Реми Хесс - 25 ключевых книг по философии

• Название: 25 ключевых книг по философии
• Автор: Реми Хесс
• Издательство: Урал LTD
• Жанр: Философия
• Год: 1999
• ISBN: 5-8029-0026-1

От Платона и Аристотеля до Бергсона и Хайдеггера — вот пространство этой книги, созданное интуицией и вкусом Реми Хесса, построившего собственную версию Всемирной Академии. Ее двери распахнуты для всех жаждущих окунуться в мир парадоксальных идей, мудрой поэзии и мыслительной мощи бытия.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Молодой человек «берется за ум» лишь после смерти Поуля Мартина Мёллера, своего учителя и друга. Кьеркегор возобновляет учение и успевает примириться с отцом, который вскоре после этого умер. Эта смерть настолько потрясла Серена, что он решает посвятить себя творческому труду. Он пишет: «Он мертв, но не во мне, а для меня, для того, чтобы, если это возможно, что-то еще из меня могло получиться». В 1841 году Кьеркегор защищает магистерскую диссертацию по философии О понятии иронии с постоянной оглядкой на Сократа. Это сочинение заложило основы экзистенциальной философии, в нем отстаивалось право философа на субъективность, в противовес модной тогда гегелевской системе.

Неудачная помолвка

В 1837 году Кьеркегор познакомился с Региной Ольсен и влюбился в нее до безумия. Девушка отвечала ему взаимностью… Но Серен, убежденный, что истинный супружеский союз не терпит секретов, не смог решиться на то, чтобы поведать невесте собственные тайны (об отце, о своей меланхолии, о былой распутной жизни…) В 1840 году, несмотря на все усилия Регины, Кьеркегор с болью душевной разорвал помолвку Чтобы заставить о себе забыть, он отправился в Берлин, где прослушал курс философии Шеллинга, в котором, впрочем, быстро разочаровался. В конце концов Регина вышла замуж за другого, а ведь Кьеркегор надеялся, что эта необыкновенная девушка всегда будет чувствовать духовную связь только с ним. Прозрение было жестоким, философ с головой уходит в работу и в период с 1843 по 1845 год пишет несколько больших трудов, в которых под разными псевдонимами рассматривает различные возможности человеческого существования. Именно в этих трудах Кьеркегор заложил основы своей философской теории.

Стычка с Корсаром

Как раз в это время у Кьеркегора произошла неприятная история с газетой Корсар. По мнению официальных властей, этот бульварный листок развращал нравы населения, издеваясь над «уважаемыми и мирными людьми, которые служат государству, честно отдаваясь каждый своему делу». Однажды газета ненароком похвалила Кьеркегора, и тот испугался, что именно его сочтут автором всех этих грязных сплетен. Философ провоцирует Корсар на оскорбление. Ответ не заставил себя долго ждать: вскоре в «Корсаре», под псевдонимом «Мёллер» появилась статейка с издевкой по поводу «диалектической» помолвки Кьеркегора, упреками в том, что в работе «Виновен — Невиновен?» он бросил на съедение публике историю своих отношений с Региной, и иронией по поводу болезненных вкусов человека, называвшего свою жизнь «залом для вскрытия трупов», а себя самого — «мертвецом».

Кьеркегор не стерпел этих нападок и немедленно на них отреагировал. В итоге жизнь философа стала невыносимой. Теперь он уже не мог спокойно прогуляться по улице, как любил это делать раньше, люди открыто смеялись ему в лицо. Кьеркегор снова ищет убежища в Берлине, но по возвращении уже не может адаптироваться к жизни в Копенгагене. В нем растет убеждение, что в людях, ставших теперь для него «массами», легко берет верх животное начало. Он видит в своих страданиях наказание за грехи. И Кьеркегор начинает задумываться о проблемах религии. Христианство представляется ему призывом к раскаянию, обращенным к каждому человеку, склоняющим его к тому, чтобы исповедаться в своем грехе и получить прощение. Церковь игнорирует сочинения философа. Даже епископ Копенгагенский Минстер, друг его отца, уважающий работы Кьеркегора, отказывается его принять. В отместку Кьеркегор избирает епископа мишенью для своих нападок.

После смерти Минстера Кьеркегор публикует в нескольких номерах журнала Мгновение, который он тогда издавал, серию статей против церкви, предпочитающей мирскую славу мученичеству и даже не осознающей той пропасти, что отделяет ее от христианского идеала.

