Полли Эванс - Китай. Искусство есть палочками

• Название: Китай. Искусство есть палочками
• Автор: Полли Эванс
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01312-2

Путевые заметки Полли Эванс, английской писательницы, решившей увидеть жизнь современного Китая изнутри.

---

Глава 5

Добро пожаловать в Китай

— Где мне сесть на автобус до Утай Шань? — спросила я в семь тридцать на следующее утро у двух одинаковых девушек за стойкой регистрации, тщательно подбирая китайские слова.

Утай — одна из четырех наиболее почитаемых буддистами гор в Китае. Я собиралась провести там весь день, гуляя по храмам и наслаждаясь чистым воздухом.

— Нету, — ответили девушки хором и в унисон моргнули.

Появился менеджер, тучный мужчина в хорошо сшитом костюме.

— Нету, — повторил он по-китайски, а потом добавил на английском: — Автобус уехал в половине седьмого. Боюсь, придется поехать завтра.

Боже! Оказывается, тут есть люди, которые говорят по-английски! Где, черт побери, он был вчера, когда я отчаянно хотела заказать тарелку риса?!

— Или же вы можете взять напрокат машину. Это обойдется в пятьсот юаней.

М-да. Не слишком-то удачно все складывается. При мысли, что мне придется еще двадцать три часа торчать в Датуне с его пылью, моросью и вездесущими ослами, захотелось и самой забуриться в шахту да поглубже. С другой стороны, это был всего лишь второй день путешествия, а поскольку я поклялась перемещаться на общественном транспорте, то сдаться так рано и поехать на такси показалось мне слабостью и безволием.

— А еще можно добраться на автобусе до Шахэ, — скрепя сердце предложил менеджер, — а оттуда уже поехать на машине.

Я села на такси. Минут через десять мы оказались на пустой унылой площади перед автовокзалом.

— А где мне сесть на автобус до Шахэ? — спросила я у таксиста.

— Нету, — ответил он, — но если хотите, я отвезу вас туда за четыреста пятьдесят юаней.

— Нет автобуса, — подтвердил работник автовокзала, потом сходил куда-то позвонить и, вернувшись, сообщил: — Автобус будет в час, а следующий в шесть утра завтра.

Мой таксист уже уехал, но поблизости были припаркованы еще две или три машины. Водители прислонились к капоту одного из автомобилей, курили и лениво ковыряли грязь носками ботинок. Увидев меня, они оживились.

— Пятьсот! — предложил один.

— Четыреста пятьдесят! — крикнул второй.

В конце концов, я сторговалась на трехстах пятидесяти и уселась в зеленую машину. Таксист, казалось, был просто счастлив, насколько же удачно все сложилось.

— Я еду на Утай Шань! Я еду на Утай Шань! У меня клиент до Утай Шань! — кричал он в экстазе по рации, пока мы отъезжали со стоянки, минуя ямы и трещины на асфальте.

— Где лучше, в Китае или в Англии? — спросил меня сей оптимистично настроенный таксист, пока мы тащились по колдобинам и рытвинам мимо полуразрушенных хибар на окраине Датуна.

— И там, и там хорошо, но наши страны очень отличаются, — ответила я под нервное постукивание подвески.

— А кто приятнее, китайцы или англичане?

— Э-э-э… м-м-м… китайцы очень дружелюбные и добрые.

На этом этапе я исчерпала свой запас китайских слов, в запасе осталась только пара предложений про передвижения некоего мифического господина Ли, но я не знала, как их ввернуть, однако водитель не унимался.

— Китайцы и англичане… — многообещающе заявил он, а потом разразился непонятной мне тирадой.

— Я не понимаю, — честно призналась я на китайском.

— Не понимаешь? — Водила печально покачал головой и снова вылил на меня ушат китайских слогов.

— Я не понимаю, — снова сообщила я.

Но мой собеседник лишь пожал плечами и продолжил тараторить.

— Я не понимаю, — уныло повторила я.

Забавно, что он вроде как не воспринимал мои слова. Похоже, до него не доходило: тот факт, что я могу произнести одну-единственную фразу после долгих месяцев тренировки, еще не означает, что я готова вступить в жаркую дискуссию по поводу культурных отличий наших стран, и на самом деле я всего лишь никчемная куча жира, от которой никакой радости, кроме возможности попялиться в зеркало заднего вида на огромный нос. Водитель понял это лишь через пятнадцать минут монолога и нашел себе альтернативное развлечение — включил на всю громкость китайскую попсу по радио и закурил вонючую сигарету.

