Ник Перумов - Волчье поле

• Название: Волчье поле
• Автор: Ник Перумов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-28667-6

Роски стонут под саптарским игом. Но если залесский князь приспособился к ситуации и даже надеется с помощью саптар укрепить свою властью, то князь тверенский не желает гнуть спину перед завоевателями. В Тверени вспыхивает восстание против саптарских баскаков. А в это время в землях росков находит спасение Георгий Афтан, брат убитого василевса Севастийской империи.

---

— А поганых хоть задержали? — оживился Щетина.

— Да. От отряда Леонида осталось семьдесят шесть человек, но он держался, пока не получил приказ поспешить к Кремонеям. Царевич повиновался. Он вошел в отцовский шатер и увидел мертвого Ипполита. Те, кто убил царя, думали, что его смерть подорвет решимость элимов, но утром воины увидели своего вождя в знакомых доспехах верхом на сером коне.

О том, что в бой вел их не Ипполит, а его сын, победители узнали вечером. Когда Леонид снял шлем.

— Ишь ты! — одобрительно присвистнул Орелик. — Хорошо, не стал царевич звездочета слушать. А ну как бы тот нагадал: вперед пойдешь — отца потеряешь, назад пойдешь — землю потеряешь?

— Про звезды не скажу, — Обольянинов шутить не собирался, — а упасть или нет землям роскским, нам решать. Так что простите, люди добрые, если чем обидел, а я вас уже простил.

— Так и мы тебя прощаем, — ответил за всех Предслав, — только все одно не тебе зачинать. Твоя голова для другого надобна.

— Не хмурься, Всеславич, — вмешался Орелик, — князь верно рассудил. Нельзя воеводе засадного полка прежде времени голову сложить.

— Сам знаю, — огрызнулся боярин. Никеша чихнул, открыл оба глаза и поежился.

— Холодает, — объявил он, — роса пала. Ну, братцы, простите, если что не так было…

— И ты туда же! — не выдержал Георгий. — Анексим Всеславич, чем прощения просить, ты мне вот что скажи. С чего вы мне поверили? Василько Мстивоевич на меня четыре года любовался, всяким видел, а вы… В Орде не только севастийца, черта с рогами найдешь, а за роском и в Орду ходить не нужно. Езжай хоть к Болотичу, хоть к Игоревичу да бери, сколько хочешь…

— А Деда тоже Болотич даст? — хмыкнул Орелик. — Как он полетел да загугукал, ясно стало — к добру! А тут и ты объявился. Севастиец? Да будь ты хоть Култаем! Ушастого не проведешь.

— Ушастого? — не понял Георгий. — Кто это?

— Что, и впрямь не знаешь?

— Нет.

— Что ж ты Юрию не сказал ничего? — попенял Никеше Предслав. — Не дело.

— Да как-то недосуг сперва было, — потупился дебрянич, — а потом… Юрыш насквозь своим стал, вот и запамятовал.

— Хоть сейчас расскажите. — Как всегда перед боем, Георгия охватила радость, что накатывает порой у обрыва или на краю высокой башни. — Скоро опять недосуг станет!

— Верно. — Инок аккуратно прислонил достойное мифического гиганта копье к каменному столбу. — Вы, севастийцы, люди ученые, все записываете, потому и помните. Правильно это, только не в единой Севастии люди жили, и не только люди… Эх, и задал бы мне владыка, кабы слышал, что несу, ну да ночь сегодня такая, чтобы помнить. Как, не помня, на бой идти? Нельзя.

Монах запнулся и замолчал, поглаживая огромной рукой траву. Голубая утренняя звезда висела уже над самой головой, стало зябко. Георгий запахнул плащ, невзначай задел бороду и внезапно решил сбрить. Найти под тверенским стягом смерть севастиец не боялся, хоть и предпочел бы уцелеть, но рядиться роском стало невмоготу.

— Что задумался? — негромко окликнул Никеша.

— Не задумался, — отоврался севастиец, — обещанного рассказа жду.

— И то, Предслав, — Обольянинов тоже набросил плащ, — взялся говорить — говори. Или греха боишься? Коли так, я доскажу.

— Досказывай, боярин. Не, хочу сегодня Господа гневить.

Боярин досказал.

2

Боярин досказал. И вроде недолго говорил, а вернувшийся туман успел затянуть Волчье поле до самого леса. Только вершины холмов поднимались из смутно-белого озера черными бычьими спинами, да мерцали сердолики бесчисленных костров.

Заржала лошадь, в последний раз прошумели над головой темные крылья, унося ночь и что-то тяжелое и древнее. Рассвет от века принадлежит людям — от них зависит, кому достанутся вечер, ночь, годы, столетия… Георгий решительно поднялся, отбросил потяжелевший от сырости плащ, прошел к коню, разделался с бородой, вытащил из вьюка пояс, в котором два года назад нагрянул в гости к Василько Мстивоевичу. Больше о прошлой жизни не напоминало ничего. Кроме Яроокого. Вот бы поднять древнее полотнище на копье, но несущий стяг не дерется, а меч сегодня нужней еще одного знамени.

Отчего-то захотелось встретить в поле Болотича и назваться. Пусть бы узнал напоследок, кого учил премудрой подлости.