«В этих номерах разрыв между христианином и христианством, статус лютеранской церкви и всевластие ее священников разоблачаются в чрезвычайно резком тоне, с использованием некоторых приемов атеистической критики: представление о христианстве как о чем-то мягком и безобидном, не принимающем непосредственного участия в светской жизни, называется самой гнусной ложью священников» (О. Коли).

Кьеркегор умер 1 ноября 1955 года, во время подготовки десятого номера Мгновения, который так и не вышел в свет.

Резюме

Книга Понятие страха изложена в форме трактата. В ней исследуются психологические предпосылки возможности совершения человеком греха. Ранее Кьеркегор уже ставил вопрос о грехе в своих Философских крохах (1844).

Всякая научная проблема должна рассматриваться в рамках той или иной конкретной дисциплины. Какая же наука изучает грех? Это явно не классическая философия, «чьей сущностью остается имманентность, или, в греческих терминах, воспоминание». Поэтому Кьеркегор обращается к так называемой «второй философии», сущность которой — «трансцендентность, или повторение». В действительности же «грех по сути своей вообще не принадлежит какой-либо науке». Догматика выдвигает лишь само понятие греха, не исследуя то, каким образом человек его переживает. Пережитое учитывает только этика, возлагающая на человека определенные обязанности. Догматика выявляет идею греха, а психология изучает его реальное воплощение. Иначе говоря, психология занимается не возможностью греха, а его действительностью:

«Как только грех действительно полагается, на этом месте тут же появляется этика, которая следует за каждым его шагом. — Этику не заботит, как возник грех, за исключением того, что ей совершенно ясно, что грех вошел в мир как грех. Но еще меньше, чем о возникновении греха, этика беспокоится о скрытой эволюции возможности греха».

«Стало быть, понятие греха по сути не принадлежит никакой науке, и только вторая этика может рассматривать его проявления, хотя и не возникновение. Начни же его рассматривать какая-либо иная наука, это понятие окажется искаженным».

I. Страх как предпосылка первородного (по-датски: наследственного) греха и как то, что разъясняет первородный грех вспять, в направлении его истоков

Всякий индивид есть часть человеческого рода. Он связан с ним теснейшими узами, подобно тому, как и род тесно связан с каждым индивидом:

«Совершенство в себе самом — это совершенное участие в целом. Ни один индивид не может быть безразличен к истории рода, точно так же, как и род небезразличен к истории какого бы то ни было индивида».

Это утверждение полностью справедливо и по отношению к Адаму, который был первым представителем человеческого рода: «Он одновременно является собою самим иродом. А значит, то, что разъясняет Адама, разъясняет также ирод, и наоборот», Грех Адама качественно ничем не отличается от первого греха любого человека.

«Через первый грех в мир вошла греховность. Ни о каком позднейшем человеке никак нельзя сказать, что через его первый грех в мир вошла греховность, а между тем она входит в мир через него совершенно таким же образом… греховность пребывает в мире лишь постольку, поскольку она входит через грех».

Первому греху предшествует невинность.

«Невинность — это не что-то подобное непосредственному, не что-то, что должно быть снято, чьим определением является то, что оно должно быть снято, нечто-то, что по сути вообще не присутствует здесь, но она сама, будучи снятой, становится впервые через то и впервые тогда, когда она была прежде, чем быть снятой, и теперь вот снимается»,

Род человеческий количественно накапливает грехи. Но с экзистенциальной точки зрения, «невинность всегда теряется только через качественный прыжок индивида», то есть когда он совершает свой первый грех и, следовательно, теряет свою невинность.

Кьеркегор считает, что первородный грех нельзя объяснить через понятие грехопадения. Он переходит к рассуждению о страхе, сопутствующем невинности. Страх — это «симпатическая антипатия и антипатическая симпатия», это чувство, овладевающее человеком, когда в нем зарождается догадка о существовании некой силы, обладающей совершенно неведомыми возможностями.

«Такой страх столь сущностно свойствен ребенку, что тот вовсе не хочет его лишиться; даже если он и страшит ребенка, он тут же опутывает его своим сладким устрашением. И во всех народах, где детскость сохранилась как грезы духа, этот страх есть; и чем он глубже, тем глубже сам народ».

Человек может лишь свободно оставаться тем, что он есть: синтезом души и тела, которые дух, — а этой есть настоящее его «я» — полагает в действительность: