Клиффорд Саймак - Туда и обратно

• Название: Туда и обратно
• Автор: Клиффорд Саймак
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7001-0038-Х

Лучшие романы одного из самых знаменитых писателей-фантастов нашего века. Фейерверк фантазий, каскад приключений! И, может быть, если Вы сумеете разглядеть ― немного философии.

---

— Мы поели перед тем, как приземлиться, — пояснила Ева. — Херкимер позаботился о том небольшом количестве вещей, которые мы захватили с собой.

— Тогда садитесь на этот стул, — предложил Прингл. — Вон на тот, он очень удобен.

— Боюсь, что это сейчас невозможно. Перелет был несколько утомительным.

— Вы не очень любезны, молодая леди, — произнес Прингл, и его слова прозвучали наполовину шутливо, наполовину угрожающе.

— Я просто усталая молодая леди.

Прингл подошел к стене и щелкнул выключателем. Зажегся свет.

— Спальные комнаты находятся наверху, — сказал он, — рядом с верандой. Кейс и я занимаем первую и вторую по левой стороне. Вы можете выбрать любую из оставшихся.

Он пошел вперед, чтобы проводить их вверх по лестнице. Но Кейс вдруг заговорил, и Прингл остановился в ожидании, держась рукой за перила.

— Мистер Саттон, — поинтересовался Кейс, — мне кажется, что я где-то слышал ваше имя.

— Не думаю, — ответил Саттон. — Я не особо важная фигура.

— Но именно вы убили Бентона.

— Кто вам сказал, что я убил его?

Кейс даже не улыбнулся, но интонации его голоса явно показывали, что ему весело.

— Тем не менее вы должны были убить его, поскольку я знаю, что единственный способ завладеть этим астероидом — это убить его владельца. Бентону он очень нравился, и если бы он был жив, то никогда с ним не расстался бы.

— Ну, если вы настаиваете, то я действительно убил Бентона.

Кейс встряхнул головой, как бы в изумлении:

— Это что-то невероятное, что-то удивительное.

— Доброй ночи, мистер Кейс, — вмешалась Ева, потом повернулась к Принглу. — Не беспокойтесь, мы сами найдем дорогу.

— Что вы, никакого беспокойства, — обернулся Прингл. — Никакого беспокойства.

Он опять смеялся. Быстро и легко он побежал по лестнице.

20

Прингл и Кейс — в них было что-то невероятное. Сам факт пребывания их в этом домике выглядел зловеще. В голосе Прингла постоянно слышалась насмешка, оба они издевались над ними, получая от этого какое-то странное наслаждение, удовольствие, забавляясь двусмысленными шутками, смысл которых был понятен только им одним.

Прингл оказался разговорчивым, но Кейс был строгим и корректным, во время разговора он отвечал только очень короткими резкими фразами.

В отношении Кейса к ним было что-то неуловимо знакомое, он кого-то напоминал, но кого… Саттон не мог вспомнить.

Сидя на краю постели, Саттон криво усмехнулся.

«Если бы я только мог вспомнить, что означает его манера говорить, двигаться, быть постоянно строгим и подтянутым. Если бы я мог ассоциировать это с чем-то определенным, что я знаю, — это могло бы многое объяснить, подсказать, кем на самом деле является Кейс. Он знает, что я убил Бентона, знает, кто я. Он должен бы скрывать это, но он этого не делает. Очевидно, это было нужно ему для того, чтобы укрепить свое «я». По всей видимости, он нуждается в таком укреплении, хотя и старается не продемонстрировать этого.

Ева также не доверяет им, поскольку она пыталась что-то шепнуть мне, когда мы расставались около ее двери. Я не мог отчетливо понять по движению ее губ, что она пытается сказать мне, хотя мне показалось, что она произнесла:

— Не доверяй им.

Будто бы я стал кому-нибудь доверять. Вообще кому-нибудь».

Саттон сидел и шевелил пальцами ног, разочарованно глядя на них. Он пытался шевелить ими в отдельности, но ему это не удалось.

«Я даже не могу как следует потренировать свое тело, — думал он. Это было странное направление мыслей. — Прингл и Кейс ждали нас», — сказал себе Саттон, но когда он думал об этом, то не был уверен, не начал ли он фантазировать. Действительно, как они могли ожидать их, когда даже не знали, что Херкимер и Ева направляются на астероид?

Он отрицательно покачал головой. Ощущение, что эти двое поджидали их, осталось. Эта мысль накрепко засела в голове Саттона.

В конце концов это было не так уж странно. Адамс знал, что он возвращается на Землю. Возвращается домой после двадцати лет отсутствия. Адамс знал и расставил для него ловушку. Хотя у Адамса не было никаких возможностей узнать об этом.

«Но почему, — спросил он себя, — почему Адамс устроил ловушку?

Почему Бастер бежал на какую-то отдаленную планету?

Что заставило Бентона послать мне вызов?

Почему Ева и Херкимер привезли меня на этот астероид?

Для того, чтобы я написал книгу, объяснили они. Но книга уже была написана».

