Константин Калбанов - Вепрь-3

• Название: Вепрь-3
• Автор: Константин Калбанов
• Жанр: Фэнтези

Аннотация:

Зверь лютый и безжалостный живет в каждом человеке, но одни холят его и лелеют, другие же держат в холодном теле и прочной клетке, не давая ему воли. А что делать если эта клетка оказалась разрушенной, а ты уже не хочешь жить по воле того зверя? Есть ли средство способное воздвигнуть новую клетку и во вчерашних врагах увидеть если не друзей, то просто живых людей? Виктору кажется, что есть. Но так ли это? ОКОНЧАНИЕ 26.07.2012 г.

---

— О том я не подумал, решил не нагнетать Виктор.

— Оно и видно. Калибр у тебя под иноземные карабины?

— Те, что для гладкого ствола, под гульдские.

— Еще лучше.

— Дак оружие у нас с бою взято. А потом какая разница, калибры и у гульдов разнятся дай Бог, разве только не так сильно как у нас.

— Тут разницы никакой. Да только кабы у тебя пулелейки под мушкеты Казминской мануфактуры были, то мы бы могли за сутки налить тех пуль, хотя бы по десятку на тот мушкет и ворогу еще на подходе досталось бы. Винтовальные твои мушкеты на сколько бьют?

— На шестьсот шагов. Но так чтобы уж с уверенностью, то на четыреста.

— Значит так. Гульдские карабины передашь моим холопам. Да не гляди так, на время, потом возверну. На фланге я выставлю пару сотен стрельцов, управятся. Ну, а вы с моими холопами в линию, но действовать будете на свое усмотрение. Как ты там сказывал, пока ворог подойдет на дистанцию прицельной стрельбы, вы уж чуть не по десятку выстрелов сумеете сделать?

— Штуцера и поболе.

— Штуцера?

— Ну, мы так винтовальные мушкеты прозываем.

— Понятно. Вот и будете стрелять по способности. Два десятка метких стрелков это уже не баран чихнул. Где бы пулелейки те заказать, под Казминкой мануфактуры мушкеты? Ими все полки нового строя вооружены, Миролюбу в предстоящем сражении большая польза с того вышла бы.

— В Звонграде, у златокузнеца Зазули. Он ладил нам наши пулелейки.

— А почему залотокузнец?

— Точность большая нужна, кто же лучше него справится.

— Ага, значит, сегодня же батюшке отпишу. Ох Добролюб, пришибить тебя мало. Ладно, может статься еще и не поздно.

— А что по гульдам решим?

— Нечего тут решать. Стрельцам у крыльца скажи, чтобы Бояна ко мне вызвали. Коли хотим поспеть встречу подготовить, то выходить немедля надо.

— Дак пищали проверить потребно, а ну как не выйдет затея.

— Выйдет или нет, выходить на встречу все одно надо. Раз уж так вышло, что и с припасами у них туго и числом уж поменьше, то не воспользоваться тем было бы глупо.

А вот это другое дело. Виктор не хотел говорить Градимиру, но только расчет у него был не на одни пищали. У него в запасе имелось еще три десятка картечниц, с помощью которых он намеревался заминировать подходы к позициям стрельцов. Маловато конечно, но как говорится, чем богаты. Можно было бы подготовить мины и из бочонков с порохом, но во-первых, слишком много под то пришлось бы извести этого стратегического зелья, во-вторых, у него не было в запасе колесцовых замков, а с запальными шнурами много не навоюешь, только зря припасы переводить.

Кроме того, у него имелась пара тузов в рукаве, в виде сотни надствольных гранат, которые он в начале собирался использовать с фланга. Гульды сразу не начнут обходный маневр, всяко разно поначалу постараются связать боем основные силы, вынудить славен ввести в бой все резервы и только потом предпримут обход. Ну что же, ударит он теми гранатами не во фланг, а во фронт. Правда, эффект будет послабее, ведь люди будут разбросаны по позиции и массированного обстрела не выйдет, ну да нельзя получить все и сразу.

Второй сюрприз это Горазд, со своим десятком, четырьмя разовыми минометами и парой сотен мин. Они должны были ударить с фланга и накрыть артиллерию гульдов, а так же резервы. То уж Сохатов должен был сам решить, как быть лучше. Все зависит от того, где будет расположен резерв и пушки. Вот что-что, а минометы, Виктор открыто светить не собирался. Случилось и случилось, а как там и что, ведать не ведаю. Гранаты, то дело иное. Пожалуйста. Ручные мортирки не вчера появились. А какой там запал поди разбери, используют они все до последней гранаты, а потом он с честными глазами станет утверждать, что там все просто, использовалась обычная запальная трубка.

Что касается ручных гранат, так их он никогда и не скрывал. Тоже ничего нового, давно это оружие известно. Захотят повторить, милости просим. Вот только он был уверен, что мучиться с запалами никто не станет. Лишний труд и деньги, с трубкой или шнуром куда как проще, если только ребристый корпус позаимствуют, когда поймут какая от него польза. Но пока что-то не поняли. Странно. Вот насчет пуль, у Градимира соображалка сразу сработала, а что касается гранат, никак не усмотрел он пока выгоды. Воевода как-то поинтересовался этим оружием, но потом благополучно от него отмахнулся, ах граната, ну и ладно. Гранаты считались малоэффективным оружием. Еще бы, если они разрываются порой на целых три-четыре части, а фугасного же эффекта, считай, что и нет.