Мы выехали за пределы Датуна и теперь неслись, если, конечно, можно употребить такое слово, мимо бесконечных кукурузных полей, припорошенных вездесущей черной угольной пылью. Примерно через сорок пять минут вдруг показались лоскуты синего неба. Теперь мы ехали в гору, поднимаясь на холмы, покрытые серо-зеленой растительностью.

Дорога становилась все хуже и хуже. Ухабы были такими огромными, будто покрытие пыталось встать дыбом. Машина постанывала и ныряла в ямы, водитель петлял, стремясь объехать кратеры на асфальте. Я пару раз ударилась головой о потолок.

— Китайские дороги хуже, чем ваши? — спросил водитель.

— Да.

После этого мы погрузились в долгое унылое молчание.

Мы остановились у висячего монастыря Хань-юань. По необъяснимой для меня причине группа монахов в шестом веке решила, что будет весело врезать монастырь в отвесную скалу, а не строить его на скучной ровной поверхности. Правда, позднее я выяснила, что причина все же имелась — наводнения, вызванные разливом реки, текущей внизу, в долине. Хрупкие четырехэтажные строения шириной всего несколько метров опасно притулились прямо на склоне. Резные балкончики и черепичные крыши крепились на опорных колоннах, а внутри сидели рядком Будда, Конфуций и Лао-цзы (основатель даосизма). Мне это показалось необычным, но потом я поняла, чем руководствовались монахи: когда ты вынужден жить в здании, буквально свисающем со скалы, то волей-неволей приходится молиться всем богам.

Примерно часа через четыре мы добрались до Шахэ. Теперь-то я поняла, что в Датуне имелись все основания назвать один из отелей «Солнечным». По сравнению с Шахэ Датун показался мне раем на земле. Жители Шахэ вполне могли бы ездить туда в отпуск на пару неделек. По улицам этого черного-пречерного городка непрерывным потоком ехали грузовики, груженные углем. На обочине группа черных от угольной пыли детей стояла в ожидании возможности перейти через черную-черную дорогу. Господи, я и представить себе не могу, каково это — провести детство в таком городишке. Мне всегда казалось, что мой родной город Дерби — это унылая дыра. Так вот, жители Дерби, утешьтесь: вы обитаете просто в райских кущах.

На перекрестке мы повернули налево и ехали еще минуты две. Водила почесал затылок и пробормотал что-то непонятное. Я в ответ промолчала. Он еще немного поворчал. Хотя я понятия не имела, что он там бормочет, но, согласитесь, любые возгласы недовольства, доносящиеся с водительского кресла, не сулят ничего хорошего. В итоге мы припарковались у края дороги, водитель заглушил мотор и пошел спрашивать, куда нам дальше ехать. Только сейчас я поняла, что он никогда в жизни не был на Утай Шань.

Мы развернулись. Оказывается, нужно было поворачивать направо, а не налево. Дорога стала лучше. Какое-то время машина двигалась по ровной трассе, а затем снова начался подъем в гору. Макушки холмов на этот раз были округлыми, тут и там виднелась жиденькая колючая травка. Воздух стал чище, но водитель, чтобы исправить это недоразумение, тут же принялся курить одну сигарету за другой. Казалось, ему не хватает родной угольной копоти, а, может, от незнакомого ощущения кислорода в легких бедняге стало плохо. Мы поднимались выше и выше. Машина стонала все громче и громче по мере того, как увеличивался наклон дороги. На холмах поблескивали снежные шапки.

Водитель окончательно обалдел. Он дико выпучил глаза и ошалело вращал головой, глядя на пейзаж за окном, которого прежде никогда не видел. Его изумление порадовало меня даже больше, чем красота вокруг. На вид водителю было лет сорок, и он, видимо, сроду не выезжал за пределы родного города. Я очень живо представила, как он сегодня вечером вернется домой и будет взахлеб рассказывать родным о путешествии, а завтра, стоя возле автовокзала и лениво ковыряя грязь носком ботинка, убьет наповал своих коллег, заставит их зеленеть от зависти и ахать от удивления.

Мы добрались до перевала и поехали вниз, туда, где у подножия гор Утай, или Утай Шань («шань» по-китайски означает «гора»), раскинулся живописный городок Тайхуай. Внизу тянулись яркие крыши храмов, выкрашенные в приятный цвет меда. Собственно, это местечко и прославилось благодаря храмовым комплексам. С углов крыш свисали музыкальные подвески, наполнявшие воздух приятным мелодичным перезвоном, а наверху несли вахту блестящие керамические драконы. Балки украшали яркие красные и желтые цветы лотоса, а на карнизах переплетался орнамент из свастики, только направленной против часовой стрелки, нарисованный ярко-синей и зеленой красками. Свастика в буддизме символизирует вечный круговорот вселенной. Небо здесь, вдали от города, казалось пронзительно-голубым.