У. Уэстрелл - Окунь, Река и Шийла Мант
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Окунь, Река и Шийла Мант"
Описание и краткое содержание "Окунь, Река и Шийла Мант" читать бесплатно онлайн.
У. Д. Уэстрелл
ОКУНЬ, РЕКА И ШИЙЛА МАНТ
Перевел Григорий Анашкин
В моей жизни было лето, когда единственным существом, притягивавшим меня больше широкоротого окуня, была Шийла Мант. Мне было четырнадцать лет. Семья Мант снимала коттедж рядом с нами на берегу реки. С их вечеринками, веселыми играми в бейсбол, постоянными приездами и отъездами, они казались мне обитателями какого‑то сверкающего мира. «Много шумят,» — сразу же определяла моя мать, но я бы отдал все, чтобы меня пригласили на одну из этих вечеринок, и когда мои родители ложились спать, я прокрадывался через рощу к изгороди и зачарованно глядел, как кружатся в блеске свечей белые платья и яркие узорчатые юбки.
Шийла была средней дочерью в семье, ей было семнадцать, и о том, чтоб подступиться к ней нечего было и думать. Она проводила дни, загорая на плоту, который в их бухточке поставил на якорь мой дядя Сиберт. К концу июля я изучил все ее привычки. Если она лежала плашмя на трамплине, лениво свесив в воду руку, — она о чем‑то думала, и ее нельзя было тревожить. Если она возлежала на боку, подперев рукой голову, то замечала все вокруг, обратив на окружающих царственно–суровый взгляд. Если же сидела, обхватив руками длинные загорелые ноги, к ней можно было кое‑как подойти, да и то не особенно‑то, и поклонники осмеливались докучать ей только в те торжественные моменты, когда она потягивалась, изгибаясь, перед тем как войти в воду.
А поклонников было много. Команда дартмутских гребцов–восьмерочников обычно проплывала мимо их дома вверх по реке, и мне кажется, что все восемь гребцов были в нее влюблены: рулевой орал на них в мегафон, но тщетно — команда всегда сбивалась с темпа, когда лодка скользила мимо плота Шийлы. Я подозреваю, что этим опытным двадцатилетним парням она казалась воплощением невинности и юности, ну а мне — неописуемо утонченной, воплощением самой изысканности. Я был в школьной команде пловцов и, чтобы привлечь ее внимание, без конца плавал туда и обратно — от нашего причала к вермонскому берегу, — в надежде, что она заметит великолепие моего мерного удара ногой и мощь моего кроля. Закончив плавать, я выставлял себя напоказ на наших мостках, временами как бы случайно взглядывал на нее, чего она никогда не замечала, а в тот сказочный день, когда она заметила меня, я мигом вскочил на трамплин и исполнил мой лучший прыжок — полтора оборота согнув колени — и все нырял и нырял, а она уже ушла, солнце зашло, а я в моем страстном порыве, будто безумный, не мог остановиться.
К концу августа я набрался смелости и пригласил ее на свидание. Как я мучился — рискнуть или не рисковать, как я отчаивался, не в силах решить, что ей сказать, сколько раз, шагая к ее дому, я позорно отступал — все этого притупились в моей памяти, и единственное, что помнится ясно: как я вышел из рощи, когда они играли в бейсбол на лужайке, вышел робкий и пугливый, как единорог…
Шийла занимала среднюю позицию между первой и второй базой, выйдя довольно далеко за пределы площадки. Она вроде бы не удивилась, увидев меня — собственно говоря, она, кажется, вообще меня не заметила.
— Если твое место на второй базе, то надо до бы поближе подойти, — сказал я.
Она обернулась, я в упор принял на себя удар ее длинных рыжих волос и замечательно расположенных веснушек.
— Я играю за полем, — ответила она, — не люблю отвечать за базу.
— Да, тогда понятно, — поддакнул я, хотя понять этого не мог. — Завтра в Диксфорде в девять вечера играет оркестр, хочешь, пойдем?
Один из братьев запустил мяч над головой игравшего на левом краю. Она стояла и следила, как мяч улетал куда‑то к реке.
— А у тебя есть машина? — спросила она, не глядя на меня. Я пошел с главного козыря:
— Мы пойдем на каноэ.
Весь следующий день я наводил на него лоск. На нашей лужайке я перевернул каноэ вверх дном и надраивал каждый миллиметр стальной мочалкой с мылом, смывая струёй из шланга грязь, затем натирал замшей, пока каноэ не засияло, насколько алюминий может сиять вообще. Около пяти я спустил лодку на воду, расположив подушки поближе к носу, чтобы Шийле можно было откинуться на них, если она впадет в одно из своих задумчивых состояний. Посередине я пристроил отцовский транзистор, чтобы у нас была музыка на обратном пути… Машинально, не думая, я установил катушку «Митчел» на спиннинге «Плюгер» и приладил его на корме.
