Борис Долинго - Аэлита. Новая волна /002: Фантастические повести и рассказы

• Название: Аэлита. Новая волна /002: Фантастические повести и рассказы
• Автор: Борис Долинго
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-9709-0124-5

Хорошо ли мы знаем мир, в котором живем? Сомнительно как-то. По правде говоря, дальше собственного города (ну, еще любимых курортных местечек) мы бываем редко. А там, за пределами обжитого пространства, происходит такое… Поинтересуйтесь, всмотритесь… И тогда однажды вы, может быть, решите, что попали в какие-нибудь параллельные миры. Они почти такие же, как наш, привычный, но со своими особенностями, чем и завораживают. Еще шаг, и вы понимаете, что угодили не куда-то, а в чуждые перпендикулярные миры. Вот уж где непривычные глазу картины, пугающая какофония звуков, невыразимые и непонятные своим мироощущением разумные (а разумные ли?) существа. Необъяснимей этого могут быть только миры за гранью. За гранью любых наших представлений, за гранью самой изощренной фантазии.

Вам интересна новая фантастика? Тогда добро пожаловать на страницы сборника «Аэлита». В реальные и, конечно же, абсолютно вымышленные миры!

Мгновение — и вы уже подхвачены НОВОЙ ВОЛНОЙ.

В очередной сборник фантастических повестей и рассказов вошли произведения молодых авторов, активно работающих в столь многоликом жанре.

Объединяющим началом новой литературной волны стал старейший российский фестиваль фантастики «Аэлита» (Екатеринбург), традиционно поддерживающий лучшие творческие силы.

---

Разумеется, «господина» и «госпожу» мы сразу отменили и превратились в «дядю Петю» и «тетю Катю». Что уж говорить о том, какой резонанс вызвала эта история. Друзьями, родственниками и знакомыми дело не ограничилось. Нас показывали по телеку (репортаж на первом канале был, может, видели) и три раза писали в газетах, правда, половину переврали, журналюги без этого не могут.

Мата поступила на филологический в РГГУ и год успешно отучилась, потом ушла, по моей просьбе. Катя была беременна и ей требовалась помощь. А уж когда Ванятка родился — тут и говорить нечего, без Маты мы бы просто не справились. Хорошую няньку в Москве нанять — дело расточительное.

* * *

Ну и что? — спросите вы. История как история, к чему были все эти нагнетания в духе «много раз потом об этом пожалел» и прочая?

Объясню.

Дело в том, что у Маты была одна… особенность.

То, о чем не разнюхали репортеры, о чем не знали друзья и о чем не подозревала, кажется, даже Катя.

Не знаю, как бы это сказать… но, в общем…

Мата убивала людей.

Нет, не собственноручно, конечно же.

Просто все, кто угрожал или вредил Мате, либо, с ее точки зрения, мог угрожать или вредить нам с Катей, очень быстро умирали. Самоубийства или несчастные случаи. И я в какой-то момент обратил внимание, что в дни смерти наша девочка по-особому выглядит — глаза блестят, подбородок вздернут, дыхание тяжелое.

Такое случалось, наверное, и раньше, но заметил я это на гинекологине. Известное дело, что в этих кабинетах обычно сидят, говоря возвышенным языком, не лучшие представители рода человеческого. Да, в платных консультациях встречаются приличные люди, которые к тому же и разбираются в своей специальности. А вот в бесплатных… Ну, может, где-то и есть, не спорю. Но нам не попадались. И нашим знакомым тоже. И знакомым наших знакомых. А попадалось безграмотное хамье, которое больше вредило, чем приносило пользы.

А ходить все равно приходится. Не всегда есть деньги на платную. Жизнь ведь такая — то густо, то пусто. То в Мавританию летишь, а то концы с концами еле сводишь. Вот пошла как-то Катя по своим делам, простите за фактологию, в этот кабинет, к той психопатичке. Вернулась, что называется, в состоянии стресса. Мне ничего особо не говорила, а Мате рассказала, чтобы девочку подготовить, — ей ведь, скорее всего, в тот же кабинет придется в свое время ходить. Да и сдружиться они уже успели. Воспитанница наша редко чувства выказывала, но тогда, помню, весь день была прямо не своя. Через две недели супруга снова направилась к психопатке, как вдруг — другое имя на кабинете, а в очереди болтают, что прежняя-то скопытилась, — да отчего! — рак матки на поздней стадии обнаружился. За несколько дней «сгорела».

Следующим был водила маршрутки. Зазевался он как-то по дороге, считая деньги для сдачи, а спереди автобус остановился. Мы чуть не впечатались, в последний момент он по тормозам дал, и в салоне все с кресел посваливались. А я с Матой сидел на переднем сиденье, ехали подарок Кате ко дню рожденья выбирать. Я кричу:

— Смотри на дорогу, урод! Угробить нас хочешь?

А грузинчик этот, нет чтобы извиниться, как человек, стал на эмоциях орать мне, что не мое дело, что виноват водила автобуса, что я сам такой и прочая.

Вот и доорался дурак — на следующее утро, выезжая к работе, на полной скорости вмазался в пустую остановку. Вроде, пока скорая ехала, еще был жив. Катя в «Дорожном патруле» видела, вечером мне рассказала. Хотя я не одобряю, что она это смотрит, одни нервы от таких передач.

Но последнее, что меня убедило — наркоманы. Ошивалась в нашем подъезде всякая шваль, которая там, судя по окуркам, бутылкам и шприцам, курила, выпивала и кололась. По вечерам проходить мимо было боязно, сам-то я нож в кармане носил, но за Катю опасался, да и за Мату, конечно, тоже. И вот, как-то приходит она вечером сама не своя, гляжу — да, глаза, да, подбородок, да, дыхание. И сразу же, как был, в тапках, вниз по лестнице. На третьем пролете глядь — так и есть, лежат голубчики, без движения. Трое. Наша дежурная по подъезду страшным шепотом говорила после, будто у всех троих одновременно лопнули мочевые пузыри. Оказывается, от этого тоже умирают. А может, и приврала старуха. Откуда бы, скажите, знать ей результаты вскрытия?