С пищалями откладывать в долгий ящик не стали. Едва только Градимир отправил гонца с грамоткой к отцу, как тут же призвал к себе пятерых стрельцов, с коими удалился на стрельбище. Вскоре за стеной послышались выстрелы, заставившие встрепенуться как гарнизон так и всех укрывшихся за стенами. А и то, ить ждали подхода ворога. Но вскоре все успокоились, воевода вишь ли, позабавиться решил, учение учудил. Шутник, итить твою.

Виктор непременно поприсутствовал бы на стрельбище, да только в тот момент был на своем подворье. Чай здоровье не безразмерное, помотало его за эти дни изрядно, так что нужно было хоть немного поспать. Прислушавшись к разноголосой трескотне он как-то отстраненно решил, что по меньшей мере со скорострельностью не ошибся, как там будет с остальным, узнает позже.

— Что головушку повесил?

— Здравствуй, бабушка Любава. Ты никак из дома Бояна идешь?

— Оттуда милок. Сынишку его проведывала.

— И как там?

— Все слава Богу. Лучше пока не становится, но и не хуже, а это уже большое дело. Ничего еще малость постоит на месте и пойдет на поправку. Да ты-то чай и не о нем справляешься?

— Отчего же. И о нем. Неча ей тут делать, коли есть такая возможность пусть бы ехала.

— Нет ему ходу, — разочарованно покачала бабка.

— А Неждана, как там?

— Дак было бы плохо, то я тебе и сама уж все давно обсказала бы. Лопает да спит, чего ей станется. Только слышь, сдается мне, что женка боярича, сама себе на уме. Гордись, аспид, боярским молочком дочурку твою потчуют, не завсегда, но перепадает.

— Ну все, теперь я спокоен. Боярское молоко оно жуть какое справное, против холопского худородного.

— Баламут.

— Есть немного.

А что тут скажешь. Хорошо мужику, вот и шутит, не гляди, что ликом чистый висельник. Но не только радостная весть о дочке согрело душу. Та кто была ему не безразлична, заботу о его ребенке проявляла. Нет, надежды на что-либо такое у него и в мыслях не было, но вот грело это ничуть не меньше.

— Пока ты к воеводе ходил, я тут ребяток поспрошала. Выходит, что зря я травы-то изводила.

— Выходит, что так.

— Но кровушку ворогу ты и без того пустил?

— Пустил, бабушка.

— А как испили бы водицы?

— Поглядел бы, что будет. Ушли бы, так и не тронул бы.

— Ой ли?

— Ну, почти не тронул бы. Так, только пинка под зад дал бы, чтобы жизнь медом не казалась. Чай их тут никто не ждал.

— То понятно, война. А чего же ты в Тихом-то никого не тронул. Там ить раненых осталось тьма, а народу с ними, твоим татям только на один зуб.

— От тебя ли те речи слышу, бабушка?

— Ты меня с собой не путай. Я одно, ты иное и речь сейчас о тебе, баламут.

— Иных забот выше головы было, — пожав плечами, с явным безразличием ответил он.

— Ну и слава Отцу небесному. Стало быть, прогнал зверюгу.

— Какого… Вон ты о чем. Так ты про Неждану сказывала, когда говорила о том, что скоро появится человек и жизнь мою поменяет?

— О ней, милок.

— А откуда знала, что так-то будет?

— А не могло быть иначе. Тебе свет не мил был, потому как ты один как перст остался и жить стало не для чего. А дочурка все и перевернула. Ить раньше ты смертушки не боялся, беречь себя берег, но не боялся сгинуть, а тут небось иначе все вышло.

— Вышло, — задумчиво произнес Виктор. — Я думал, что страху в душе у меня места не осталось, а как пошел в лагерь гульдский, так тот страх и подступил. Я поначалу и не понял, что это было, только потом и сообразил. Да только кровушки все так же хочется, как гляну на гульдов, так и начинает трясти.

— А чего ты хотел. Зверя, что человеческой крови отведал, охотники завсегда гонят, пока не настигнут, потому как лакомство это для него, раз попробовав, не отступится, дальше искать станет. Но ты того зверя еще обуздаешь. Дочка заставит, побоишься ее одну без догляда оставить.

Виктор невольно прислушался к самому себе. А ведь права бабка. Когда он понял, что в Тихом под малой охраной остается большое количество раненных, то первым желанием было остаться и вырезать их всех. Он уже был готов отдать о том приказ, когда мысль о продолжающем продвижение к крепости противнике, заставила прикусить язык. Эти опасности сейчас не представляли, а вот те… Те двигались к Обережной, лишая возможности покинуть ее дорогих ему людей. Вот только бабушка говорила об одном человеке, а было их двое. Поди и пойми ее. Неужели одну из них он потеряет? Спокойно. Ничего лекарка не напутала. Уже потерял. Другому она супруга. Да и не было никогда надежды, на то, что он сможет ее вообще обрести. Ну и хвала Отцу небесному, коли так.