Анатолий Собчак - Тбилисский Излом, или Кровавое Воскресенье 1989 года

• Название: Тбилисский Излом, или Кровавое Воскресенье 1989 года
• Автор: Анатолий Собчак
• Жанр: Биографии и Мемуары

В книге известного политического деятеля Анатолия Собчака, возглавлявшего комиссию первого Съезда народных депутатов по расследованию событий, имевших место 9 апреля 1989 года в г. Тбилиси, впервые рассказывается о том, как стало возможным развитие трагедии; представлены лица, чьими усилиями стало возможно кровавое противостояние власти и народа.

---

Объяснение существует: молодость нашей демократии, отсутствие демократических традиций – просто пока мы еще не умеем выбирать. Оказалось, что и выбирать нам нужно учиться. После 75 лет голосования без выбора не так-то легко обрести способность и умение делать все по-другому. Но то, что произошло в Грузии, больнее и глубже задело чувства людей. Слишком велики были надежда и доверие!

А когда растаяла пена, залепившая глаза, стала очевидной неспособность новой власти решать государственные проблемы, ее стремление опереться на силу и подменить решение жизненных проблем республики рассуждениями о происках Кремля и поисками врагов нации. И такие враги были немедленно обнаружены – и не только за пределами Грузии, но и внутри нее. В тюрьме оказались Джаба Иоселиани, Георгий Чантурия, Ираклий Церетели и другие бывшие соратники по неформальным организациям и национально-демократическому движению.

Что же произошло с бывшим основателем грузинской "Хельсинкской группы", которая была создана под лозунгом борьбы за соблюдение прав человека? Неужели переродился, да еще в столь короткий срок? Ведь не прошло и полугода с момента его избрания президентом, как необоснованные репрессии, аресты и даже пытки стали едва ли не нормой в политической жизни Грузии.

Несмотря на кажущуюся парадоксальность, во всем случившемся с Гамсахурдиа нетрудно увидеть закономерность и даже неизбежность. И дело не столько в личности батоно Звиада, как любовно и почтительно называла его вся Грузия на протяжении последнего года. Причина скорее в той волне национального самоутверждения, которая после трагических событий 9 апреля приобрела болезненный характер и вынесла к власти Гамсахурдиа с его примитивно средневековым лозунгом: "Грузия только для грузин!"

Но в этом лозунге, несмотря на очевидное его несоответствие традициям и характеру грузинского народа, воплотилась целая программа национального возрождения: приоритет национальных ценностей перед общечеловеческими, идея создания независимого и централизованного (с особыми правами коренной нации) государства грузин, которое тем быстрее достигнет расцвета, чем быстрее преодолеет зависимость (политическую и экономическую) от коммунистической империи, преодолеет свое советское прошлое. Отсюда и поразительное по наивности и экономической безграмотности, но охватившее все грузинское общество убеждение, что основная причина экономических трудностей и неурядиц состоит в перекачке производимого республикой в другие советские республики. Поэтому достаточно оставить все произведенное себе, а излишки продать за рубеж (и лучше всего – на Запад) по мировым ценам и в твердой валюте, как экономика расцветет, трудности будут преодолены и жизнь станет лучше. Одним словом, как не раз говорил в своих выступлениях Гамсахурдиа: "Нас обирают советские оккупанты, избавимся от них и заживем хорошо".

Такого рода обывательские мифы, ставшие политическими программами и взятые на вооружение новыми политическими силами в борьбе за национальное самоутверждение, в той или иной мере имели хождение во всех бывших странах соцлагеря (Польше, Венгрии, Чехословакии и др.) и бывших советских республиках. Еще в начале 80-х годов одним из широко эксплуатировавшихся политических образов было изображение польской коровы, чья голова находится в Польше, а вымя в Советском Союзе.

При этом не имело значения, как на самом деле обстоит дело. Популисты не только обещают дать все быстро, но и в двух словах объясняют откуда зло. У них все предельно просто и понятно. И уже неважно, как складывается реальное соотношение отдаваемого и получаемого, – иррациональность успеха политических лозунгов и программ определяется тем, насколько они отвечают ожиданиям, настроениям и требованиям масс, а не здравому смыслу. В этом суть популизма как политического явления.

Батоно Звиад своими взглядами и действиями наиболее полно и адекватно отражал настроения и ожидания грузинского общества периода перестройки. И именно в этом причина его политического взлета. Было бы несправедливо сегодня после свержения обвинять его в том, что он обманул нацию и выдавал себя не за того, кем был на самом деле.

