Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик. Падение в Хаос

• Название: Первый еретик. Падение в Хаос
• Автор: Аарон Дембски-Боуден
• Издательство: Фантастика Книжный Клуб
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91878-038-1

Распространив Великий Крестовый Поход от края до края галактики, Император внезапно решает жестко наказать легион Несущих Слово — за слишком медленное приведение к Согласию новых миров и религиозное поклонение ему. Императору Человечества. Для вящей убедительности он приказывает стереть в пыль город, бывший гордостью Несущих Слово. Унижение легиона серьезно пошатнуло душевное равновесие примарха Лоргара и направило его духовные поиски к самому краю материальной вселенной, где варп просачивается в реальный мир, где слышны голоса богов и можно прикоснуться к истине. Эта истина, неприглядная и болезненная, и станет колыбелью Великой Ереси.

---

Обсидиан, уже на пороге гибели, все еще полз, протягивая хватательную конечность к ближайшему противнику. Инкарнадин отступил назад, прицелился из автопушки в вытянутую руку и одним залпом отделил пальцы от кисти. Кси-Ню, стоя позади имперской боевой машины, с неослабевающим вниманием наблюдал за боем и время от времени подкручивал диски приборов на своем нагруднике. Зачем он это делал, никто из Несущих Слово так и не смог узнать, несмотря на десятилетие, проведенное в общих сражениях.

Когда Обсидиан наконец окончательно затих, Аргел Тал и Даготал подошли к техножрецу. Поверженная конструкция приобрела сходство с подтаявшей ледяной статуей, так сильно был поврежден ее корпус тысячами болтов, ударами мечей и лучами лазеров. Под ногами обоих Астартес хрустели осколки темного стекла, усыпавшие всю улицу.

— Приветствую, капитан, — произнес Кси-Ню-73. — Девятая манипула Карфагенской когорты ждет твоих приказов.

Кирена, положив руку на предплечье Аргел Тала, прервала повествование:

— Вы и сами использовали разумные машины?

Он ожидал этого вопроса.

— Легио Кибернетика — это драгоценная грань Механикум. Боевые машины Легио Титаникус выручают Великий Крестовый Поход в самых тяжелых ситуациях, но и Кибернетика для благородных легионов Астартес играет не менее важную роль. Их разумные машины представляют собой робототехнические оболочки, в которых живет дух машин. Техножрецы Кибернетики создают органо-синтетические разумы из биологических компонентов.

Кирена потянулась за стаканом с водой, стоящим на прикроватном столике. Ее пальцы скользнули по металлической поверхности, потом наткнулись на стакан и только тогда обхватили его. Она мелкими глотками прихлебывала воду и, казалось, не имела никакого желания говорить.

— Ты не видишь разницы, — произнес Аргел Тал не вопросительным, а утвердительным тоном.

Она опустила стакан и обратила на него незрячий взор.

— А она есть?

— Только не задавай этого вопроса Кси-Ню-73, если вам вдруг доведется встретиться. Он будет так оскорблен, что, того и гляди, убьет тебя, а я так рассержусь, что в ответ убью его. Достаточно сказать, что разница в сознании. Органический разум, даже если он синтетический, все равно связан с превосходством человеческой расы. В искусственном разуме этого нет. Многие цивилизации усваивают эту истину только в тот момент, когда подчиненные им машины начинают бунтовать, как наверняка взбунтовались бы Обсидианы против людей Сорок семь — шестнадцать.

— Ты всегда говоришь, что мы превосходим всех остальных. Я имею в виду людей.

— Так написано в Слове.

— Но Слово со временем меняется. Ксафен говорит, что оно меняется даже сейчас. Неужели люди действительно совершенны?

— Мы покоряем Галактику, верно? Разве это не свидетельствует о нашей чистоте и предназначении?

— Другие расы покоряли ее до нас. — Она сделала еще глоток нагревшейся воды. — Возможно, мы совершим ошибку, и тогда покорять Галактику будет кто-то другой. — Потом она улыбнулась и убрала с лица упавшую прядь волос. — Ты так уверен во всем, что делаешь. Я тебе завидую.

— Разве ты не была уверена в своем жизненном пути, живя в Монархии?

Она склонила голову, и в ее позе Аргел Тал заметил некоторую напряженность — пальцы босых ног были слегка подогнуты, руки легонько перебирали ткань серого одеяния.

— Я не хочу об этом говорить, — произнесла она. — Мне просто стало интересно, как ты можешь жить, не испытывая ни сомнений, ни сожалений.

Астартес не сразу нашелся, что ответить.

— Это не уверенность. Это… долг. Я живу согласно Слову. То, что записано, должно свершиться, иначе вся наша жизнь окажется напрасной.

— Для меня это равносильно великой жертве. Судьба превратила тебя в оружие. — Улыбка Кирены выражала нечто среднее между восхищением и печалью. — Что-то подобное в своих предрассветных молитвах говорили проповедники идеального города. «Идите единственно верным путем, ибо все остальные ведут к гибели».

— Это цитата из Слова, — сказал Аргел Тал. — Часть мудрости примарха, оставленная нам, чтобы направлять ваш народ.