Я сказал, что сделал это машинально, потому что тем летом я никогда не расставался с удочкой. Когда я не переплывал реку взад–вперед, чтобы произвести впечатление на Шийлу, то тренировался забрасывать леску, а когда не забрасывал, то привязывал ее к ошейнику Тоски, нашего спаниеля, чтобы испытать силу торможения катушки, ну а когда не занимался всеми этими делами, я ловил на реке окуней.
Я слишком нервничал, чтобы усидеть дома, — задолго до назначенного часа забрался в каноэ и начал грести, описывая огромный круг с тем расчетом, чтобы причалить к мосткам у дома Шийлы около восьми. Так же машинально, как я захватил с собой спиннинг, я оснастил его большой блесной, свесил ее в воду, стравил немного лески, и тут же про все это забыл.
Уже стемнело, когда я плавно подошел к причалу Мантов. На реке, даже днем было тихо: большинство дачников облюбовало Санапи или какое‑нибудь еще из ближайших озер, и вечерами тут было абсолютно пустынно — узкий водный коридор, где между берегами текла скрытая, как в тоннеле, жизнь. Со своими собственными звездами. Нигде они не были так ярки, как здесь. Казалось, они выбрали реку в проводники своего медленного движения на пути к утру, и за время летних рыбалок я выучил все их названия.
Я причалил минут за десять до того, как появилась Шийла. Сперва я услышал, как стукнула дверь, затянутая сеткой от комаров, а затем увидел Шийлу в светлом проеме, медленно спускающуюся по дорожке. Как ни была она прекрасна на плоту, сейчас она была еще великолепнее: белое платье идеально шло к ее волосам, а к фигуре оно шло даже лучше, чем купальник.
Беспокойство вселяло только ее лицо. Прелестная округлость которого выражала сильное сомнение.
— Слушай, — сказала она, — я могу взять папину машину.
— Так быстрее, — соврал я. — Там со стоянкой морока. Так надежней. Я не переверну лодку, ничего не случится.
Она неохотно перебралась на нос. Я был рад, что она не села лицом ко мне. Когда она обращала не меня свой взор, так и подмывало броситься в воду от отчаяния и радости.
Я оттолкнулся от мостков и стал грести вверх по реке. На носу лежало еще одно весло, но Шийла и не пошевелилась, чтобы взять его. Она сняла туфли и свесила ноги с борта.
Прошло десять минут.
— А что за оркестр? — спросила она.
— Что‑то вроде народной музыки. Тебе понравится.
— Эрик Касвелл собирался туда. Он четвертый номер на восьмерке.
— Да, кроме шуток? — я не имел понятия, о ком она говорит.
— А что это за звук? — спросила она, указывая в сторону берега.
— Окунь. Вот тот плеск?
— Вон там.
— Ну да, окунь. Ночами они приходят на отмели, гоняются за лягушками, ночными бабочками и всякой всячиной. Здоровенные большеротики. Micropterus salmoides, — добавил я, щегольнув термином.
— Ловить рыбу, по–моему, глупо, — сказала она, поморщившись. — Тоска и вообще просто тупо.
Годы спустя я потратил немало времени пытаясь понять, почему Шийла Мант была так сильно против рыбной ловли. Может быть ее отец был рыболовом, и ее нелюбовь к его увлечению была не чем иным, как нормальным дочерним бунтом? А может, она сама пробовала удить, и у нее осталось отвращение к червям? Неважно. Важно то, что в тот хрупкий миг я был готов на все, только бы не выглядеть идиотом в строгих и непрощающих глазах Шийлы.
Она пока еще не заметила моей снасти. Конечно, мне нужно было подвести каноэ поближе к берегу и незаметно сплавить удилище куда‑нибудь в кусты: откуда я мог бы вытащить его утром. Упустив момент я мог бы бросить его в воду, списав долларов сорок как дань, принесенную любви. Слегка наклонясь вперед, я медленно, очень медленно, продвинул удилище между своих ног назад, поближе к корме, где оно не так бросалось в глаза.
Должно быть, окунь только этого и ждал. Часто рыба преследует приманку, сомневаясь, бросаться на нее или не нет, и малейшего сбоя в скорости блесны, вызванного моими манипуляциями, вполне хватило, чтобы подзадорить окуня и рассеять его колебания. Удилище, наконец‑то надежно скрытое на корме, согнулось вдвое. Набранная вялыми кольцами леска стала сматываться с катушки с резким треском и темпераментом высокооборотистой дрели.
Четыре соображения мелькнули у меня одновременно. Во–первых, это окунь. Во–вторых, это большой окунь. В–третьих, это самый большой окунь из всех когда‑либо попадавшихся мне на крючок. В–четвертых, Шийла Мант не должна об этом знать.
— Что это было? — сказала она, повернувшись в пол–оборота.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Окунь, Река и Шийла Мант"
Книги похожие на "Окунь, Река и Шийла Мант" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "У. Уэстрелл - Окунь, Река и Шийла Мант"
Отзывы читателей о книге "Окунь, Река и Шийла Мант", комментарии и мнения людей о произведении.