Миккель Биркегор - Через мой труп

• Название: Через мой труп
• Автор: Миккель Биркегор
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Триллер
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03091-9

Эта история началась с неожиданного телефонного звонка. Модному автору детективов Франку Фенсу позвонил знакомый полицейский.

В бухте у приморского городка найден труп молодой женщины. Преступник «списал» убийство со страниц готового к печати, но еще не изданного романа Фенса.

Новый блистательный триллер от датчанина Миккеля Биркегора, автора романа «Тайна „Libri di Luca“», ставшего мировым бестселлером.

---

27

Я пытался позвонить Линде Вильбьерг еще пару раз, пока у меня не кончились монеты. В соответствии с сегодняшней программой все ее дела на ярмарке закончились, так что вероятность ее возвращения сюда была минимальной. Я чувствовал себя жутко усталым. По-видимому, самым разумным шагом сейчас было бы вернуться в отель. По крайней мере, там она могла бы меня застать, прослушав оставленное на автоответчике сообщение.

Фердинан был на своем обычном месте — за стойкой администратора. Чувствуя себя не в силах разговаривать, я молча отсалютовал ему и направился прямиком к лифту.

— Херр Фёнс! — крикнул он вдогонку и отчаянно замахал руками, пытаясь меня вернуть. Он был бледен, а на лице застыло серьезное выражение, совершенно непохожее на его обычную, чуть лукавую мину.

Нехотя, как провинившаяся собака, я поплелся обратно к стойке.

— Это просто какой-то кошмар. — Фердинан скорбно покачал головой. Было видно, что вдаваться в подробности ему совсем не хочется.

— Что случилось? — спросил я.

— Твое убийство, — сказал Фердинан. — Кто-то совершил одно из твоих убийств.

Я впился пальцами в край конторки. Сегодня вечер субботы. Из нашего прошлого разговора с хозяином гостиницы я знал, что постоялец из сто второго должен освободить номер в понедельник. Вероятно, что-то пошло не так. Наверняка виной всему стал запах.

— В сто второй комнате убили мужчину, — продолжал Фердинан. — В точности, как описано у тебя. Прямо по книге.

Взгляд мой застыл, мозги лихорадочно работали, пытаясь определить, как мне следует отреагировать. Самое главное было — не выдать себя сейчас, так что придется изображать недоумение.

— Этим не шутят, Фердинан, — строгим тоном сказал я единственное, что пришло мне в голову.

— Разумеется, нет, — поспешно согласился хозяин гостиницы. — Ведь он мертв. — Фердинан посмотрел на кого-то у меня за спиной.

Я обернулся. На одном из диванов сидел мужчина в темном костюме. Он листал какую-то книгу в бумажном переплете, однако, встретившись взглядом с Фердинаном, с усилием поднялся с мягких подушек. Книжку он сунул в карман пиджака, но даже издалека я узнал черную обложку своего романа «Что посеешь». Движения мужчины были какими-то заученно-механическими, корпус — неестественно выпрямленным, руки он держал строго по швам. Он не сводил пристального взгляда с нас. Плотно сжатые узкие губы под ниточкой черных усиков были не более выразительны, чем походка.

— Франк Фёнс? — спросил мужчина неожиданно высоким голосом. Из-за него он вдруг разом стал похож на мальчишку, нарядившегося в костюм отца.

— Он самый, — отозвался я.

— Инспектор уголовной полиции Ким Венделев, — представился мальчишка и достал из внутреннего кармана бляху, по-прежнему не отрывая от меня глаз.

Я посмотрел на бляху, главным образом для того, чтобы не встречаться с его немигающим взглядом.

— В чем дело?

— Ты знаком со служащим полиции Вернером Нильсеном?

Я поднял на него глаза, старательно изображая недоумение. Затем перевел взгляд на Фердинана:

— Так это его…

Фердинан кивнул.

Я уставился в пол и сокрушенно покачал головой, следя за тем, чтобы все это выглядело не слишком подозрительным.

— Не может быть, — сказал я. — Мы ведь с ним встречались здесь совсем недавно.

— Как раз об этом я и хотел поговорить, — подхватил инспектор. — Насколько нам известно, вы с Вернером Нильсеном обедали в среду вечером.

Я кивнул.

— Мы также знаем, что на следующий день ты наводил о нем справки у администратора.

— Верно.

— В таком случае вынужден попросить проехать со мной в участок, — сказал Ким Венделев, кивая в сторону входной двери.

Инспектор прошел со мной к черному «опелю» и отвез в Центральный участок, находящийся на Вестербро. Пока мы поднимались на третий этаж в комнату для допросов, его коллеги-полицейские провожали нас довольно неоднозначными взглядами. Вернер рассказывал мне, что не пользовался особой популярностью у сотрудников. Инспекторов, серьезно относящихся к своей работе, в том числе и в плане собственного поведения, он обычно презрительно называл пай-мальчиками. Сам Вернер всегда поступал так, как ему было удобно, и даже не особо пытался это скрывать. Результатом были бесчисленные столкновения с коллегами, которым он неизменно рекомендовал заткнуться и заниматься своим делом. Как правило, они так и поступали — разумеется, не из-за Вернера, а из-за неправильно понимаемого чувства полицейской солидарности. Стукач, по их мнению, был куда хуже коррумпированного полицейского.

На третьем этаже инспектор отвел меня в помещение для допросов, усадил на один из двух стоящих здесь стульев и пошел за кофе для нас обоих. В его отсутствие я внимательно присмотрелся к комнате.

Во многих моих книгах фигурировали всевозможные допросы и помещения, где их проводили. Представшая перед глазами картина полностью соответствовала моим описаниям. Да и о том, что меня ждет, я, в общем-то, догадывался. То, что за мной явился лишь один инспектор и не стал сразу предъявлять мне обвинения, очевидно, означало, что они не верят в мою причастность к убийству Вернера. Я и не был к нему причастен, однако, если бы вдруг выяснилось, что я побывал на месте преступления, это не сулило бы мне ничего хорошего.

Инспектор вернулся с кофе. Он положил на стол между нами какую-то маленькую черную штуковину. Это было самое современное электронное записывающее устройство — ничего общего со старомодными громоздкими катушечными и кассетными магнитофонами. В каком-то смысле оно подействовало на меня успокаивающе. Будь на его месте обычный магнитофон с перематывающейся пленкой, впечатление было бы совершенно иное. Понимание того, что каждое твое слово автоматически регистрируется, оказывает далеко не благотворное влияние на нервную систему.

Вынув из кармана экземпляр «Что посеешь», Ким Венделев бросил его на стол.

— Ненавижу детективы, — начал он. — