Луис Фишер - Жизнь Ленина

• Название: Жизнь Ленина
• Автор: Луис Фишер
• Издательство: «Книжная лавка — РТР»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-300-00971-7 (т. 1) ISBN 5-300-00970-9

В. И. Ленин сыграл большую роль не только в истории России, Восточной Европы, но его учение повлияло на развитие многих стран.

В книге Луиса Фишера предстает образ Ленина не только политического деятеля, но и человека. Автор рассказывает и о людях из его окружения.

Данное издание дополняет уже известные работы о жизни Ленина и его месте в истории России и многих стран мира.

---

Установив, таким образом, что социализм только разновидность капитализма, Ленин приступил к изложению взгляда, чрезвычайно характерного для него: «Тут середины нет… от монополий… вперед идти нельзя, не идя к социализму. Либо быть революционным демократом на деле — тогда нельзя бояться шагов к социализму. Либо бояться шагов к социализму… и тогда неминуемо… реакционно-бюрократически подавлять «революционно-демократические» стремления рабочих и крестьянских масс. Середины нет».

Для Ленина середины никогда не было. Он всегда преувеличивал: или-или, красное или черное. Но нельзя ли быть и красным и черным, продвигаться вперед к государственному капитализму («социализму») и «реакционно-бюрократически» подавлять демократическое стремления масс? Возможна и такая интерпретация истекших десятилетий советской истории.

Теперь Ленин подходит к основному пункту. Война, объясняет он, превращала монополистический капитализм в государственно-монополистический и «тем самым необычайно приблизила человечество к социализму. Империалистическая война есть канун социалистической революции».

В течение той же последней недели сентября Ленин написал тайную декларацию, не напечатанную до 1921 года, «Большевики должны взять власть»{224}. «Большинство народа за нас, — утверждал он, не приводя никаких статистических доказательств. — Почему должны взять власть именно теперь большевики? Потому, что предстоящая отдача Петрограда сделает наши шансы во сто раз худшими… И учредительного Собрания «ждать» нельзя, ибо той же отдачей Питера Керенский и К° всегда могут сорвать его. Только наша партия, взяв власть, может обеспечить созыв учредительного Собрания… Сепаратному миру между английскими и германскими капиталистами помешать можно и должно, только действуя быстро».

Тут уже пошла совсем другая музыка. Ленин предложил партии осуществить «вооруженное восстание в Питере и в Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства. Вспомнить, продумать слова Маркса о восстании: «восстание есть искусство» и т. д.».

«Ждать формального большинства у большевиков наивно: ни одна революция этого не ждет».

Теперь Ленин был готов начать насильственную революцию с помощью большевистского меньшинства. По его настоянию началась подготовка к перевороту.

* * *

Слова Ленина о том, что в западных странах революция будет труднее, потому что там нет таких полоумных как Николай и Распутин, свидетельствуют о важной роли, которую он отводил личности. Такую роль сыграл в последующих событиях он сам. Э. Карр пишет о победе большевиков в ноябре 1917 года: «Триумф партии можно приписать почти исключительно Ленину, сумевшему навязать ей свою личную волю и увлечь за собою часто колебавшихся товарищей»{225}. Джон Рид приводит слова, сказанные Лениным 3 ноября: «6 ноября будет слишком рано действовать: для восстания нужна всероссийская основа, а 6-го не все еще делегаты на Съезд прибудут. С другой стороны, 8 ноября будет слишком поздно действовать: к этому времени съезд сорганизуется, а крупному организованному собранию трудно принимать быстрые и решительные мероприятия. Мы должны действовать 7-го, в день открытия Съезда…»{226}

За день до восстания все еще скрывавшийся Ленин написал нетерпеливое, раздраженное послание к членам Центрального Комитета: «Яснее ясного, что теперь, уж поистине, промедление смерти подобно… Надо во что бы то ни стало сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д. Нельзя ждать!! Можно потерять все!!»{227}

Лев Троцкий дает такую же оценку роли Ленина: «Если бы мы не взяли власть в октябре, мы бы ее не взяли совсем. Силу нашу перед октябрем составлял непрерывный прилив к нам массы, которая верила, что эта партия сделает то, чего не сделали другие. Если бы она увидела с нашей стороны в тот момент колебания, выжидательность, несоответствие между словом и делом, она отхлынула бы от нас в течение двух-трех месяцев, как перед тем отхлынула от эсеров и меньшевиков. Буржуазия получила бы передышку. Она использовала бы ее для заключения мира… Вот это именно Ленин понимал, осязал и чувствовал. Отсюда вытекали его беспокойство, тревога, недоверие и неистовый нажим, оказавшийся для революции спасительным»{228}

Каменев и Зиновьев были настроены против Переворота. Другие руководящие большевики считали его преждевременным. Если бы партией руководил Каменев или кто-нибудь другой, подобный ему, революция, может быть, не произошла бы. Своевременность лежит в основе политики. Ленин умел назначить срок.

История создает удобные случаи. Война предоставила удобный случай для большевизма. Ленин ухватился за этот эфемерный шанс.

Марксизм Ленина не был волшебной формулой. 11 сентября 1917 года он заявил: «Мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело».

Как все политики, Ленин шел ощупью, приноравливая теорию к практике. Его величие лежало в умении угадывать удобный случай и пользоваться им. В этом смысле он был монументальным оппортунистом. Сначала он выступал за правление большинства и поддерживал Учредительное Собрание, которое должно было воплотить волю большинства. В соответствии с этим он говорил, что не хочет насильственного захвата власти. Затем он бездоказательно заявил, что большинство за ним, захватил власть военной силой и разогнал Учредительное Собрание, потому что большинство депутатов были его противниками.

Было ли обещание Ленина не свергать правительства Керенского путем вооруженного переворота криводушием с его стороны? Попыткой замаскировать подготовку к восстанию и защитить партию от преследований? Или, выступая в защиту власти большинства, он думал привлечь на сторону большевиков демократически настроенное большинство народа?

В период между падением царя и падением Керенского Ленин громогласно повторял обещания не заключать сепаратного мира. Пытался ли он таким образом избавиться от клички «немецкий агент», вредившей его партии?

С другой стороны, Ленин, несомненно, верил в «неизбежность» мировой революции и считал войну ее инкубатором. Искренна или нет была его вера в мировую революцию, сказать трудно. Во всяком случае, пропаганда, которую он вел в ее пользу не была свободна от задних мыслей. Русскому народу нужен был мир. Ленин пообещал народу мир в обмен на политическую поддержку. Мира можно было достичь двумя путями — сепаратным или всеобщим, который положил бы конец войне повсюду. Требовать сепаратного мира было бы неудобно и непрактично. Всеобщий мир вследствие революции «по крайней мере» во Франции и в Германии казался, в условиях революционной России, логичным предложением. А для Ленина это было самой лучшей политической платформой: большевистская революция в России зажигает европейскую революцию, которая принесет мир.

10. РОКОВОЙ ДЕНЬ

Порожденный изнурительной войной, большевизм унаследовал ряд слабостей. Вся ленинская эра была эрой национальной слабости. По сути дела, Россия снова стала великой державой только после Второй мировой войны. Ленин не мог этого предвидеть в 1917 году, но с первого своего дня у власти он чувствовал неустойчивость правительства и пытался его стабилизировать. 7 ноября, провозглашая низвержение Керенского в нескольких строках, набросанных на клочке бумаги, он пытается выиграть политические симпатии населения, обещая солдатам — мир, крестьянам — землю, рабочим — «контроль» над производством. «Да здравствует революция солдат, крестьян и рабочих!»{229}.

Ленин не знал, сможет ли его партия удержать власть. Через два дня после переворота он связался по прямому проводу с областным комитетом армии и флота в Гельсингфорсе: «Есть известия, что войска Керенского подошли и взяли Гатчину, и так как часть петроградских войск утомлена, то настоятельно необходимо самое быстрое и сильное подкрепление… Нам нужен максимум штыков, но только с людьми верными и готовыми решиться сражаться». Таких было не много. Ленин спрашивал, может ли Гельсингфорс «обеспечить их доставкою продовольствия». «Есть ли у вас запасы винтовок с патронами? Посылайте как можно больше»{230}.

Положение было шаткое, и Ленин не мог игнорировать его политических аспектов. Он неоднократно уверял своих колеблющихся сторонников и страну, что желает избежать гражданской войны. Он говорил, что стремится к коалиции с крестьянами: «Земельный закон нашего правительства, целиком списанный с эсеровского наказа, доказал на деле полную и искреннейшую готовность большевиков осуществлять коалицию с огромным большинством населения России»{231}.