Артемий Ульянов - Останкино. Зона проклятых

• Название: Останкино. Зона проклятых
• Автор: Артемий Ульянов
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-37765-5, 978-5-4215-3534-8

Останкино. 16 век. В окрестностях лютует банда опричника Орна. Поджоги, грабежи, пытки… Неудавшееся жертвоприношение заканчивается для опричника таинственной и страшной гибелью на болотах.

Останкино. Наши дни… В районе начинают необъяснимым образом пропадать люди. С каждым днем их число увеличивается. В городе начинается паника. Детектив Кирилл Васютин пытается разобраться в происходящем, но все меняется, когда пропадают его жена и сын. Вот тут-то и начинается самое интересное.

---

— Чай, никак староста пожаловал, — хищно протянул кто-то из опричников в предчувствии скорой расправы. Некоторые мясники из отряда Орна в прошлом были «лихими людьми» — разбойниками, ушедшими в леса из-под крепостного ярма. К старостам они относились по-особому, а потому тем редко удавалось умереть быстрой смертью.

— Сей паскуда — мой, его порешить не велю! — с грубым акцентом рявкнул Орн. Наклонившись к Мартыну, он приподнял его за бороду и, приставив к горлу тонкий обоюдоострый нож, спросил:

— Живота не погублю, коль ответствуешь, куда боярин подался, Алексеем Сатиным нареченный. Волю дарую, коль заарканю собаку. Разумеешь?

— Разумею, боярин. Истинно, всем, об чем ведаю, об том и ты ведать станешь, Христом Богом клянусь! — плаксиво зашепелявил староста, шамкая осколками выбитых зубов. — Не губи живота, не убий!

— Глаголь, пес презренный! — встряхнул его за бороду опричник.

— Боярин как проведал, что опричники в селе, так на коня вскочил и был таков.

— Один?

— Да.

— При суме был али как есть?

— При суме…

— Куда в сей земле податься мог, разумеешь?

— Не могу знати, боярин, не погуби! — завизжал Мартын, пытаясь упасть немцу в ноги.

Тот занес над ним нож, прикрикнув:

— Ответ держи, скотина! Где на земли сей схорониться возможно?

— Место тут гиблое, болота проклятые окрест. В прежний год пять душ крестьян сгинули, а они, почитай, с малых лет тут обретаются. Токма единой тропой в лесу схорониться возможно. По праву сторону от пашни, что вона в тех пределах. А от тропы той болото, кое надобно левой стороной пройти да вправо на тропу. По оной возможно до дороги прибыти. Разумею, в те края боярин и направился.

Бросив старосту, Орн гаркнул:

— Емеля, Никодим, Сташка, Демьян да Митька Резвый, со мною в погоню! Миколка! Этого паскуду под замок до моего веления.

И зашипев что-то на немецком, вскочил на коня. С пронзительным посвистом, заглушающим топот копыт, шесть всадников ринулись из ворот в погоню за Сатиным.

Стоит сказать, что как только Алексей Алексеевич получил известие о том, что Адашев взят под стражу и закован в кандалы в крепости Дерпт, сразу же отправил детей и жену с обозом и несколькими верными людьми в потаенную избу в глухой деревне в тридцати верстах от Козельска. Не на шутку страшась царской опалы, он все же надеялся, что его заслуги смягчат государя и до кромешников дело не дойдет. Однако Сатин держал коня наготове, а золото, серебро, жемчуг и камни, что были нажиты за долгие годы, сложил в надежный сундучок. Тайник, в котором можно было уберечь сокровища, он подготовил давно, памятуя о непостоянстве царской милости, способной в мгновение ока обернуться жестокой опалой.

Заслышав опричников, въехавших в Осташково, благо ветер дул со стороны села, он тут же бросился прочь, прихватив свои богатства. Скача мимо той самой пашни, о которой говорила ему в саду богомолица, он с горечью вспомнил ее слова. «Эх, Алешка, Алешка… Борода бела что снег, а ума не нажил, токмо гордыню. Богомолице, что вещуньей слывет, не внял, старый пень. А ведь мог бы и отвести лихо, коли пашни пахать бы не стал. Гордец непотребный!» Подумав так, стал беспрерывно читать «Отче наш» и «Богородицу», подгоняя коня и мысленно крестясь.

У Сатина была изрядная фора, и он надеялся ее использовать. Лесом, по тропинке, причудливо петляющей меж болот, намеревался он выехать из Осташкова в соседние владения, на окраине которых был у него человек, немало обязанный ему в прежние годы. А там… Оставалось только справить подводу с каким-нибудь дрянным товаром и купеческую одежу и пробираться в Козельск, к семье.

