Марк Олшейкер - Охотники за умами. ФБР против серийных убийц

• Название: Охотники за умами. ФБР против серийных убийц
• Автор: Марк Олшейкер
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1998
• ISBN: 5-232-00716-5

Кто такие серийные убийцы? Как вести их розыск? Что такое бихевиоризм и как он используется в сыскном деле? Захватывающий рассказ об этом на основе реальных происшествий читатель найдет в документальной криминальной повести Джона Дугласа, одного из видных сотрудников ФБР, долгое время специализировавшегося на создании уникальной методики розыска преступников по психологическому портрету. Книга, написанная им совместно с Марком Олшейкером, станет увлекательным чтением для любителей детективного жанра и необходимым пособием для людей, по долгу службы имеющих дело с преступным миром.

---

Это, в свою очередь, привело нас к следующему заключению. Если «неизвестный субъект» появился в здании не с целью совершения преступления, значит, для этого у него были иные причины. И коль он оказался там до семи утра — то есть в то время, когда Франсин выходила на работу, — значит, либо жил в том же самом доме, либо в нем работал, либо хорошо его знал. Сразу возникала мысль о почтальоне, телефонисте или водопроводчике, но я счёл ее маловероятной, поскольку мы не располагали свидетельскими показаниями жильцов о том, что в их квартирах работали специалисты. К тому же, находясь на службе, преступник вряд ли сумел бы уделить столько времени жертве. Неизвестный напал на Франсин на лестнице и понес наверх, при этом не слишком беспокоясь, что его застукают. Никто из жильцов не отметил ничего необычного, следовательно, в доме он был своим. Девушка при его приближении не закричала и не начала отбиваться, значит, она его знала, по крайней мере на вид. И наконец, утром, выходя из дома и заходя в дом, никто не заметил ничего настораживающего.

Сексуальный характер убийства свидетельствовал о том, что мы имеем дело с человеком определенной возрастной категории — от двадцати пяти до тридцати пяти лет, скорее всего, где-то в середине этого диапазона. По этой причине я исключил пятнадцатилетнего подростка, нашедшего кошелек Франсин, и его сорокалетнего отца. Основываясь на своем опыте, я не мог вообразить, что люди такого возраста способны настолько жестоко обращаться с жертвой. Даже такой «рискованный» серийный убийца, как Монте Риссел, вел себя иначе. Столь уродливые сексуальные фантазии развивались годами. К тому же пятнадцатилетний мальчик был черным.

Несмотря на то что в ходе экспертизы на теле погибшей был найден волос человека негроидного типа, я был уверен, что убийца белый. Очень редко подобного рода преступления оказываются межрасовыми, а если такое случается, то они всегда сопровождаются особыми уликами. В данном случае ни одной из них обнаружить не удалось. И я редко сталкивался с фактами нанесения сходных увечий чернокожими. Бывший черный уборщик дома, который, увольняясь, так и не вернул ключи, казался серьёзным подозреваемым, но я не считал, что преступление совершил именно он, учитывая, во-первых, упомянутый поведенческий аспект и, во-вторых, тот факт, что жильцы непременно бы его заметили. Полиция интересовалась, как я объясняю наличие на теле жертвы волоса чернокожего. На этот вопрос я ответить не мог, и это выводило меня из равновесия, но я был по-прежнему уверен в своей правоте. Преступление относилось к категории «высокого риска», а жертва, наоборот, к лицам «малого риска». У Франсин не было приятелей, она не была ни проституткой, ни наркоманкой, ни разгуливающей по улице симпатичной девчушкой, не удалялась от дома, в котором пятьдесят процентов жителей были черными, сорок — белыми и десять — испаноязычными. Ни в самом здании, ни в округе не отмечалось подобного рода убийств. Любой сексуальный маньяк мог выбрать место намного безопаснее. И в сочетании с отсутствием подготовки это указывало на неорганизованного преступника.

Комбинация других вместе взятых факторов ещё больше прояснила мне тип личности преступника. Убийца жестоко надругался над телом, занимался рядом с жертвой мастурбацией, но не вступил с ней в прямой половой контакт, заменой которого послужили зонтик и авторучка во влагалище. Стало очевидным, что разыскиваемый взрослый мужчина являлся ущербной, сексуально неопытной, неуверенной в себе личностью. Мастурбация предполагала, что он действовал, сообразуясь с неким ритуалом, который определился в его подхлестываемых жестоким обращением и садомазохистской порнографией фантазиях, и указывала на сексуально несостоятельный тип. Не забывайте, что преступник связал жертву в бессознательном состоянии или после ее смерти. И тот факт, что он выбрал хрупкую девушку и все же оглушил ее, прежде чем реализовать преступные фантазии, только укрепил меня во мнении. Соверши он все это с живым, находящимся в сознании человеком — и нам пришлось бы рассуждать о совершенно ином типе личности убийцы. Но, судя по фактам, его отношения с женщинами складывались непросто. Если он и назначал свидания (в чём я все же сомневаюсь), то девушкам намного моложе, те есть тем, на кого мог произвести впечатление и заставить слушать себя. Неизвестный разгуливал возле дома, в та время как люди вроде Франсин спешили на работу и это свидетельствовало о том, что у него не было постоянного занятия, в лучшем случае его использовали неполную смену и, скорее всего, по ночам, что не приносило больших доходов.

