыми располагает Монетный двор, и они открыты для посещения публики.

— Но дом Барнарда?

— Покушения на Монетный двор были настойчивыми и крайне продуманными. Те, кто их предпринимал, пробирались мимо нескольких охранников с помощью снотворной пилюли, большого количества джина или удара по голове, а затем скрывались, едва риск становился слишком велик. Но при каждом покушении они проникали все дальше и дальше, и под конец уже почти добрались до золота, сколько бы часовых мы там ни ставили.

— Так-так, — сказал Ленокс.

— Да, так. Нам пришлось сбить их со следа. Кроме того, у Барнарда есть для этого идеальное помещение, до которого трудно добраться, и лишь с одним входом, который легко охранять. Как-никак, он директор Монетного двора, Чарльз, а этот секрет сохраняется со всем тщанием.

— Верно.

— И Барнард так озабочен своим положением и репутацией, что не допустит, чтобы кто-нибудь подобрался к золоту. У него повсюду вокруг расставлены сторожа, которые понятия не имеют, что именно они сторожат. Вероятно, он предупредил их, что они присматривают за какой-нибудь редчайшей орхидеей.

— Тоже верно, я полагаю.

— Видимо, потому-то он и хочет, чтобы это убийство было самоубийством, — сказал Эдмунд. — Боится покушения на золото.

— Возможно, ты прав.

— Как бы то ни было, золото пробудет там следующие две недели, почти два миллиона фунтов. Всякий, кто украдет его, сразу же станет одним из богатейших людей Британской империи.

— А в доме оно где?

— В потайной комнате под его оранжереей.

Ленокс снова присвистнул. На этот раз погромче.

— Ну, это совершенно новое дело.

— По-моему, да, — сказал Эдмунд. — Но, надеюсь, ты отдаешь себе отчет в абсолютной секретности, которая от тебя требуется на протяжении следующих двух недель — а это может обойтись крайне дорого, вплоть до промедления с арестом убийцы.

— Знаю, — согласился Ленокс. — Но ты поступил правильно, сообщив мне.

— Само собой разумеется, ты понимаешь, что министерство торговли сталкивается с трудностями и что наша экономика должна сохранять равновесие в течение ближайшего года, чтобы у правительства лорда Рассела была возможность хоть что-то совершить.

— Понимаю. Хотя и не привык слышать от тебя такие сильные выражения по адресу правительства.

— Нас обоих растили для служения, Чарльз.

Они обменялись взглядами.

— Что же, — сказал Ленокс, — возьмем торт со взбитыми сливками?

Глава 10

Откровение Эдмунда о золоте Монетного двора отнюдь не уменьшило важность обнаружения источника bella indigo, и, едва покинув Парламент, Ленокс сел в кеб и отправился к Дженсену. Снова сыпал снег, и Ленокс с предвкушением подумал о пяти часах, времени своего чаепития. Собственно говоря, предвкушал он более удовольствие от самого обряда и уютности камина, поскольку, разумеется, был все еще сыт после баранины и торта.

Фамилия Дженсен не была фамилией, полученной им от Томаса Мак-Коннелла, назвавшего ему единственного аптекаря в Лондоне, продающего bella indigo, насколько он знал. Однако Уилли Дженсен был человеком, хорошо известным Леноксу, которому он доверял и к которому и прежде обращался за сведениями. Его аптека находилась на углу Брук-стрит, неподалеку от Хэмпден-лейн, и Ленокс часто проходил мимо нее, когда по своему обыкновению совершал длинные прогулки после ужина. На фасаде аптеки яркий фонарь освещал большую черную доску с сообщениями мелом про товары внутри.

Ленокс добрался туда в самом начале третьего и распахнул дверь Дженсена. Помещение внутри было небольшим, но чисто прибранным, и пахло корицей и мылом. На простых деревянных полках по стенам располагались ряды баночек с кремами, щетки для волос и коробочки с порошками, а позади прилавка выстроились ряды пузырьков, словно бы никак не помеченных. Сам Дженсен был стариком, который курил весь день напролет и говорил с сильнейшим ирландским акцентом. Из ушей у него торчали пучки седых волос, на голове не было ни единого волоска, седые бакенбарды обрамляли щеки.

У прилавка стоял покупатель, по облику лакей, и он, услышал Ленокс, искал облегчения от подагры для своего хозяина, некоего лорда Робинсона с Братон-стрит. Дженсен сказал лакею, что его хозяину следует обратиться к врачу (на что слуга яростно помотал головой, без сомнения, иллюстрируя предубеждение самого лорда Робинсона), и вручил ему пузырек с лекарством.

— Дважды вдень, — сказал он. — И предупредите лорда Робинсона, чтобы ел он умеренно.

Этот совет вызвал даже еще более бурный отклик, чем рекомендация обратиться к врачу, и к тому моменту, когда лакей вышел за дверь, Ленокс уже нарисовал в воображении этого лорда: непомерного толстяка, питающего отвращение к медицинской профессии и к обедам менее чем из семи блюд. Слишком разжирел, чтобы заседать в Палате Лордов, не то он знал бы его фамилию.

— Мистер Дженсен, — сказал он, подходя к прилавку, — боюсь, я окажусь не более легким покупателем, чем этот молодой человек.

— Чем вы болеете, мистер Ленокс, сэр? — осведомился Дженсен, добавив ирландского акцента.

— Чем-то, боюсь, под названием bella indigo.

— Погодите минутку, сэр, пока я не достану очки. — Старик пошарил под прилавком, извлек очки и надел их. — А! — сказал он, щурясь сквозь стекла.

— Что потребовало такого внимательного осмотра? — спросил Ленокс.

— Вы, сэр. Первое привидение, которое мне удалось лицезреть.

И оба рассмеялись — детектив, откинув голову, аптекарь с хрипом и сипением.

— Мистер Дженсен, — сказал Ленокс, все еще посмеиваясь. — По-моему, это первая шутка, которую я от вас услышал.

— Я приберегал ее про запас, сэр.

— Ее стоило дождаться.

Ленокс снова засмеялся, а Дженсен закурил короткую сигарету, точно ему по руке.

— А теперь, сэр, могу я спросить, каким образом вы столкнулись с такой мерзостью, как bella indigo?