Пустившись в погоню, Орн понимал, что Сатин уже не близко, да к тому же в топких болотистых лесах, которые тот худо-бедно знал. Любой другой скорее остановил бы погоню, побоявшись сгинуть в болотах, жадных до душ незнакомцев, случайно попавших в эти края. Но Орн продолжал пришпоривать коня, увлекая за собой в глубь опасного леса соратников. Сжимая висящий на груди медальон, он молился Люциферу и еще целому сонму скандинавских демонов, которые помогли викингам завоевывать обширные земли много веков назад. Сейчас потомки рогатых варваров молились Христу и его святым. Стало быть, демоны остались без просящих, скучая без дела. А значит, они обязательно услышат его, протянув свою когтистую лапу. Да и Люцифер, получивший от него немало христианской крови на свой алтарь, не должен был отвернуться от верного немца. А потому Орн, смеясь над своим страхом, все дальше вторгался в самые опасные пределы своих новых владений.

Меж тем тропинка становилась уже, а едкий болотный запах перерастал в зловоние. День близился к закату, хотя до настоящей темноты было еще далеко. Отряд перешел на шаг. Лошади заметно нервничали, несмело ступая по тропе, которая уходила за раскидистые кусты, причудливо изгибаясь. Дальше она ныряла в широкое болото, от которого веяло верной гибелью.

Опричники остановились, выжидающе глядя на своего командира. Его конь тянул ноздрями болотную вонь, перетаптываясь и встряхивая гривой.

— Шесты рубите! — бросил им через плечо Орн, спешившись и взяв жеребца под уздцы. Кое-кто из отряда перекрестился, с ужасом представляя, как пойдут они в топкую пузырящуюся трясину. Когда застучали топоры, срубавшие молодые деревца, немец резко вскрикнул:

— Тихо всем!

Опричники замерли. Лишь фыркали лошади, да ветер скрипел стволами деревьев. Орн взялся за медальон и закрыл глаза, простояв так с минуту. Резко обернувшись к застывшему отряду, он спросил:

— Чуете?

И снова замер. Дородный хлопец Емеля, из беглых монахов, боязливо тронул его за рукав.

— Сдается, лошадь, — прошептал он. Орн довольно кивнул, облизал палец и поднял его, определяя направление ветра. Чуть повернувшись, он снова прислушался.

— Там! — прошипел кромешник, указывая в сторону от болота, и вскочил на коня.

Тревожное напряжение на лицах опричников сменилось облегчением. Они резво оседлали коней и поехали за Орном, который искал объездную тропу, не выпуская из руки медальона. Колдовство ли ему помогло, или просто удача была на его стороне, но отряд быстро нашел тропу, ведущую прямо туда, откуда ржание лошади слышалось совсем отчетливо.

Вскоре они уже стояли вокруг лошади, которая наполовину скрылась в смертельной жиже. Дергаясь всем телом, она панически ржала, запрокидывая голову вверх, словно прося небеса о спасении. На вязкой тропе, покрытой влажной землей, виднелись свежие следы сапог. Опричники пружинисто рванули вперед, словно нетерпеливые охотничьи псы, чующие скорую агонию жертвы.

Алексей Алексеевич Сатин бежал по болотистому лесу, прижав к себе холщовый мешок, из которого выпирали ребра тяжелого сундучка. Он не стал прятать часть сокровищ в тайнике, как хотел сделать это раньше. Когда лошадь споткнулась на скользкой тропке, съехав задними ногами в болото, он ясно понял, что больше в осташковский лес никогда не вернется.

Надрываясь что есть сил, он все еще старался бежать. Немолодое, грузное и одышливое тело не слушалось боярина, словно было в сговоре с преследователями. Удалая скачка, которая была ему явно не по годам, сильно вымотала Сатина. А когда он побежал, стало еще хуже. Пот заливал глаза, а сердце рвалось наружу, будто хотело само броситься вперед, оставив позади своего неповоротливого хозяина. На самом деле он уже даже не бежал, а тяжело шагал по склизкой тропинке. Оступившись, беглец упал. А вскочив, понял, что сбился с пути. По его разумению, он давно должен был пройти опушку, от которой по кромке оврага потянется узкая дорожка. Она-то и должна была вывести его прочь от болот к спасению. Ужас разом объял его, а между кустов померещился силуэт старухи. Собрав остаток сил, Сатин, подгоняемый страхом, коловшим его прямо в сердце, попытался бежать. Но снова упал, а когда стал тяжело подниматься, тогда и услышал.

Это был звук погони. Он доносился прямо из-за спины, уверенно приближаясь. Боярин перекрестился. Хотел было свернуть с тропы, но, пометавшись из стороны в сторону, понял, что вокруг лишь трясина. Тогда Алексей Алексеевич признался себе, что пришла пора помирать. Да не просто, а долго и мучительно. Проклиная старуху, он вдруг представил, как станут опричники гулять да бесчинствовать на его деньги. Взглянув на мешок, он вынул из него сундучок и бросил в топь болота, вложив в бросок все свои силы.

Несколько мгновений спустя он увидел черную лошадь, которая шла рысцой во главе отряда его убийц. Всадник, что был на ней верхом, казался сущим дьяволом. Упав на колени, боярин стал громко молиться, размашисто крестясь. Не успел он в третий раз осенить себя крестным знамением, как был сбит с ног ударом сабельных ножен. В ту же секунду краешек сундучка, еще торчащий из трясины, навсегда скрылся от людских глаз.