Она подняла руку, словно отмахиваясь от его склонности к деталям.

— Знаю, знаю. Ты расскажешь мне конец истории? Я хочу больше узнать о городе. А примарх тоже сражался рядом с вами?

Капитан набрал полную грудь воздуха. Мысли девушки стремительно перескакивают с одной темы на другую.

— Нет. Но мы увидели его на рассвете. А до этого встретились с Аквилоном.

— Расскажи, как это произошло. — Она легла, положив голову на скрещенные руки. Неизвестно зачем, но она все время держала глаза открытыми. — Я не сплю. Продолжай, пожалуйста. Кто такой Аквилон?

— Его титул «Оккули Император», — ответил Аргел Тал. — «Очи Императора». Мы встретились перед закатом, когда горел уже почти весь город.

Глава 8 КАК ДОМА ЗОЛОТЫЕ, НЕ СЕРЫЕ В СЕРДЦЕ ПАВШЕГО ГОРОДА

На руины города опустился сумрак. Аргел Тал в изрядно потрепанных доспехах стоял и смотрел, как янтарный диск опускается за горизонт. Этот великолепный закат навел его на размышления о Колхиде, о доме, о мире, которого он не видел уже почти семь десятилетий. В его памяти, почти эйдетической, собрались картины закатов двадцати девяти миров. Сегодняшний был тридцатым, и он был почти так же прекрасен, как первый.

Небо, возвещая о скором наступлении ночи, из голубого становилось фиолетовым.

— Капеллан! — крикнул он. — Ко мне.

Ксафен оставил производивших перегруппировку Несущих Слово и прошел в другой конец улицы, где стоял капитан.

— Брат, — приветствовал он Аргел Тала. Капеллан снял шлем и наблюдал заход солнца невооруженным взглядом. — В чем дело?

Аргел Тал кивнул на темнеющие небеса:

— Напоминает мне о доме.

Негромкое гудение сочленений доспехов подсказало ему, что Ксафен пошевелился. Возможно, пожал плечами.

— А где Торгал и его штурмовое отделение?

— Ведут разведку в окрестностях шпилей, — сказал капитан. — Я буду рад, когда мы приведем этот мир к Согласию, Ксафен. Несмотря на то что нам всем необходимо было увидеть сражение, это бесполезная война.

— Как скажешь, брат. Так что ты хотел?

Аргел Тал по-прежнему не смотрел ему в глаза.

— Ответов, — сказал он. — До того, как мы вернемся на орбиту. Примарх не показывается уже целый месяц, а воины-жрецы молчат после своих собраний. Что происходит на встречах тех, кто носит черное?

Ксафен, уже отворачиваясь, сердито фыркнул:

— Сейчас не время. Нам надо еще привести этот мир к Согласию.

— Не уходи, капеллан.

Их взгляды скрестились — раскосые линзы капитана и прищуренные глаза капеллана.

— Что случилось? — спросил Ксафен. — Почему ты так рассеян?

Его голос, сохраняя твердость, зазвучал умиротворяюще. Аргел Тал хорошо знал этот тон. Так Ксафен разговаривал с воинами, которые поверяли ему свои сомнения. По непонятной причине такая манера говорить сильно раздражала Аргел Тала.

Капитан кончиком меча показал в конец улицы, где два отделения помогали своим раненым. Большую часть дороги занимали труп еще одного Обсидиана и байки Даготала, проходившие ремонт под присмотром Кси-Ню-73.

— Мы все слепы, — сказал капитан. — Все, кроме тебя. Мы сражаемся, получив приказ, и уничтожаем еретическую цивилизацию. И Аврелиан прав — это освобождение от прошлого и очищение крови. Пережив незабываемый провал, легиону необходимо было добиться победы. Но после гибели идеального города, после месяца молчания мы по-прежнему слепы.

— Что же ты хочешь от меня услышать?

Ксафен снова подошел к капитану, и его закованная в перчатку рука поднялась, но в то же время по лицу пробежала тень сомнений. Капеллан опустил руку, сознавая, что прикосновение к плечу послужит не напоминанием о братстве, а поводом к еще более сильному раздражению.

— Я хочу, чтобы ты ответил на вопросы и просветил своих братьев, как предписывает твой долг.

Ксафен резко выдохнул, и вместе с воздухом его покинули остатки терпения.

— Тайна собраний тех, кто носит черное, священна и нерушима. Никто из нас не вправе говорить о том, что там происходит. Тебе это прекрасно известно, и все же ты продолжаешь задавать вопросы. А как же традиции, брат?

Аргел Тал опустил меч.

— Какие традиции? — усмехнулся он. — А как относиться к тому, что легион преклонил колени в прахе, а примарх ничего не говорит нам уже целый месяц? Всем нам необходимы ответы, Ксафен. Мне необходимы ответы.

— Как прикажешь, капитан. Но все, что я могу сказать, я уже говорил раньше. Мы изучаем Слово и ищем новые пути. Легион заблудился, и мы ищем ответы, чтобы снова его направлять. Можно ли нас за это осуждать? Должны ли мы и дальше плутать во тьме, лишившись света Императора?