Вадим Проскурин - Эти бессмертные

• Название: Эти бессмертные
• Автор: Вадим Проскурин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50133-5

В результате автомобильной катастрофы предприниматель Павел попадает в странный магический мир, напоминающий земное Средневековье. Быстро выясняется, что местный владыка лорд Хортон вызывал из другой реальности свирепого демона — а явился простой российский бизнесмен. Впрочем, новый русский с головой на плечах способен неплохо устроиться и в магическом Средневековье. А изобразить демона — не проблема, особенно если имеешь доступ к книге с колдовскими заклинаниями…

---

Между тем армия добра двигалась к цели. Обеспечить это движение оказалось куда сложнее, чем предполагал Павел, выступая в поход. Он совсем упустил из виду, что должность зама по тылу в земных армиях предусмотрена не зря. Двигаясь походной колонной, восемьсот воителей производили эффект, сходный с пролетом стаи саранчи средних размеров. Как выяснилось на второй день похода, холопы, имевшие несчастье оказаться на пути армии, чисто технически неспособны накормить всех воителей. На военном совете Хортон предложил употреблять в пищу не результаты труда холопов, а самих холопов, дескать, цель оправдывает средства. Павел не сразу понял, что Хортон пошутил, а графы почти все приняли слова герцога за чистую монету и стали высказывать аргументы типа «тогда придется тратить столько магической силы для предотвращения эпидемий, что лучше поголодать». В который раз Павел убедился, что у местных воителей сложились весьма специфические представления о добре.

В конечном итоге решили развернуть армию в четыре колонны, идущие параллельными курсами, каждая со своими дозорами, головными и боковыми. В принципе, от дозоров можно пока отказаться, но лучше оставить походный порядок без изменений — пусть бойцы привыкают. Надо продумать систему гонцов, поддерживающих связь между командирами колонн, и еще систему продразверстки, чтобы не тратить слишком много времени на отбирание еды у холопов. Как же тяжело приходится земным военачальникам, восемьсот человек — это усиленный батальон, даже не полк, а каково командующему армией управлять десятками тысяч людей? Впрочем, в земных армиях все эти технологии давно отлажены, не приходится каждый день изобретать велосипед.

Хорошо еще, что с боевой подготовкой все в порядке. Каждый день четыре часа посвящались взводным и ротным учениям, воители учились военному делу с большим энтузиазмом, и результаты были выше всяких похвал. Ни один герцог не устоит против такой силы, но император — к сожалению, не герцог, это нечто совсем другое, совершенно непостижимое.

Жаль, что герцога Хина пришлось прикончить. Из всех знакомых Павла (если скоротечный бой можно назвать знакомством) только он один был лично знаком с императором, все остальные знали верховного правителя вселенной лишь по легендам. А эти легенды никак не могут быть правдой, слишком много в них противоречий и явных преувеличений. Если сложить все мифы об императоре воедино, вырисовывается то ли полубог, то ли Кощей Бессмертный — совершенно нереальное существо, которое так далеко ушло по пути высокой магии, что почти утратило человеческую природу. Например, все сходятся на том, что император не имеет личного удела, у него нет ни рабов, ни холопов, снабжающих его едой и всем прочим, необходимым для жизни. Он просто обитает на горе, а иногда, раз в триста лет, спускается вниз, и чаще всего это приводит к тому, что один из герцогов отправляется в перерождение, а один из графов становится герцогом. Но как император получает информацию, кого следует зачистить, а кого продвинуть? Ни одна легенда не говорит об этом ничего определенного, считается само собой разумеющимся, что император и так все знает, на то он и император. С другой стороны, он проводит зачистки точно так же, как и любой другой воитель, с помощью обычной боевой магии. Просто его магия сильнее.

Чем выше поднималась над горизонтом гора Губерт, тем сильнее Павла одолевали сомнения. До решающего сражения оставались считаные дни, а он все еще не представлял в полной мере, с чем связался и на что идет. Так было и раньше, но раньше ситуацию контролировал Хортон, а теперь он говорит, что понимает не больше Павла, и не похоже, что он врет. Хорошо быть фаталистом, как Хортон: дескать, хорошее перерождение мы себе обеспечили, а большего и не надо. Но Павел не готов рассматривать героическую смерть как достойное завершение похода. Может, не стоило так сразу выступать в поход? Выслать сначала посольство какое-нибудь… Хотя о чем можно договариваться со сверхъестественным существом, всезнающим и всесильным? А если оно не всезнающее и не всесильное, то зачем с ним договариваться, если можно уничтожить?

