Владимир Микушевич - Будущий год

• Название: Будущий год
• Автор: Владимир Микушевич
• Издательство: Энигма
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94698-004-1

Первый публикуемый роман известного поэта, философа, автора блестящих переводов Рильке, Новалиса, Гофмана, Кретьена де Труа.

Разрозненные на первый взгляд новеллы, где причудливо переплелись животная страсть и любовь к Ангелу Хранителю, странные истории о стихийных духах, душах умерших, бездуховных двойниках, Чаше Грааль на подмосковной даче, о страшных преступлениях разномастной нечисти — вплоть до Антихриста — образуют роман-мозаику про то, как духовный мир заявляет о себе в нашей повседневности и что случается, если мы его не замечаем.

Читателю наконец становится известным начало истории следователя-мистика Аверьяна, уже успевшего сделаться знаменитым.

Роман написан при финансовой поддержке Альфа-Банка и московского Литфонда.

---

От подобных любовных союзов должно было рождаться потомство, и вряд ли то были обыкновенные волчата. Да и волчицы ли тешили похоть оборотней? По всей вероятности, волчицами оборачивались ведьмы и рожали потом своих волчат в человеческом образе, а этих детенышей потом охотно выкармливали и настоящие волчицы, как было с Ромулом и Ремом.

Итак, волчий фермент примешивается к человеческой наследственности с незапамятных времен, о чем свидетельствуют древние сказания и мифы. Ошибаются те, кто понимает их иносказательно. Миф, прежде всего, информативен, хотя его информация не укладывается в рамки здравого смысла. Люди волчьего происхождения не всегда узнавали друг друга и далеко не всегда дружили между собой. Человекообразному волку свойственно ненавидеть себе подобных, однако волки немедленно сплачиваются, когда им грозит опасность со стороны не-волков. Так называемая эпоха Возрождения стала эпохой массового узнавания волков волками. Тогда волки открыто привнесли свои ценности в духовную жизнь. Неслучайно именно тогда Томас Гоббс повторил афоризм Плавта: «Homo homini lupus est», подчеркнув его подлинный волчий смысл.

Опричнина на Руси совпала с Возрождением на Западе не только по времени. У нее были явные возрожденческие корни. Иван Грозный — типичный монарх Возрождения, более родственный Цезарю Борджиа, чем принято думать. Есть много оснований полагать: эмблема опричнины — собачья голова — намекала на волчью голову, если не была ею фактически, а это более, чем вероятно. Князья-оборотни известны и до Ивана Грозного (Вольга, Всеслав Полоцкий); Иван Грозный поднимает оборотничество на уровень государственной политики. Его мнимое отречение от престола, внезапный отъезд в Александровскую слободу, сладострастное смакование казней, — все это выдает волчью природу. Убийство сына — типичный реванш волка над человеком. После смерти Иоанна самозванство стало прозрачной метафорой оборотничества при волчьем происхождении, что относится и к Лжедимитрию, и к Пугачеву. Современники в большинстве своем так это и понимали. Толками о германско-тюркском происхождении Ульянова-Ленина тоже маскируются намеки на его волчью натуру, так как и для древних германцев, и для тюрок волк — божественный первопредок.

Очевидно, и Гитлер отождествлял себя с великим волком Фенриром, который проглотит солнце в конце времен. Сложнее обстоит дело со Сталиным. Нет прямых доказательств его волчьего происхождения, однако он уже в семинарии, по-видимому, познакомился с эзотерическим культом Волка, за что и был исключен. Многое говорит о том, что Сталин разработал оригинальный план истребления волков волками (отсюда фраза в романе Артура Кёстлера: «Волки начали пожирать друг друга»), но волки очень быстро вышли из-под контроля и захватили власть, невиданную в истории. С этой точки зрения следует понимать «Душегубца и мужикоборца» в стихотворении Осипа Мандельштама, однако поэта погубила даже не эта строка, а бесхитростное заявление «но не волк я по крови своей», воспринятое как выпад против волчьего засилия.

Ситуация волка в условиях современной промышленной цивилизации не проста. Одной наследственности мало для того, чтобы оборачиваться волком. Для этого нужен специально подтвержденный союз с темными силами. Многие доживают свой век, чувствуя себя волками, но не сознавая этого. Отсюда смута в культуре, о чем писал Фрейд. Тайный волк, даже сам того не зная, все время хочет обернуться волком и ненавидит цивилизацию, создавая ее при этом по волчьим законам. Рано или поздно волчья натура берет свое. Недаром всегда считалось, что явлению Антихриста (зверя) будут предшествовать волчьи набеги на городские улицы.

