Леонид Влодавец - Закон рукопашного боя

• Название: Закон рукопашного боя
• Автор: Леонид Влодавец
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005497-1

Отпуска на войне не бывает. Кому, как не бойцу Мобильного антимафиозного отряда нелегального террора (МАМОНТ) Юрию Тарану, знать это. Не успел он погостить у «тещи на блинах», как судьба снова бросила его в самое пекло боевой операции, что проводит командир «мамонтов» Генрих Птицын. Коричневая папка с о-очень интересными документами — предмет вожделения крутых мафиози. В схватке с ними Таран и Птицын оказываются в меньшинстве. Но «мамонты» в огне не горят и в воде не тонут…

---

— Представьте себе, забыли. Малую нужду я справил по-солдатски, едва сошел с коня. Ворчуны и медвежьих шапках прокомментировали это по-свойски. Но теперь у меня более серьезные проблемы.

— Я провожу вас, сир. Это совсем близко от вашей спальни. Как объяснил нам один из слуг, которые работали в этом здании, это одно из старейших мест подобного назначения во всем дворце. Его посещал еще царь Алексей Михайлович.

— Не помню такого.

— Он правил здесь в середине семнадцатого столетия.

— В старину строили прочно, — усмехнулся Наполеон. — Что ж, посетим это историческое место. Кстати, вот вам подкова, распорядитесь, чтобы ее прибили над входом в мои апартаменты.

Когда дверь за императором закрылась, Лористон подозвал ордонанс-офицера и отдал ему подкову. Офицер направился в кордегардию, выбрал одного из гвардейцев повыше ростом и передал ему приказ императора…

Наполеон вышел из царского нужника весьма довольный итогами посещения и вернулся в свою комнату.

— Де Сегюр! — позвал император, не оборачиваясь. Граф уже стоял в дверях. Наполеон, заложив руку за борт мундира, подошел к своему стулу и вновь уселся, уложив ногу на барабан.

— Где русские, де Сегюр?

— Сир, разъезды высланы. По Тверской, Рязанской…

— Мне важно знать, где Кутузов, а не то, куда высланы наши разъезды, — оборвал Наполеон. — Неужели невозможно найти армию в сто тысяч солдат? Мне важно знать, намерен ли Кутузов прикрывать Петербург или он собрался уходить к Волге?

— С часу на час это станет известно, сир.

— Так. Что у вас еще?

— Дело довольно странное, сир. Из штаба Вестфальского корпуса препровождены два типа. Один из них — местный полицейский, нижний чин. Другой — судя по всему, разбойник. Оба были схвачены в момент, когда поджигали дома. Полицейский был одет в крестьянскую одежду поверх мундира.

— От Вестфальского корпуса я не ждал ничего иного, — проворчал Наполеон, — с тех пор как бедняга Жюно душевно заболел. То, что полицейские и воры зачастую действуют заодно, для меня не новость. У него что, нет времени созвать военно-полевой суд и расстрелять их самому?

— Сир, в препровождении Жюно утверждает, что пожар Москвы — не случайность.

— У него мания преследования. Пора бы об этом знать, граф.

— Сир, иногда у Жюно бывают просветления. Что делать с этими двоими?

— Отправьте их к Себастиани. Меня они не интересуют. Занимайтесь поисками русских. И постарайтесь, чтобы в городе все-таки поддерживался порядок. Передайте Мортье, чтобы не слишком распускал солдат. По-моему, они подпалили кое-что и сами. Пусть, наконец, найдет каких-нибудь чинов русской полиции. В конце концов, он же губернатор Москвы.

— Да, сир. Но боюсь, что Мортье не удастся найти полицейских. Они убежали из города, а те, которые остались, занимаются поджогами.

— Да, этот мерзавец Растопчин, бесспорно, заслуживает виселицы. Напомните мне, что во время подготовки мирного соглашения нужно будет поднять вопрос о выдаче Растопчина.

— Будет исполнено, сир.

— Ступайте.

«Полицейский и мужик-разбойник поджигают дома… — император был вовсе не так спокоен, как хотел казаться. — Неужели и здесь герилья? Вор и полицейский заодно. Когда дело касается грабежа — это понятно. Но совместный поджог, при том, что ничего не взяли? Значит, сопротивление?!»

ТАРАБАРСКАЯ ГРАМОТА

— Не туда идем, однако, — сказал Клещ.

— Ты уверен? — спросила Муравьева.

Клещ не ответил. Он не говорил бы, если бы не был уверен.

— Давеча левый ход надо было проходить, а мы вправо пошли, матушка. Я, еще когда в первый раз ходы раздвоились, подумал, что эдак мы тут заплутаем. Чертежа-то нет. Не хаживали мы здесь. Теперь уж приведи господь назад прийти, к мил дружку Агапу.

— Ну что ж, идем.

Повернули назад. Клещ с беспокойством приглядывался к свече, пламя которой колыхалось за слюдяными стенками фонаря, — она была последняя. Вернулись на развилку.

Пошли влево от развилки, но, не пройдя и пятидесяти шагов, уперлись в кирпичную стенку.

— Придется Агапа звать… — хмыкнул старик. — Он ту стенку одолел, может, и эту раздолбит.

— Надо к первой развилке вернуться.

