Федор Бурлацкий - Мао Цзэдун и его наследники

• Название: Мао Цзэдун и его наследники
• Автор: Федор Бурлацкий
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

В 1976 году издательство «Международные отношения» выпустило книгу Ф. Бурлацкого «Мао Цзэдун», получившую широкое признание у читателей. В новой работе автор исследует как период деятельности Мао Цзэдуна, который в течение многих лет руководил Компартией Китая и стоял во главе страны, так и последние события. Здесь рассматриваются основные моменты идейной и политической борьбы вокруг наследия Мао Цзэдуна после его кончины и дается характеристика основных участников этой борьбы.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Что следует отсюда? Отсюда следует, что, начав восстание в Китае, нужно вовлечь Советский Союз в большую войну со странами империализма, которая и послужит началом мировой революции.

На заседании Политбюро несколько месяцев спустя (август 1930 г.) Ли Лисань высказался еще более откровенно: «Когда Ухань будет у нас в руках, мы сможем поговорить с Коминтерном и русской братской партией и скажем им, что теперь наступил момент, чтобы развязать всемирную войну и чтобы советская армия вмешалась…» С его точки зрения, восстание в Маньчжурии должно было явиться прологом к «международной войне», так как Маньчжурия находилась под господством японского империализма. Вследствие этого восстания Япония начнет наступление против СССР, и возникнет «международная война». «Наша стратегия должна заключаться в том, чтобы вызвать международную войну, — говорил Ли Лисань. — Возможно, Коминтерн найдет все это неверным, но я убежден, что я прав. Монголия должна объявить себя частью советского Китая и бросить свои войска на север. Китайцев, проживающих в Сибири, надо вооружить и двинуть сюда… Теперь Коминтерн должен взять наступательный курс. Прежде всего — Советский Союз. Он должен энергичным образом готовиться к войне… Коминтерн должен изменить свою линию и перейти в наступление. Это не троцкизм… Пятилетний план (имеется в виду в СССР. — Ф. Б.) может быть выполнен, только если будет взята такая наступательная линия… В противном случае Коминтерн не выполнит своего долга по отношению к революции». Рассматривая Китай как центр мировой революции, Ли Лисань полагал возможным даже «пожертвовать Советским Союзом в интересах китайской революции» (!).

Как видим, план недвусмысленный. Более откровенного и легкомысленного проявления авантюризма и национализма не сыщешь во всей истории мирового освободительного движения, которое знавало таких авантюристов, как Нечаев и Троцкий.

Как же отнеслось Политбюро ЦК КПК к этому чудовищному плану? Руководство КПК не только не отвергло с негодованием эту авантюру, а приняло ее всерьез и положило в основу практической деятельности партии. Вот наглядное свидетельство уровня и характера политического руководства в КПК!

Конечно, Ли Лисань был выразителем самых крайних тенденций авантюризма в КПК. Но он не был одинок в своих взглядах. Еще до августовского заседания в резолюции Политбюро ЦК КПК от 11 июня 1930 г. «О новом революционном подъеме и завоевании власти первоначально в одной или нескольких провинциях» намечалась организация летом 1930 года восстаний в крупнейших промышленных центрах Китая — Нанкине, Ухане, Шанхае, Пекине, Гуанчжоу и др. То был явно провокационный замысел, поскольку ни организации, способной поднять восстание, ни массового движения в этих городах не имелось. То был расчет на международный конфликт, который должен был. создать условия для победы китайской революции.

Ну, а Мао Цзэдун? Как он отнесся к этому плану? Трудно сказать со всей определенностью о его непосредственной реакции, так как в названных заседаниях Политбюро он не участвовал. Доподлинно известны, однако, два обстоятельства. Первое: никакого подобия протеста или критики с его стороны в этот период не последовало, хотя он получил соответствующие документы и информацию. И второе: он вместе с руководимыми им частями Красной армии включился в осуществление лилисаневской авантюры. Больше того, в основу упомянутой выше резолюции был положен план, предложенный Мао ЦК КПК в апреле 1929 года, — план овладения провинцией Цзянси в течение одного года. Еще одно свидетельство — решение объединенной партийной конференции в Потоу 7 февраля 1930 г., которой руководил Мао Цзэдун. Суть решения — организация наступления на город Наньчан — столицу провинции Цзянси.