Так я убедился, что моя воспитанница убивает людей. То, что я не понимал, как это возможно, меня ни капельки не смущало. Как работает автомобильный мотор, я тоже не представляю, однако это не мешает мне признавать, что автомобили ездят, и именно благодаря мотору. А над всякими непознанными феноменами пускай ученые голову ломают, им за это деньги платят. Впрочем, не думаю, что ботан, решивший исследовать Мату, проживет достаточно долго, чтобы привести замысел в исполнение.

Если вы представили себе какое-нибудь мавританское вуду, там, истуканы в клубах дыма, куклы, утыканные иголками, — выбросьте эту дрянь из головы. К тому, о чем я пишу, это не имеет никакого отношения. Не занималась она колдовством. Тут дело в другом. Я себе так объясняю: есть люди с необычными способностями. Кто-то, как магнит, металлы притягивает. Кто-то, как рентген, людей насквозь видит. Есть ведь такие, факт. А у Маты была особенность навлекать несчастья на конкретных… индивидов.

И чему тут удивляться, если вспомнить, что Мату вынашивала женщина, которая знала, что после родов будет убита? Почему-то мне кажется, что все, кто метал в эту женщину камни, давно уже сами тлеют в мавританском песке. Должно быть, с них все и началось. Маленькая девочка желала смерти тем, кто лишил ее матери, и они действительно помирали — один за другим…

А может, все было по-другому. Не знаю. Эта гипотеза пришла мне в голову за пивом. Ничем подтвердить ее не могу. Да и не хочу. И пивком-то усугублять я начал не с радости.

Кто-нибудь скажет, что это, может, и неплохо иметь эдакого личного ангела-карателя. Ну-ну. Языком-то легко чесать, а поглядел бы я на него, будь он на моем месте.

Убивала-то Мата не только явное отребье вроде тех же наркоманов. Однажды мы с Катей обсуждали на кухне мой заторможенный карьерный рост. Шуточный разговор-то был. И надо же мне было ляпнуть, что, мол, если б не Виталик, сидел бы я уже в кабинете этажом повыше. А Мата в это время тут же была, посуду мыла.

Через два дня не стало Виталика. А мне дали кабинет этажом повыше.

Крепко ж я тогда напился. И еще крепче разозлился. Думал — устрою ей взбучку, так что мало не покажется. Но не устроил. Даже не сказал ничего. В конце концов, сам ведь виноват. Нечего было языком почем зря чесать. Вот уж действительно, от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься.

Жалко Витальку, честно. Иногда аж до слез. Будто это я убил. Потом вдове его, Маринке, тайком деньжат посылал по почте. Когда от Катерины удавалось что-нибудь заначить. Года два слал, пока Маринка с Пашкой из второго отдела не сошлась.

А на язык я с тех пор осторожнее стал.

* * *

Может, вы не поверите, но Маты я не боялся. Совсем. Всегда чувствовал, что против меня и моих близких она ничего не сделает. На всякий случай глянул свидетельство о смерти бабы Таи — все чисто, благодетельница наша отошла в лучший мир за три дня до того, как Халид Айуб представил мне свою дочь.

Скорее я боялся за Мату. Должно быть, так чувствуют себя родители эпилептиков. Никогда не знаешь, когда будет следующий приступ и чем он кончится. Совесть жевала меня изнутри все больше с каждой смертью. Сны дурные стали сниться, будто вовсе не Мата это делает, а… в общем, неприятные сны.

И постоянный страх — что будет, если Катя узнает?

Часто хотелось напиться и забыться, но сдерживался — а ну как ненароком проболтаюсь?

Девочка ведь действительно мне стала как родная. Затрудняюсь, правда, соотнести с традиционными схемами родства. Наверное, это как если бы пришлось воспитывать младшую сестру. Или племянницу. Хотя не совсем так. Сестра вряд ли бы говорила с братом, уставившись в пол, и только когда ее спрашивают. Сложно. Вот с Катей Мата держалась куда свободнее, и в глаза ей смотрела, и болтали они, и смеялись, и ходили вместе по магазинам, и прочая.

Тревожило меня то, что Мата сильно замыкалась на нашей семье. Первые два года друзей у нее так и не появилось, несмотря на наши попытки познакомить девочку со сверстниками (через детей знакомых и родни в основном). Со всеми гостями она была одинаково вежлива, но заинтересованности ни к кому не выказывала и отношений поддержать не стремилась.

Хотя Антончик, старший Мишкин, втрескался в нее, что называется, по уши. Звонил каждую неделю, а то и чаще, иной раз и в гости заехать норовил. Но юная мавританка была с ним подчеркнуто холодна. Типичный разговор по телефону:

— Да. Хорошо. Зачем? Я тебе вышлю и-мейлом. Нет. Я занята. И в четверг тоже. Вряд ли. Пока.

Первые годы это было еще уместно, но время шло, Мата взрослела и, кстати, все более красивела. Да, мы к ней привыкли и привязались, но не могла же девочка всю жизнь провести при нас. Это нездорово. А уж когда открылась ее особенность… Нет, не то чтобы я хотел Мату куда-нибудь сбагрить. Просто мне казалось, что если она влюбится, если появится у нее, так сказать, простое женское счастье, то начнется для Маты иная жизнь, в которой уже не будет места… ну, вы понимаете, о чем я.