В действительности как раз наоборот: он всегда был таким, каким его хотела видеть нация, каким его создало массовое сознание – "кумиром, самой судьбой избранным для спасения нации".

Разочарование было столь же ошеломляюще быстрым, как и восхождение. И вот здесь-то как раз сказались особенности личности Гамсахурдиа и в первую очередь его поведение во время путча. Счастье для Грузии, что произошло именно так и что Гамсахурдиа не сумел утвердиться в роли диктатора. Трудно предсказать, что ожидало бы Грузию, окажись он и его окружение более прагматичными и удачливыми.

И как тут не вспомнить предостережение Шеварднадзе, сделанное после апрельских событий, о самоубийственности для национальной идеи эмоционального подхода к решению экономических проблем. Экономическая независимость – сфера разума, здравого смысла, который подсказывает, что попытка изолировать грузинскую экономику от российской, куда она была интегрирована в течение столетий, может привести лишь к разрушительным для нее результатам. Самостоятельная экономика необходима, но чтобы ее построить, понадобятся десятилетия упорного труда и правильной осмотрительной экономической политики, основанной на частной собственности и экономической свободе личности от государства. Экономическая самоизоляция при существующих условиях настоятельно потребовала от Гамсахурдиа реанимировать казенную экономику, ввести ограничения для развития предпринимательства, выступить против продажи земли и проведения земельной реформы – словом, последовательно подрубать сук, на котором сидишь.

За все время пребывания у власти нового президента, наиболее ярко выразившего явление демократуры, было в Грузии еще одно имя, чаще других упоминавшееся и в публичных выступлениях, и в прессе, и в частных разговорах – имя Эдуарда Шеварднадзе.

Его противники не могли простить ему ни его номенклатурного прошлого, ни его борьбу с негативными явлениями при Брежневе и Андропове. И вообще ответственность за все, что, по их мнению, было в Грузии плохого, они возложили на Шеварднадзе. Лидер застойного периода, инициатор раздачи грузинских земель, корчеватель родного языка, человек, расстреливавший людей за получение взяток, убийца юношей, жаждавших свободы и пытавшихся улететь на захваченном самолете, палач диссидентского движения, безоговорочный исполнитель воли Кремля, соавтор модернизации империи, на котором лежит тень трагедии 9 апреля… И это еще не полный перечень всех тех "заслуг" (мнимых или действительных), которыми сторонники Гамсахурдиа щедро наделили Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе.

К нему в Грузии всегда отношение было сложным, даже в советское время. С одной стороны, чувство восхищения и гордости, что именно Грузия дала стране такого талантливого человека, бесстрашного и умного политика, дальновидного и мудрого дипломата, одного из самых популярных людей в мире. Но с другой – чувство страха, недовольства и даже ненависти. Слишком многих задел он, когда в конце семидесятых годов начал борьбу со взяточничеством, коррупцией, теневой экономикой.

Я, помню, узнал о назначении Шеварднадзе министром иностранных дел Советского Союза, когда отдыхал в Пицунде. Там было много грузин, особенно из кругов интеллигенции. Для всех это назначение было неожиданным. О нем много говорили, но однозначного отношения к этому факту не было ни у кого. Шеварднадзе к тому моменту был уже достаточно известен в стране, но никто не мог предсказать, какой министр иностранных дел из него получится. И только время показало, что это было самое удачное из всех кадровых назначений Горбачева. Ему бы еще две-три таких удачи, и его собственная судьба, и судьба страны могли сложиться по-другому.

В конце 1989 года, когда развернулась борьба вокруг требования об отставке правительства Н. Рыжкова, одним из наиболее вероятных претендентов на пост главы нового правительства назывался Э. Шеварднадзе. И в Верховном Совете, и в кругах, близких Горбачеву, об этом говорили уверенно, как о деле решенном. Не знаю, что помешало назначению, но одно могу сказать – жаль, что этого не случилось.

И наконец, пик популярности Шеварднадзе пришелся на декабрь-январь 1990-1991 годов, после сенсационного заявления об опасности установления диктатуры и исполненного достоинства ухода в отставку. Именно тогда и в последующий период мы стали с ним часто встречаться и сблизились, работая вместе и в политическом консультативном совете при Президенте СССР, и в Движении демократических реформ. Это был тот редкий случай, когда более близкое знакомство сопровождается все возрастающим чувством уважения. Независимость и глубина суждений, а главное, поразительное чувство собственного достоинства – таким открывался Шеварднадзе всем, кто близко с ним соприкасался.