— Так и есть, — заметил Клещ, — оттуда всего саженей сто до Агапа. А вот лезть в тот ход не советую. Сырой землей оттуда тянет. Непременно обсыпался он где-то. Опять же, я так мыслю, барышня, что не зря эти стенки клали. Какой-то царь-батюшка шибко хотел от подземелий отгородиться, для того и стенки понастроил. Да еще, поди, и каменщиков после казнил смертью.

Клещ подошел к тупику, постучал кирпичи рукоятью пистолета, прислушался. Потом сокрушенно покачал головой.

— Тут и вовсе худо, барышня. Похоже, нет там ничего, за стеной-то. Либо завал, либо ход вовсе не прорыт. Обманка это, а не ход.

— Ну что же, это даже к лучшему. И все же, друг мой, я бы хотела пройти в тот ход, откуда пахнет сырой землей. Ты же сам говорил, что там может быть вода из Неглинной.

— Так-то оно так, но ведь ежели засыплет нас, то Наполеона мы, матушка, уж не достанем. Эх, кабы твой дядюшка да был в Москве! Уж он-то знал тут ходы. У него и чертеж был где-то.

— Дядюшка?! — удивилась Надежда. — Да он не знал, поди-ка, даже о том ходе, что ведет в подвал его дома.

— Знал, — уверенно сказал Клещ. — Знал, да молчал о том. Потому как сказал я ему, что в подвале у него мой сундук стоит. Оттого он и дверь заподлицо упрятал да еще и шелком сверху обил.

— А откуда это, любезный, дядюшка знал о ходах?

— В лето одна тыща семьсот шестьдесят осьмое, — торжественно произнес Клещ, — велено было Преображенского полку сержанту Иван Юрьевичу Муравьеву состоять при Тайной экспедиции. И от оной экспедиции послан он был проведывать ходы подземные, что под Москвой в прошлые годы нарыли. А ходы сии проведавши, долженствовало ему составить чертеж. Чертеж тот он, вестимо, в Тайную экспедицию сдал, но вопреки указу срисовал с оного копию и у себя держал в секретном месте. И тот чертеж, барышня, видел я своими очами. Оттого и знаю, что в сих ходах творится.

— А ты знал, где дядюшка чертеж хранил?

— Как бог свят — не знал. Такие тайности от чужого глаза стерегут. Показывать он его показывал, а вот где сохранял — не говорил. Ему бы за этот чертеж, коли начальство узнало бы, худо пришлось.

— Как ты думаешь, он взял его с собой, когда уезжал?

— Всенепременно, матушка. Кто ж эдакий чертеж да оставит?

— Да это ведь как сказать, почтенный… — задумчиво произнесла Надежда. — Известно мне, что был у дядюшки какой-то тайник в кабинете, что на втором этаже. Письмо-то он ведь оставил в той комнате, где тайник был. Только где тайник — не знаю.

— От старая башка! — проворчал Клещ. — Письмо-то я и не прочел.

Клещ вытащил из-за пазухи уже помятый голубой листок, сложенный вчетверо.

— Я, вишь ты, — извиняющимся тоном произнес Клещ, — подумал, что это то письмо, которое он тебе с нарочным отослал…

— Да нет же! — сказала Надежда. — В том письме, что мне с нарочным в деревню пришло, было только сказано, чтоб я в Москве отперла кабинет да взяла в нижнем ящичке бюро рекомендательное письмо к Англичанину. И еще было написано, что искать тебя поможет слепой сапожник Степан из Кривоколенного или кабатчик Лукьян с Калужской. А само письмо было написано по-английски, и прочесть его я не смогла. Я ведь зачем в дом вернулась? Посмотреть, нет ли еще какой записки, где тебя искать.

Держа письмо на большом удалении от своих дальнозорких по-стариковски глаз, Клещ начал, шевеля губами, читать.

— Хитрый дядюшка-то, — заметил Клещ, — письмецо с секретом, не каждый дурак прочтет, даже если по-аглицки разумеет. Написано тут, барышня, только про то, что молоко, коее из деревни на Москву прислано, все покисло, и с оного уже творог делают.

— Что за ерунда! — проворчала Надежда.

— Дай-кося свечку!

Пламя свечи, над которым Клещ поводил бумагу, заставило возникнуть на бумаге коричневым буквам и словам между строками английского текста.

— Вот оно, молочко-то! — ухмыльнулся Клещ. — Но, однако, и тут тарабарщина! Ай да дядюшка! Тайная экспедиция, право слово!

Старик выдернул из правого сапога нож, отвинтил с торца рукояти шарик-гайку из потускневшей меди и вытянул из полости рукоятки свинцовый карандашик.

— Знаю я грамоту эту. Тут буквицы все русские, только прочтешь — не поймешь. Не зная дядюшку твоего — ни в жисть не разберешь.

Клещ перевернул листок чистой стороной и начал писать в два столбика буквы: а — б, в — г, д — е, ж — з…

— Та-ак… — пробормотал себе под нос Клещ. — Тут сменить надо… «Како» — «i», а «иже» — «эл»…

Закончив писать алфавит, Клещ начал переносить на чистую сторону листа буквы, написанные молоком между строк. Получалось что-то непонятное: ЫНПВПСПОЫЕПОЬМЬИБОРЫГЛШЛ. Поглядывая на алфавит, записанный в два столбца, старик принялся писать вместо букв из одного столбца буквы из другого.