А. Бриллиантов - Труды по истории древней Церкви

• Название: Труды по истории древней Церкви
• Автор: А. Бриллиантов
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5–89740–131–7

"К вопросу о философии Эригены. К истории арианского спора. Происхождение монофизитства" - собрание работ выдающегося историка Церкви Бриллиантова, ученика Болотова. В настоящий том сочинений вошли многочисленные работы А. И. Бриллиантова, написанные им за период с 1899 г. по 1913 г. и касающиеся как философско–богословских тем, так и ключевых проблем древнехристианской истории вообще и арианства в частности. Труды ученого отличают тщательная разработка материала, продуманность и убедительность аргументации, взвешенность автора в итоговых выводах по всесторонне исследуемому вопросу.

Для всех интересующихся историческими путями Православия.

---

Бенедиктинские издания творений св. отцев и церковных писателей составляют едва ли не главную ученую славу ордена и к выполнению их были привлекаемы вообще лучшие силы в среде бенедиктинцев. Но сказанное выше вполне применимо и к ним. Сколь высоко ни стоят в целом эти издания, но даже и лучшие из них для настоящего времени являются уже далеко недостаточными; но были между ними и такие, которые уже в свое время не составляли особой заслуги издателей в сравнении даже с тем, что было уже сделано ранее небенедиктинцами, иногда же представляли в отношении к тексту даже шаг назад. Высокие похвалы, поэтому, и в данном случае должны быть сопровождаемы и довольно значительными иногда ограничениями. Такую именно, соединяющую похвалы с ограничениями, оценку их и дает, например, вполне компетентный в данном случае, избранный Гарнаком в ближайшие сотрудники по изданию греческих христианских писателей первых трех веков, Пройшен в своем цитированном выше реферате «Филологическая работа в приложении к древним церковным учителям и ее значение для богословия».[318] На некоторые стороны этого вопроса обращено было внимание известным гёттингенским ученым де Лагардом, на которого частью ссылается и Пройшен[319] и к которому В. В. Болотов относился всегда с особым уважением.

По Пройшен'у, бенедиктинцы «во всем блестяще заявили строго научный смысл, — не менее и в том, что они сделали для текста церковных учителей. Им мы обязаны первыми пригодными для употребления изданиями важнейших греческих и латинских учителей Церкви, изданиями, которые частью и доныне еще не устранены, хотя нельзя в то же время отрицать и того, что они не во всех случаях (nicht in alien Stiicken) удовлетворяют более строгим требованиям нашего време–ι ни. Высокую славу доставила этим изданиям не тщательность лишь внешнего выполнения и исправность печати, какой может похвалиться большая часть этих изданий, но прежде всего и тщательность, какая | применялась к восстановлению правильного и соответствующего древ–j нейшему преданию текста». Однако, как замечается далее, выполнение не всегда соответствовало стремлению. «Важнейшая задача, которую должен выполнить издатель текста, приобретение солидной основы из рукописей, часто выполняема была ими не с требуемой тщательностью»[320].

Это последнее положение иллюстрируется на том именно издании, которое, кажется, составляет особую гордость бенедиктинцев, — издание творений бл. Августина. Тот же самый Kukula, который показал превосходство этого издания в некоторых случаях перед новым венским, раскрыл вместе с тем, что сотрудники издания производили часто сличение рукописей таким образом (именно через подчеркивание в рукописях разностей с печатным изданием и потом выписывание этих вариантов в особый лист), что ошибки были неизбежны и они действительно появлялись довольно часто.[321] На издании же Августина отразилось неблагоприятно, как разъяснено это тем же исследователем, еще совершенно особое обстоятельство, хотя не только не по вине издателей, но и против их воли: из опасения, что новое издание Августина возбудит только что заглушенные янсенистские споры, бенедиктинцев заставили представлять установленный ими текст в церковную цензуру (с участием Боссюэта и Флери), где опасные места и подвергались исправлению через удаление хотя бы подлинных, но неудобных мест из текста в примечания.[322]

Так обстоит дело с одним из наиболее совершенных бенедиктинских изданий. И если недостатки некоторых томов нового венского издания Августина обусловливают пока неизбежность прибегать к старому мавринскому, несмотря на все его недочеты,[323] то недочеты эти остаются фактом. И де Лагард некогда, по одному случаю, со свойственной ему энергией заявлял, что ему «краска стыда бросается в лицо при мысли, что католические и протестантские богословы (Theologaster) — последние, принадлежа к реформированному авгус–тинским монахом обществу (von einem Augustinermonch reformiert) — все‑то еще не издали удовлетворительным образом творений Августина, рукописи которых почти еще совсем не использованы».[324] Как велико может быть различие нового издания в сравнении со старым, показывает, например, факт, что недавно изданный в Венском корпусе согласно с научными требованиями (Vol. 1Л. 1908. Recensuit Μ. Pet‑schenig) текст одного лишь сочинения Августина «Contra Epistulam Parmeniani» (занимает около 75 столбцов в патрологии Миня) отличается от бенедиктинского текста в 1200 местах.[325]

Если от Августина мы обратимся к другому, тоже весьма важному писателю латинской Церкви, бл. Иерониму, дело окажется в гораздо худшем положении. Издание, которое предпринял и выполнил бенедиктинец Dom J. Martianay (1693–1706, в 5 томах), уже в то время далеко не оправдало вызванных им ожиданий; удовлетворителен был более или менее лишь первый том (издан вместе с A. Pouget). Жестокой и резкой, но — несмотря на все отписки тщеславного и самонадеянного издателя — справедливой критике подвергли его тогда Simon (1699) и Le Clerc (1700). Вновь обработавший это издание Vallarsi (Verona, 1734–1742 и Venetia, 1766–1772, в 11 томах) тоже лишь с порицанием относится к этому бенедиктинскому труду, подробно раскрывая его теневые стороны.[326] Но и после обработки Валларси оно осталось неудовлетворительным и вызывает резкие суждения. По словам Рейффершейда, «хотя бенедиктинское издание и подверглось часто восхваляемой ревизии Валларси и его сотрудников, однако же текст Иеронима менее всего надежен (am meisten verwahrlost) и рукописное предание известно лишь весьма несовершенно».[327] Конечно, столь неудачное сравнительно издание вовсе не дает права для каких‑либо общих выводов и даже, может быть, не составляет какого‑либо особо темного пятна в истории бенедиктинской ученой деятельности, так как именно издание творений Иеронима признается трудным настолько, что по этой причине Венская академия доныне еще не успела выпустить ни одного тома.[328] Но ясно, во всяком случае, что восхвалять издательскую деятельность бенедиктинцев можно не без разбора.

Если бенедиктинские издания латинских писателей заставляют более или менее желать замены лучшими, то, по замечанию Ргеи–schen'a, издания писателей греческих в общем не достигают их уровня.

Вина в несовершенствах должна при этом относиться не столько к самим издателям, сколько к их сотрудникам: сравнение греческих рукописей представляло для них гораздо более трудностей, чем сравнение латинских.[329]

В частности, Preuschen указывает, например, что для произведений Оригена бесспорно более сделал еще раньше епископ P. D. Huet, издатель экзегетических его трудов (Rouen, 1688, в 2 томах), чем позднейшие мавринцы, братья Charles и Vincent de la Rue, издавшие сочинения Оригена в 4 томах (Paris, 1733–1759). Особенно крупные недостатки усматриваются в четвертом томе, который обработан V. de la Rue; но много промахов признается и за прочими.[330]

Но особый интерес представляет в данном случае вопрос о бенедиктинском издании творений св. Иоанна Златоуста, известном с именем Монфокона (Paris, 1718–1738, в 13 томах). ДеЛагард обратил в 1882 г. внимание немецких ученых на то, что еще в 1839 г. англичанином Field'ом доказана в 3 томе его издания гомилий Златоуста на Евангелия от Матфея малая ценность той рецензии текста, какая дается в этом «препрославленном» (viel gepriesene) издании, с которым обычно соединяется имя знаменитого бенедиктинца. Гораздо лучше в этом отношении издал творения Златоуста ранее Н. Savile (Eton, 1610–1612, в 8 томах). К одинаковому с Фильдом выводу пришел, по–видимому, независимо от него, и Dubner, высказав его в предисловии к своему изданию Chrysostomi Opera Selecta (Paris, 1861). Де Лагард полагает, что Монфокон дал лишь свое имя этому несовершенному изданию; работа же, по крайней мере, насколько дело касается критики текста, выполнена другими — неопытными руками.[331] Но вообще история происхождения этого издания и степень участия в нем Мон–фокона, в истории жизни и деятельности которого оно, как известно, имело особое значение, еще не выяснены.[332] Ученые высказываются лишь о невысоком его в указанном отношении достоинстве.[333] Похвалы этому изданию у В. Г. Васильевского и А. А. Спасского являются, таким образом, не во всех отношениях заслуженными, и именно — не со стороны текста.

Правда, другие издания с именем Монфокона, выполненные им самим, могут доныне оставаться «несравнимыми», им могут принадлежать высокие достоинства независимо от какой‑либо конкуренции, равным образом, издание творений Василия Великого, начатое У. Gar‑nier (I‑II, Paris, 1721–1722) и конченное Магап'ом (III, 1730), может принадлежать к числу делающих особую честь бенедиктинскому ордену. Но ставить в основу суждений о бенедиктинской издательской деятельности только эти издания было бы недостаточно. Кроме того, и приведенные из изданий творений Афанасия и Василия примеры вариантов текста Св. Писания едва ли могут сами по себе опровергнуть мысль о необходимости обращения к рукописям или заменяющим их изданиям.[334]