Валентин Егоров - РАБСТВО

• Название: РАБСТВО
• Автор: Валентин Егоров
• Жанр: Фэнтези

Что может случиться с простым человеком, который жил себе и поживал, как обычный человек, ни о чем не думая и не мечтая, который не любил попадать в сложные жизненные ситуации? Он довольствовался своей повседневно скучной жизнью, не пил, не курил, налево от жены не ходил, с соседями не спорил и ни с кем не дрался. Да, и понимание о физической силе у него заключалось в том, чтобы лишь его не трогали и на него не обращали внимания. Этот человек прекрасно понимал, что ведет скучный образ жизни, но и он пальцем не шевелил, чтобы его каким-либо образом изменить. Одним словом, он был таким же, как и многие из нас. Но вот однажды, с ним слегка пошутила входная дверь подъезда дома, в котором человек прожил немало лет. От внезапного удара по затылку, он потерял сознание, а когда открыл глаза... , то оказался в довольно-таки странном месте.

---

       Возможно, вражеская триера и была старой рухлядью, но по своим внешним габаритам она была больше нашей маленькой "Весенней Ласточки". Сражаться между собой могли только свободные люди, если только у них была мотивация для этого. Часа через два триера встала борт о борт с биремой и ее матросы и солдаты стали готовиться абордажные кошки и вороны, чтобы кошками обе галеры стянуть вместе и по мостикам воронам перейти на нашу бирему.

       Но абордажа не получилось, ошейник барабанным боем и напевом свирели произвел небольшой маневр, мы рабы-гребцы дружно сделали два гребка, затем один борт рабов-гребцов опустил лопасти весел в воду и протабанили, заставив бирему развернуться носом к борту триеры. Тут же послышался щелчок внутри возвышенности в носовой части палубы биремы и в триеру полетело круглое тело, которое не торопясь разматывающее за собой огненный хвостик. Тело ударилось о носовой растр триеры и раскололся на глиняные черепки, блеснул огонек и носовая часть вражеской оказалось в огне, Я только ахнул от удивления, очень уж этот огонь был похож на напалм из моей прошлой жизни или, по крайней мере, на "греческий огонь". Но к счастью для неприятеля и к несчастью для нас, ядро ударилось и раскололось о самый край носовой фигуры и жидкий огонь стек в море, не причинив существенного вреда самой триере.

       Снова тренькнула струна и новое ядро прогудело над моей головой и ушло в сторону неприятельского судна. Каким-то внутренним чувством я понял, что, если не внести маленького изменения в траекторию полета ядра, то оно перемахнет через триеру и упадет в море. Стрелки сильно волновались, по всей очевидности, это был их первый бой и они неправильно рассчитывали натяжение барабана морской баллисты. Второй промах мог внести разлад в их последующие действия и они могли бы не успеть подготовить второй залп, а это означало бы верный захват "Весенней Ласточки" и гибель рабов-гребцов. Я слышал легенды, бродившие по Внутреннему океану, согласно которым люди верили в то, что рабы-гребцы на нашей биреме были демонами, которых изловили великие маги-волшебники и через посредство ошейника подчинили себе, поставив на службу добра. Разумеется, никто бы не захотел бы выпустил на волю живыми и невредимыми этих страшных и закованных в цепи демонов зла. Чуть шевельнув указательным пальцем правой руки я внес коррективы в траекторию полета ядра. Оно с громким треском ударилось о центральную мачту триеры и на палубу полился жидкий огонь, раздался жуткий крик и вой, начавших заживо гореть солдат и матросов триеры, которые забыли об абордаже и стали бросаться в море, так как в открытом море не было ничего страшнее, чем пожар на деревянном судне.

       С вражеской триерой было покончено двумя выстрелами морской баллисты, но шкипер приказал произвести еще два выстрела, чтобы враг побыстрее сгорел. Из-за этого залпа бирема задержалась еще минут на тридцать у горящей триеры, к тому же нас дополнительно задержали бросившиеся в море солдаты и матросы с триеры, которые, желая спастись, подплывали к "Весенней Ласточке" и пытались взобраться на ее борт. Десять матросов экипажа биремы, вооружившись длинными шестами и баграми по приказу шкипера отталкивали несчастных солдат и матросов обратно в воду.

       ххх

       Когда "Весенняя Ласточка" уходила с места морской схватки, то над горизонтом уже горделиво красовался Желтый Карлик, обещая очередной жаркий день. А навстречу нам из-за мыса вылетел узкий рыбацкий баркас, до краев заполненный молодцами, жаждущими крови и денег. Скорость баркаса была такова, что стрелки не успели даже снять матерчатые чехлы с баллист, как он уже был у борта "Весенней Ласточки", в который моментально впились железные кошки и остроги. В секунду оба судна были намертво связаны веревками друг с другом и к нам на борт неорганизованной толпой полезли пожилые рыбаки, парни и совсем безусые парнишки, у которых только-только пробивался пушок волос на верхней губе. Все они были вооружены острыми рыбацкими ножами с длинными лезвиями, которыми полосовали воздух вокруг себя, словно пришли подраться с ребятами из другой рыбацкой деревни. Но на этот раз перед ними была не деревенщина, а отлично подготовленные наемники-убийцы, которые привыкли не драться, а убивать.

