Катарина Причард - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Катарина Причард
• Издательство: Правда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1986

Рассказы прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969).

---

К. Причард РАССКАЗЫ

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ДЕРЕВЬЯ

На бледной лазури летнего неба рождественские деревья распростерли свои цветущие ветви. Их пышные золотисто-желтые кроны издали были похожи на позолоченные солнцем облака, сбежавшиеся к горизонту.

Деревья росли прихотливыми купами за оградой джиллардовской фермы Веселые Озера, на северной стороне, там, где начинались сухие, колючие заросли. С заднего крыльца дома, где стояла Минни Джиллард, стволы деревьев были почти не видны. Рождественские деревья находились под охраной закона. Большую часть года они чернели вдали, за пшеничным полем, мрачные и зловещие, но с наступлением рождества одевались в свой пышный наряд. Взгляд миссис Джиллард блуждал по деревьям и пшеничному полю, и мысли ее уносились к прошлому; старые надежды, разочарования, сладостные и горькие воспоминания вспыхивали и гасли.

Спелая пшеница колыхалась в поле за домом; с севера, с запада и с юга ее обступали кустарниковые заросли. В жарком полуденном мареве заросли казались черными, а далекие холмы на горизонте — бледно-голубыми.

Взгляд миссис Джиллард скользнул по серебристым ручейкам дикого овса, струившимся меж спелого золота пшеницы. На жнивье, где месяц назад прошел комбайн, выросла ржанка. Миссис Джиллард следила за птицами, за взмахами крыльев, черных с белыми отметинами, описывавших круги над красной землей, лежавшей под паром по соседству с пшеничным полем.

Нынешний урожай был лучше, чем во все прошедшие годы. Окидывая взглядом поле, миссис Джиллард бессознательно отмечала про себя границу темно-бронзовой «федерейшн» и бледно-розовой «куррауа». Последней, впрочем, оставалось немного — всего несколько акров. Когда в пшенице раннего сорта появился грибок, Джордж в конце октября пригнал на эту часть поля жнейку.

Миссис Джиллард невольно — это уже вошло у нее в привычку — сравнивала сорта, прикидывала в уме, сколько может дать с акра посев на самом дальнем участке, раздумывала, снимут ли они, как предполагал Джордж, восемь мешков с шестидесяти акров. Ей припомнился тот день, когда Джордж засевал эти шестьдесят акров.

Тускло-голубое небо было подернуто прозрачными, разметанными ветром облаками. С этого же крыльца она наблюдала тогда за Джорджем. Стоя на платформе сеялки, маленький, коренастый, он спокойно погонял тройку крупных гнедых коней, неторопливо продвигаясь по вспаханному полю.

С горячей мольбой за успех сева она следила, как из ящиков сеялки сыплются в рыхлую землю семена и фосфаты. Взошла луна, а Джордж продолжал сеять. Он хотел засеять все до дождя — клялся, что носом чует, как он надвигается. И едва Джордж успел закончить сев, как дождь окропил землю мелкими, частыми брызгами. Джордж совсем ополоумел от радости. Стоял под дождем и орал:

— Давай! Давай! Лейся!

Это было похоже на чудо. Да, дожди в тот год начались как раз вовремя и напоили жаждущую землю. И красная земля вскоре зазеленела первыми всходами пшеницы. Дожди поили землю и потом, пока наливались колосья, и стебли пшеницы поднялись выше ограды — золотые, тяжелые. После многих лет засухи и неурожая в тот раз никто не сомневался, что хлеба будут хороши.

— С шестидесяти акров снимем двадцать четыре бушеля, — радовался Джордж.

Но вышло по-иному. Не довелось ему снять этот хлеб, который он посеял, в который вложил столько упорного труда и на который возлагал такие надежды. С того памятного утра, когда он получил извещение из банка, его жнейка, словно разбитое бурей судно, лежала без дела среди моря спелых колосьев.

Минни Джиллард поглядела на лужайку около дома, и веки ее затрепетали. С полдюжины овец, остриженных, тощих и грязных, стояли, сбившись в кучу, в тени высоких худосочных деревьев возле крытого водоема. Минни Джиллард вспомнилось, как Джордж рыл этот водоем. Двое парней из Ялла-Уинди пришли подсобить ему. Они взрыхлили плугом тяжелую, неподатливую землю, а Джордж работал у землечерпалки. Как трудились они в самую жару, в пыли! Миссис Джиллард казалось, что она и сейчас видит их всех перед собой — людей и лошадей, надрывающихся за тяжелым плугом и у землечерпалки, слышит, как мужчины кричат на лошадей:

— Но, но! Боксер! Красотка, Кукла, Черт, Барсук! Пошевеливайтесь!

Три лошади стояли посреди лужайки в негустой тени эвкалиптов и, дружно обмахиваясь хвостами, отгоняли мух. Этих лошадей — потомство старой Куклы и Барсука — вырастил Джордж, но миссис Джиллард знала, что теперь они уже не принадлежат Джорджу. А коров увели еще неделю назад.