Алла рассказывала мне, что Николай в Сибири узнал заклинание против волка-оборотня и поэтому его держат в заключении. Так или иначе, несмотря на все усилия Аллы, он отбыл свой срок от звонка до звонка. На волю Николай вышел семидесятилетним, но был еще довольно крепок. Он поселился у Аллы в Мочаловке. Однажды ночью на улице послышался отчаянный женский крик. Алла вцепилась в Николая и не выпускала его, но он вырвался, схватил со стола нож, которым колол лучину для растопки (в доме было все еще печное отопление) и выбежал на улицу. Алла бросилась вслед за ним. Она увидела, как Николай борется с огромным волком. Волк едва не схватил его за горло, но самого волка схватил за горло Николай, и нож не подвел его. Тут Алла увидела на земле окровавленную девушку, явно загрызенную волком. Когда Алла снова взглянула на зверя, вместо него на земле лежал человек. Впоследствии выяснилось, что это Герман Гогин, любивший, чтобы его называли Гогён, известный публицист-эколог, написавший целую серию статей в защиту волков, лесных санитаров.

Николая обвиняют в том, что он загрыз девушку и зарезал Германа Гогина, пытавшегося ее защитить. Разгневанная общественность требует расстрела для убийцы-маньяка. Психиатрическая экспертиза признает его вменяемым. А по улицам Мочаловки опять рыщет волк-людоед, и кажется, не один.

Аверьянов постриг

Ночью опять зазвонил телефон. Когда Игнатий открыл глаза, Ксения поспешно одевалась.

— Что случилось? — пробормотал он.

— Ничего. Срочный вызов, — ответила Ксения и добавила: — Будешь уходить, не забудь захлопнуть дверь.

Протирая глаза, Игнатий подошел к окну. Ксения садилась в легковую машину, машина сразу тронулась, пересекая полосу яркого света. На этот раз ее номер бросился в глаза и запомнился Игнатию навсегда.

Игнатий никогда не забывал, что привело его в объятия Ксении. Профессионально цепкая память не давала покоя Игнатию, неустанно допытываясь, кто он в этой квартире, в этой постели: следователь, преследователь, исследователь или просто ревнивый любовник? Не из ревности ли запомнил он номер этой машины? Так или иначе при всех своих колебаниях Игнатий хорошо знал, что он теперь предпримет.

Игнатий только улыбнулся, когда ему поручили расследовать исчезы. Криминалисты между собой для краткости так называли дела об исчезнувших людях. Дела эти, как правило, ни к чему не приводили. Игнатий успел привыкнуть к тому, что ему поручают именно такие дела.

Для начала Игнатий установил, что исчезы делятся на несколько категорий. Наиболее благополучные из них нельзя было причислить, собственно, к исчезам. Речь шла о людях, которые в конце концов находились, как например, мужья или жены, скрывавшиеся друг от друга, дети, бежавшие из детдома или из родного дома, пенсионеры с провалами в памяти, не находящие дороги домой. Не относились к исчезам и мертвые, но опознанные тела, даже если причина смерти оставалась неизвестной. Тела, найденные, но неопознанные, тоже нельзя было считать исчезами. К настоящим исчезам причислялись нередкие случаи, о которых говорят: «Концы в воду…», иными словами, физические лица, исчезнувшие бесследно. Правда, и такие дела добросовестный следователь не торопился бы закрывать. Строго говоря, к настоящим исчезам принадлежали только случаи, о которых не скажешь с уверенностью, исчезы это или нет, так как тела исчезнувших не найдены.

По большим городам ходили слухи, леденящие кровь. Говорили о сектах, приносящих человеческие жертвы, о вампирах и сексуальных маньяках, свирепствующих по ночам. Бросалась в глаза одна закономерность. Дети и старики все-таки обнаруживались, живые или мертвые, но чаще живые. Бесследно исчезали лица от шестнадцати до сорока лет. Количество мужчин и женщин среди них было примерно одинаково.

Игнатий еще раз обследовал морги. Туда поступали неопознанные мертвые тела, но их фотографировали далеко не всегда и старались поскорее от них отделаться. Иногда их привозили из пунктов скорой помощи или из реанимации, а до этого подбирали на улицах. Родных или сослуживцев извещали только в случае, если у погибшего имелись хоть какие-нибудь документы. Игнатий не выпускал моргов из поля зрения, постепенно переставая надеяться на то, что там прольется свет на исчезы.

Однажды Игнатий прочитал в газете о пересадке печени. Операцию произвел, разумеется, легендарный доктор Сапс. Игнатий давно думал над тем, откуда берутся доноры для таких операций. Допустим, одной почкой ради сына или дочери может пожертвовать мать. А как быть с печенью или сердцем? Они бывают нужны позарез, и ждать некогда. Игнатий еще раз перечитал репортаж. Действительно, от его внимания до сих пор ускользал ТРАНСЦЕДОС (Трансплантационный центр доктора Сапса).

Доктор Сапс оказался дородным словоохотливым господином средних лет. Можно было предположить, что он гораздо старше, но выглядит моложе. Его подстриженные усы топорщились, придавая доктору сходство с тюленем или моржом. Не верилось, что его тяжелые, неуклюжие руки, даже не лапы, а ласты, творят такие чудеса за операционным столом. Док-гор Сапс неутомимо перечислял наиболее примечательные случаи успешных операций. Можно спасти практически любого человека, подвернулся бы подходящий орган для пересадки.