Очень странное и неприятное чувство — вроде бы нет явных причин менять уже принятое решение, но никак не удается отделаться от ощущения, что оно ошибочно, что нужно было делать все по-другому. А когда начинаешь думать, как это — по-другому, понимаешь, что лучше не получится, и, в конце концов, приходишь к выводу, что правильного решения нет. Как же это достало… Скорее бы уж эта гора чертова…

2

Он открыл глаза. Сторожевое заклинание прервало медитацию — кто-то приближался к священной горе. Судя по текущей напряженности силовых линий, этот кто-то еще далеко, есть еще время привести себя в порядок и подготовиться к встрече.

Эфемерная жизненная сила, равномерно разлитая по всему телу, да и не только по телу, сконцентрировалась в области неподвижного сердца, оно вздрогнуло, сократилось, и кровь побежала по жилам, вначале неторопливо, но все быстрее и быстрее. Чувствовать пульс странно, он всегда долго привыкал к этому, выходя из спячки. Особенно сильно это напрягало в первые два-три тысячелетия, потом он привык.

Первую минуту кровеносная система работает вхолостую, затем приходит время сделать первый вдох. Это больно — воздух буквально разрывает слежавшуюся легочную ткань. Впрочем, боль — не проблема, это чувство легко отключить усилием воли. Куда хуже с пульсом или, скажем, с икотой, не дай создатель, опять начнется…

Промелькнувшее в мыслях слово из древней эпохи заставило его улыбнуться. Слово «создатель» давно ушло из обыденного языка, сохранившись лишь в заповеднике философских текстов. А было время, когда все поминали создателя через слово…

Он сел. Прислушался к ощущениям тела — все нормально. Теперь утренний туалет, неприятная процедура, но необходимая. То есть не совсем необходимая, при желании можно заменить ее магией, но оно того не стоит. Как ни прочищай желудок — родниковой водой или магией, — тошнит одинаково.

Сторожевая нить вздрогнула еще раз. И еще раз. И снова, и снова, много-много раз. То ли в заклинании проявился скрытый дефект, незамеченный за долгие века эксплуатации, то ли на гору Губерт взбирается целая толпа. Кажется, ожидается что-то необычное, а не очередной граф, чудом победивший сюзерена, опьяневший и ошалевший от собственной удачи. Поначалу подобные персонажи веселили его, но за тысячи лет все приедается. Правильно говорили древние — ничто не ново под звездами.

Пожалуй, стоит собрать дополнительные силы. Это займет некоторое время, но бывают ситуации, когда осторожность не помешает. Он помнил, что такие ситуации бывают, но очень смутно, в последний раз это случилось очень давно, даже не сказать, сколько тысячелетий назад, он давно уже перестал следить за временем.

Он почувствовал странное воодушевление, казалось бы, давно утраченное чувство. Без новостей жить скучно, это и не жизнь, а так, череда прыжков из прошлого в будущее в поисках разнообразия. Раньше он время от времени пробуждался по собственной воле, выходил в большой мир, любил женщин, а иногда и мужчин, искал приключений и находил их. Иногда он вмешивался в большую политику, смещал и казнил графов и герцогов, но потом он засыпал снова, а когда пробуждался, — видел, что все вернулось на крути своя, а подвиги, им совершенные, превратились в легенды, а то и сказки, густо сдобренные моралью, но начисто лишенные сходства с оригинальными событиями. Иногда он тратил год или десятилетие, а потом выносил в большой мир философский трактат, который, как казалось ему, способен изменить путь бытия, направить течение жизни в новое русло, придать новые краски серой ткани бытия. Но так никогда не получалось, он засыпал, пробуждался и узнавал, что его труд или всеми забыт, или искажен до неузнаваемости многочисленными толкователями. Раньше он гневался из-за того, что так происходит, но прошло время, и он научился принимать путь бытия как должное. Любой предмет имеет массу, и весь мир имеет массу, и эта масса огромна, и какой бы беспредельной ни была твоя сила, тебе никогда не сдвинуть мир с места. Ты можешь лишь оттолкнуть от мира себя, что он и сделал давным-давно.

Он воззвал к создателю. Странно, но уже не одна сотня поколений верит в то, что создатель — просто абстрактный философский символ, не несущий практического смысла. И хорошо, что они верят в это, он давно убедился, что великие заклинания не следует раздавать кому попало. Впрочем, какое это заклинание? Это молитва, причем не просто психотропное бормотание себе под нос, а настоящая молитва, обращение к почти неисчерпаемому источнику силы, разумному, понимающему и доброму. Жаль, что последнее слово давно забыто.