Из этого я заключил, что он жил не сам по себе. В отличие от способных на притворство убийц наш «неизвестный субъект» не смог бы скрывать извращенные причуды от сверстников. Значит, у него не было товарищей и он не делил ни с кем комнату. Похоже, вел ночной образ жизни и мало внимания обращал на свою внешность. И раз не снимал жильё совместно с друзьями, а в одиночку осилить не мог, то, скорее всего, обитал у родителей. Или, что вероятнее, у одного из родителей, у старшей сестры или тети. Средствами на покупку машины он не располагал, значит, к дому жертвы приехал на общественном транспорте или пришел пешком. Но я не мог себе представить, чтобы он в такую рань воспользовался автобусом, и это приводило к выводу, что неизвестный жил либо в самом здании, либо в пределах полумили от него.

Далее я обратил внимание на ритуальное расположение предметов — отсеченные соски, сережки, положение самого тела. Подобная упорядоченность на фоне остального безумного хаоса свидетельствовала о том, что у моего подопечного существуют проблемы психологического или психиатрического характера. Поэтому я предположил, что ему предписано, или по крайней мере ранее предписывалось, определенное лечение. Вместе с тем фактом, что преступление совершено ранним утром, это свидетельствовало, что алкоголь не являлся стимулирующим фактором. Кроме того, его употребление не могло не сказываться на психическом состоянии неизвестного, что не укрылось бы от окружающих людей. Вполне вероятно было предположить попытки самоубийства, особенно способом удушения — тем самым, которым он убил свою жертву. По тем же причинам я исключил военную службу и предположил, что неизвестный был выдворен из школы или колледжа и, таким образом, его амбиции остались нереализованными. Я был уверен, что это его первое убийство, но если преступника не остановить — не последнее, хотя полагал, что новый удар он нанесёт не сразу. Этого убийства хватит ему на несколько недель или месяцев. Но если в дальнейшем подвернется подходящая жертва, он не удержится. Я понял это из сделанных им на трупе надписей. Ритуальное распятие жертвы подтвердило, что преступник от содеянного не испытывал угрызений совести. Если бы тело было накрыто, я бы мог подумать, что трусики на лице призваны придать позе убитой некоторое достоинство, поскольку неизвестный сожалел о случившемся. Но положение тела исключало такую версию. Поэтому оставалось предположить, что задрапированное тканью лицо означало деперсонификацию жертвы и скорее ее унижение, чем проявление сочувствия. Важно отметить и то, что преступник использовал предметы одежды жертвы, чтобы скрыть собственные экскременты. Если бы он оставил их на виду, его поведение можно было бы трактовать как еще одно проявление презрения к убитой или к женщинам в целом. Но поскольку убийца их закрыл, это означало, что он провел на лестнице много времени и ему некуда было пойти или он не справился с нервами, а может, и то и другое. Основываясь на прошлом опыте, я решил, что недержание на месте преступления могло свидетельствовать о лечении определенными лекарствами.

Получив психологический портрет, полиция вернулась к спискам подозреваемых и опрошенных лиц. Был сразу отброшен в прошлом сексуальный насильник, а ныне семейный человек с детьми. Предварительному сокращению подвергся список из двадцати двух фамилий, но из них один тип точно подходил под нашу разработку. Его звали Кармин Калабро. Белый тридцатилетний безработный актёр, он часто наезжал пожить у своего вдового отца, квартира которого располагалось на том же четвертом этаже в доме, где проживали Элвесоны. По слухам, у него не складывались отношения с женщинами. Калабро исключили из школы, и он не служил в армии. При обыске в его комнате обнаружилась большая коллекция садомазохистской порнографии. Калабро вешался до и после убийства Франсин.

Но у него было алиби. Еще раньше, как и всех остальных жильцов, полиция опрашивала отца Кармина, и господин Калабро сообщил, что его сын находится на лечении в местной больнице по поводу нервной депрессии. Поэтому полиция вычеркнула его из числа подозреваемых.

Однако вооруженные психологическим портретом следователи тут же вернулись к его кандидатуре и обнаружили, насколько плохо в больнице были организованы меры безопасности. Выяснилось, что вечером накануне убийства Франсин Калабро ушёл из палаты без всякого разрешения. Через тринадцать месяцев после преступления Кармин Калабро был арестован, и полиция взяла у него пробу прикуса. Три судебных дантиста подтвердили, что его прикус соответствовал следам на теле жертвы. Во время судебного разбирательства эта улика стала главной. Калабро отрицал вину, но был осужден на двадцать пять лет тюремного заключения. Кстати, волос человека негроидного типа никакого отношения к трагедии не имел. Оказалось, что в мешке, в котором Франсин перевозили в морг, до этого находилось тело чернокожего, и мешок после использования как следует не вычистили. Это в очередной раз убеждало, что улику, не соответствующую общей концепции следователя, следует тщательно проверять, прежде чем принимать за доказательство.