Пустое. Гавриил Богумилович не из тех, кто искушает судьбу, а вот Борис Олексич… Надежд на новую встречу почти не было, но судьба рассудила верно. В пешем строю Георгий дрался не хуже других, но на коне равных ему находилось мало. Отославший старших дружинников в Засадный полк Арсений не знал, что судьба послала ему охранника едва ли худшего. Вот и поглядим, что трудней — добыть хана или сберечь князя. В то, что тверенич не станет стоять на холме и любоваться, как бьются другие, Георгий не сомневался. Вот Болотич, тот отсидится за чужими спинами, разве что ордынцы плетьми вперед погонят, с Култая станется. Кочевники они кочевники и есть. Что саптары, что птениохи… Не свои и своими не станут.

— Ишь ты! — ахнул Никеша при виде чисто выбритого друга. — Ровно в Намтрии!

— Только хана тут не добудешь, — отшутился Георгий, — разве что темника.

Никеша засмеялся, словно того и ждал.

— Юрыш еще в Князь-городе обещался хана саптарского добыть, — объявил он с гордым видом, — да все случая не было.

Щербина с Аркадием радостно, точно от удачной шутки, расхохотались, а Никеша уже рассказывал про то, как били птениохов.

— Прекрати, — поморщился Георгий, — зачем слова, сейчас дело будет.

— Пусть знают, — усмехнулся дебрянич, — а то мало ли…

— Не мало, а много, — начал было Георгий и махнул рукой. Пускай говорит. Намолчался. Все они у Болотича молчали да зубами скрипели, только как бы прав хитрец залесский не оказался. Хорошо кивать на Леонида с Ипполитом, а куда деть тех, кто до них замахивался на гедросского зверя и оставался без руки, а то и без головы? Кремонеи для элимов стали последним рубежом, а Волчье поле для росков? Не рано ли?

— Князь идет! — особым голосом возвестил Орелик, разом перебив как поганые мысли, так и досужую болтовню. — Славьте князя!

Арсений Юрьевич стремительно и легко вышел из шатра, даже сильней, чем вчера, напомнив Стефана. Тверенич был одет для боя, но темные волосы прикрывал не шлем, а отороченная соболем шапка. Что-то быстро сказав Предславу, князь заговорил с Обольяниновым. Стоя меж Никешей и Ореликом, Георгий не вдруг заметил возле ног Арсения Юрьевича нечто темное и шевелящееся. Шагнув вперед и сощурившись, севастиец разглядел черных с ядовитой прозеленью существ, норовящих облепить княжеские сапоги.

Уродцы напоминали сразу скрюченных людишек, мышей и гнилушки. Казалось, пара колдунов, прогневавшись на одних и тех же, разом принялась превращать несчастных кто во что горазд, но до конца дело не довела. Арсений Юрьевич, не замечая копошащейся кучи, продолжал разговор, а то ли пеньки, то ли мышата — возню. Мелькали головки, ручки и ножки, кто-то выбивался наверх и тут же исчезал под брюхом соседа. Слышалось жужжание и невнятный злобный писк.

— Ты чего? — пихнул друга Никеша. — Лягву проглотил?

— Не видишь?

— Нет… Разве что тухлятиной потянуло. Откуда бы?

Георгий принюхался. Сквозь утреннюю свежесть и дым костров отчетливо пробивалась кисло-сладкая вонь.

— Пахнет, — согласился севастиец. — Ты сам погляди. Рядом с князем твари какие-то. Не меньше дюжины…

— Где?

— К сапогам лезут, — удивился Георгий, — неужели не видишь? Черно-зеленые, на мышей похожи.

— На мышей, кажешь? — рука Орелика легла Георгию на плечо. — Ты поближе подойди. Эй, посторонись-ка… Тут дело такое. Не зря Юрыша сам Дед провожал!..

Севастиец, ничего не понимая, послушно двинулся за Ореликом. Уродцы и не думали исчезать. Вблизи они на людей походили больше. Покрытые чем-то вроде осклизлого мха, твари злобно и невнятно бормотали, кривя серо-зеленые рожицы. С удивленным отвращением Георгий смотрел, как толстый длинноусый поганец прополз по головам сородичей и почти вцепился в алый сафьяновый сапог. Усача ухватил за ножку вынырнувший из вонючего кома соперник, к башке которого приросло что-то вроде шапки. Усач шмякнулся о верхушку живой кочки и клацнул зубами в попытке достать обидчика. Тот увернулся и двинул врага ножкой в лоб. Брызнул зеленоватый сок, вонь стала сильнее. Уродец в шапке, раздавая направо и налево тычки, выбрался из клубка и подпрыгнул, норовя ухватиться за княжеский меч. Не вышло. Со злости тварь пнула лежачего собрата и оборотилась. На Георгия смотрело благостное лицо Гаврилы Богумиловича.

— Ну?! — вцепился в локоть Орелик. — Вижу, что узнал! Говори, кому прилепятец подобен?

— Болотичу.

3

— Слава тебе, Господи! — в голосе князя прозвучало невероятное облегчение. Так вздохнул бы титан, удержавший на плечах небесный свод. Или повелитель, не погубивший тех, кто за ним пошел. — Слава тебе, Господи, — повторил Арсений Юрьевич. — Верите ли, глаз не сомкнул, все думалось, ну как я в гордыне своей не только Тверень, все земли роскские на гибель обрекаю.