Нужно подчеркнуть, что это решение предшествовало циркуляру ЦК КПК № 70, содержавшему призыв ко всем частям Красной армии Китая захватывать крупные города. После получения циркуляра Мао и руководители других армейских частей организовали наступление на крупные города Наньчан, Ухань, Чанша, которое потерпело провал.

Исходя из этих фактов, можно без труда определить подлинную цену утверждений маоистских историков о том, что исправления линии Ли Лисаня особенно требовал Мао Цзэдун, что «он не только никогда не поддерживал лилисаневскую линию, но с исключительным терпением исправлял левацкие ошибки»1.

Правда, в этот период он накапливает определенные представления об ошибках, слабостях и трудностях коммунистического движения в Китае. Но такие представления накапливала вся партия, ее руководство. Серьезную критику левого уклона в КПК мы находим в выступлениях Ван Мина, Бо Гу, Чжан Готао и других руководящих деятелей КПК тех лет.

Уместно отметить другое: состояние длительного кризиса в политическом и идеологическом руководстве КПК, который начался с момента создания партии и достиг особой остроты в начале 30-х годов, в период господства левооппортунистической линии Ли Лисаня и в период борьбы за ее преодоление. Этот кризис имел объективную почву.

Становление пролетарского коммунистического движения в такой стране, как Китай, не знавшей капиталистического этапа развития, с полуфеодальным характером отношений и многовековыми традициями имперской власти, не могло не быть делом чрезвычайной сложности. Невероятно трудно было всколыхнуть многомиллионное население Китая и направить все силы на решение задач национально-освободительной и буржуазно-демократической революции. Но еще сложнее было создать организованное пролетарское коммунистическое движение в условиях, когда пролетариат едва насчитывал два процента в составе населения и не имел сколько-нибудь сравнимой с пролетариатом капиталистических стран школы классовой борьбы и классового самоопределения. Невероятно трудно было добиться действенного союза рабочего класса с крестьянством, слить воедино задачи крестьянской войны, национального освобождения, социального переустройства.

Слабость руководства КПК отражала эти объективные трудности. Немаловажное значение имело и то, что социальной базой формирования кадров в КПК стала мелкая буржуазия, а также крестьянство и что, в отличие от России, интеллигенция в массе своей отшатнулась от коммунистического движения. В руководстве КПК нередко оказывались полуинтеллигенты, люди недостаточно образованные, плохо знакомые с международным опытом революционной борьбы, опытом Октябрьской революции, с марксистско-ленинской теорией.

Пусть не покажется странным такой упрек, но значительная часть руководителей КПК плохо разбиралась в специфике условий и самого Китая. В отличие от того, как это было в западноевропейском марксистском революционном движении, становление КПК не сопровождалось углубленным теоретическим анализом особенностей китайской экономики, социальных отношений, традиций власти и управления, генезиса зарождающихся капиталистических отношений.

Если западноевропейское коммунистическое движение располагало трудами К. Маркса, Ф. Энгельса и ряда других теоретиков XIX и XX веков, что предшествовало или шло параллельно созданию революционных пролетарских партий и способствовало их идеологическому самоопределению, если пролетарское движение в России выдвинуло в качестве вождя В. И. Ленина, который еще до создания партии и в период ее становления разработал ее философские, идеологические и политические основы, то революционное пролетарское движение в Китае столь солидной теоретической базы не имело да и вряд ли могло иметь. Слишком неразвито было само это движение. Слишком незначительными были культурные накопления в области революционной мысли и социальной философии. Слишком сильным, было влияние националистической китаецентристской идеологии даже в КПК, не говоря уж о других массовых организациях, участвовавших или примыкавших к китайской революции, и серьезной критики этой идеологии с позиций научного социализма, пролетарского интернационализма в КПК фактически не велось.

Конечно, было бы неверным утверждать, что теоретическая разработка проблем китайской революции отсутствовала вовсе. В решениях Коминтерна, который развивал идеи В. И. Ленина о национально-освободительной борьбе применительно к чрезвычайно специфическим условиям этой страны, во многих документах КПК и выступлениях ее лидеров содержались важные установки по принципиальным вопросам борьбы коммунистов и всего народа за осуществление демократической, антифеодальной революции и перехода к социалистической революции. И все же в отношении многих глубинных проблем стратегии КПК образовался теоретический вакуум, который одновременно касался проблем освоения международного опыта революционного движения и нащупывания специфически национальных особенностей коммунистического движения в Китае. Это было одной из причин и одновременно одним из симптомов определенного кризиса в КПК.