       По всей очевидности, где-то неподалеку на берегу находилась рыбацкая деревня, жители которой заметили пожар на море и решили поживиться и захватить пленных и груз терпящих бедствие судов. В прошлом им не раз удавались подобные авантюры и они, понадеявшись на свою удачу, собрали ватагу и отправились в море на охоту. Около тридцати мужиков и парней из этой рыбацкой деревушки, которые высадились на бирему, лицом к лицу столкнулись с убийцами профессионалами. Разбившись на тройки, палубные матросы экипажа биремы стали одним за другим уничтожать малочисленного противника. Окружив втроем одного рыбака, они моментально расправлялись с жертвой, загоняя короткий меч или саблю в живот или спину, и молча наблюдали за ее корчами в агонии на палубе. Вскоре крови на палубе оказалось столько, что она уже не успевала впитываться в деревянный настил палубы, и стала маленькими ручейками затекать в рабские каморки.

       Схватка была молниеносной и практически закончилась так и не успев начаться. Убитые рыбаки уже через двадцать минут лежали в различных местах палубу в позах, в которых их застала смерть. Парни из экипажа особо не церемонились с ними и убивали их один за другим. Только трое рыбаков еще не сдались и продолжали бой, двое мальчишек, им было лет по шестнадцать, защищали спину пожилого рыбака, во-видимому, отца, который в недавнем прошлом был хорошим воином, и на острие юношеского клина, отражая атаки матросов экипажа биремы, словно берсерк, рвался к баркасу. Этот пожилой рыбак дрался в основном, чтобы защитить и спасти своих парнишек, которые, по всей очевидности, были его сыновьями. Мальчишки же, защищая спину отца, яростно бросались на противника, иногда не думая о последствии своих непродуманных атак и отцу приходилось возвращаться, чтобы исправить ошибку и поддержать сыновей. Наблюдая за боем со стороны, я вдруг осознал, что в живых остались только эти трое - отец и сыновья, а остальные рыбаки уже отдали богу душу и матросы "Весенней Ласточки" лишь имитируют атаки на эту родственную тройку, завлекая ее в западню, которую устроили на баркасе.

       Смерть неумолимо окружала и все ближе приближалась к отцу с его детьми и мне их стало жалко до слез и я решил им немного помочь.

       Солнечный свет отразил влажность в глазах моего напарника, который вместе со мной стоял на ногах и, вытянув шею, следил за ходом схватки. Присмотревшись я увидел, что это были простые человеческие слезы. Больше не скрываясь от соседа, я встал на чурбак и, выпрямившись, сделал несколько пассов кистью руки, пытаясь убедить сражающегося отца не рваться больше к баркасу, а искать спасение за бортом биремы, который находился в двух шагах от тройки. Мое внушение, видимо, дошло до адреса, отец резко изменил направление движение сражающегося клина и, ранив в плечо двух матросов, внезапно оказался у лееров правого борта, обеими руками он схватил сыновей и швырнул их за борт и сам, не теряя времени, красивейшей ласточкой последовал за ними.

       ххх

       Эль-Нассар знал, куда рано утром собиралась сходить Ивонн Де ля Рунж с министром Боргом и маркизом Алистаном, но был сильно поражен их внезапным появлением в его внутренних покоях, да еще с таким грохотом и в таком виде. Вначале был слышен громкий свист, переросший в завывание неизвестного чудовища, затем раздался сильный грохот, сопровождаемый яркой вспышкой света. Из-за вспышки света Эль-Нассар непроизвольно зажмурил глаза, а когда раскрыл их, то перед ним стояли покрытые грязью, копотью и гарью, с синяками и кровоподтеками на лицах маркиз Алистан и министр Борг с обнаженной женщиной на руках. Он не сразу признал в этой женщине придворного мага султаната, но когда узнал ее, то первое, что ему захотелось сделать, - это прикончить Борга. Министр крепко прижимал магиню к себе, а голова женщины покоилась на его мужественном плече. В эту минуту Эль-Нассар готов был отдать всю казну султаната, чтобы оказаться на месте Борга и держать на руках эту женщину, прижимая ее к груди, чтобы он, а не Борг был бы спасителем магини. Но в тот момент, отбросив в сторону мужское самолюбие, Эль-Нассар сообразил, что эта красивая магиня без сознания, что министра каким-то образом вырвал ее из лап смерти и доставил сюда, в его покои. К тому же она была ужасно грязной и избитой - волосы были влажными, растрепанными и слегка обожжены, ее тело с голову до ног было покрыто грязью, сквозь которую проглядывали царапины, кровоточащие порезы и множество ожогов.

       Не обращая внимания на находившегося в ступоре Повелителя, министр Борг прошел в глубь покоев и на неубранную постель Повелителя осторожно и бережно опустил безвольное тело Ивонн Де ля Рунж, накрыв ее атласным одеялом, которое своей чистотой и белоснежностью только подчеркивало, насколько лицо женщина было грязным и запятнано кровью. Эль-Нассар хотел уже позвать прислугу, чтобы навести в спальне порядок и отмыть женщину, но увидев замученные лица и выражения глаз своих подчиненных решил не спешить с прислугой и вначале их выслушать.