Минни Джиллард бросила взгляд в сторону доильного навеса: на врытых в землю раздвоенных шестах покоилась крыша из валежника. Навес для сельскохозяйственных машин тоже был крыт валежником и обнесен еще с трех сторон такой же изгородью для защиты от непогоды. Конюшня помещалась рядом — десять стойл с надежными подпорками из эвкалиптовых бревен, крытых ветками и соломой. Сбоку, под той же крышей, были пристроены сеновал и сарайчик для упряжи.

Джордж очень гордился своей конюшней. Он сам валил для нее деревья и сам строил ее. Несколько белых кур рылись в земле около конюшни. У изгороди из валежника, опустив голову на лапы, лежал старый пес.

— Два пастуха не устерегут овец так, как он, — говаривал Джордж, когда Серый был еще резвым, жизнерадостным щенком и носился по всей усадьбе.

Скользнув по голой земле двора, взгляд Минни Джиллард обратился к дому, на крыльце которого она стояла. Несколько высоких густолиственных деревьев затеняли этот сложенный из самодельных кирпичей, беленный известкой дом. Увядшие герани никли к сухой, спекшейся земле. Когда-то она пыталась развести здесь цветник. Рядом, под фиговым деревом, стояли железный сундук, два дощатых ящика и шляпная картонка.

Миссис Джиллард снова поглядела вдаль. Легкий ветерок колыхал колосья пшеницы, и над полями пролетал сухой, похожий на воздух шелест.

Вот и конец всему… Там, под фиговым деревом, все, что у них теперь осталось: старый железный сундук, два ящика да шляпная картонка! Минни Джиллард вспомнила те далекие дни, когда они с Джорджем впервые прибыли на Веселые Озера. Они привезли с собой железный сундук, и в нем умещался почти весь их скарб. Они только что поженились тогда, и Джордж приобрел кусок земли около обмелевших озер, которые туземцы называли Веселыми Озерами. Почему — никто не знал. Местность эта ничем не была богата, изредка попадался гипс, и только, и ни один самый крошечный клочок земли не был еще обработан. Джордж соорудил нечто вроде хижины из валежника и дерюги, а для крыши раздобыл два-три куска гофрированного железа. В этой хижине они прожили не один год. Джордж вырубил деревья и кустарник — колючую акацию, эвкалипты, бегонии; потом пригнал упряжку волов и, сделав из бревен каток, протащил его сквозь чащу, затем выжег поваленный кустарник, вспахал и удобрил землю и, наконец, засеял свое поле. Как давно все это было!

Сотни акров земли очищены теперь от диких, непролазных зарослей, которые стеной стояли здесь когда-то. Джордж вырыл водоем и сделал над ним укрытие, построил навесы и, наконец, этот дом. Почти все он строил сам, своими руками и только изредка, когда урожай был хорош, нанимал себе в помощь одного-двух рабочих, чтобы расчистить еще кусок зарослей или углубить водоем.

Минни помогала мужу во всем — и в доме и на участке, — как может женщина помогать мужчине, когда она молода и здорова и вместе с ним горит желанием покорить дикий край, свить себе здесь гнездо. Она жгла поваленный кустарник и следила за кострами, вязала снопы, шила мешки для зерна, разводила кур, сажала овощи, делала кирпичи из глины для постройки дома и раскладывала их на припеке. Это была непривычная, суровая жизнь для такой девушки, как она, для горожанки.

Миссис Джиллард хорошо помнила, как одиноко было ей в Веселых Озерах первое время, все как-то не по себе. Но небо здесь было такое чистое и просторное, и ей нравилось следить за сменой времен года, преображающих словно по волшебству лицо земли. И она очень полюбила полевые цветы, которые вырастали на расчищенной от кустарника, возделанной под посев почве. Она никогда не видела таких цветов — необыкновенно ярких и свежих. Пурпурные, алые, желтые и голубые, они пестрым живым венком окаймляли пашню. На выжженных местах вырастали орхидеи — высокие, желтовато-коричневые, пятнистые, похожие на тех хищных птиц, которые, камнем падая с неба, уносили в клюве цыплят.

Первый урожай удался на славу. Они выплатили проценты по ссуде, которую Джордж взял, чтобы купить машины и скот, и даже отложили немного на постройку дома. Собрав добрый урожай, Джордж расчистил и засеял уже несколько сот акров земли. Но тут выдался неурожайный год.

После первой удачи счастье, как видно, изменило Джорджу. Он пахал и сеял снова и снова, упорно стремясь покрыть потери, но из года в год не выпадало дождей. Однажды зимой Джорджа постиг новый удар. Лошади — его радость и гордость — наелись, должно быть, какой-то ядовитой травы в зарослях и пали все, одна за другой, в течение суток. Пришлось снова покупать лошадей и снова обращаться в банк за ссудой. А тут опять после одного урожайного года пришли подряд два засушливых, после чего ферма Веселые Озера заложена и перезаложена, и расплатиться с долгами стало уже не под силу.