Он потянулся к своему пиджаку, который был брошен на спинку стула. Из него он вытащил книгу, буквы на ее обложке были вытеснены золотом. Вместе с книгой из кармана выпало письмо и упало на ковер. Он поднял письмо и положил его на кровать рядом с собой, затем развернул книгу, открыл на титульном листе.

— «Это судьба», — прочитал он заглавие. — Автор — Ашер Саттон.

Под заглавием в самой нижней части была строчка, набранная мелким шрифтом.

Саттону пришлось поднести книгу поближе к глазам, чтобы прочесть ее. Там было напечатано: «Первоначальный вариант».

И это все. Не было даты публикации, никаких указаний на авторские права, кто был издателем.

«Как будто, — подумал Саттон, — книга была настолько известна, настолько являлась частью жизни каждого человека, что все остальное, кроме названия и имени автора, было излишним».

Он перевернул две страницы. Они оказались первозданно чистыми. Еще одна страница, и уже дальше начинался текст…

«Вы не одиноки.

И никто не одинок…»

С первого момента зарождения жизни, с первого малейшего движения живого существа на любой планете Галактики оно двигалось, ело, ползло по дороге жизни и одиночества.

«Вот оно, — подумал Саттон. — Именно так я хотел начать ее. Я должен был действительно написать ее когда-то и где-то, поскольку сейчас держу ее в руках».

Он закрыл книгу, осторожно положил ее в карман, а пиджак — на спинку кресла.

«Я не должен ее читать, — подумал он, — я не должен ее читать и знать, как она написана. Я не имею права этого делать. Я должен написать ее так, как сам представляю, как задумал в эти долгие годы. Это единственный способ создать ее. Необходимо быть честным: когда-нибудь человеческая и другие расы смогут прочесть ее, и потому каждое слово в ней должно быть именно таким, как оно есть, написана она должна быть хорошо и просто, чтобы любой мог прочесть и понять ее».

Он отбросил одеяло, забрался на кровать и взял лежавшее на постели письмо. Старое, пожелтевшее, оно вскрылось легко, осыпав простыню засохшим клеем. Саттон вынул лист из конверта и очень осторожно развернул его, боясь повредить. Письмо было отпечатано на машинке, со множеством ошибок и опечаток, забитых буквой «х», очевидно, для автора процесс печатания был непривычным делом.

21

Бриджпорт. Висконсин. 11 июля 1987 года.

Я пишу это письмо самому себе, чтобы почтовый штемпель мог неопровержимо подтвердить тот год и тот день, когда оно было написано. Я сохраню его запечатанным, спрятав среди своих вещей, до того дня, когда кто-нибудь из членов моей семьи, с божьей помощью, сможет открыть его и прочитать. Надеюсь, что тот, кто прочтет его, узнает, во что я верю, о чем думаю, но не осмеливаюсь сказать вслух, пока живу, потому что опасаюсь, что меня сочтут помешанным. Жить мне осталось немного, ведь я прожил уже больше, чем положено человеку судьбой, и пока нахожусь в здравом уме и не жалуюсь на здоровье. Я очень хорошо знаю, что от времени не убежишь, оно наносит удары внезапно и рано или поздно настигает свою жертву.

Я не чувствую страха смерти и не испытываю сентиментального желания обрести мнимое бессмертие в мысли, посетившей меня, поскольку эта мысль преходяща, а человек, обладающей ею, не располагает большим количеством лет жизни, так как отведенные ему годы коротки, слишком коротки для того, чтобы полностью осознать проблему, поставленную ему временем. Более чем вероятно, что письмо будет прочитано одним из моих ближайших потомков, но я все-таки допускаю, что в результате какого-то поворота судьбы оно может попасть, все еще нераспечатанным, в руки моих отдаленных потомков, через сотни лет, когда меня уже забудут. Может оно оказаться и у совсем посторонних людей.

Чувствуя, что обстоятельство, о котором я хочу рассказать, более чем заурядно, и даже рискуя сообщить что-то хорошо известное человеку, читающему это письмо, я все же изложу основные факты о себе и том месте, где я живу.

Меня зовут Джон К. Саттон, я происхожу из довольно многочисленной семьи, одна из ветвей которой обосновалась в данной местности около ста лет назад. Кстати, я должен попросить читателя, незнакомого с представителями семьи Саттонов, поверить мне на слово, без каких-либо доказательств, что мы, Саттоны, всегда были очень серьезными, не склонными к шуткам, и наша репутация, наша честность и целеустремленность не подвергались никакому сомнению. Хотя я получил образование в области права, скоро обнаружил, что моя специальность мне не особенно по душе, и потому в течение последних сорока лет я занимался сельским хозяйством, находя в этом больше удовлетворения, чем в чем-либо ином. Это занятие представляет собой честный труд, который согревает душу и дает возможность жить в тесном контакте с основными, необходимыми для жизни вещами, такими, например, простыми и вместе с тем таинственными процессами производства пищи посредством возделывания земли. На протяжении последних лет я не был достаточно здоров физически, чтобы продолжать работать на своей ферме, но с гордостью могу заявить, что занимаюсь в настоящее время управленческой деятельностью и отрабатываю все положенные часы.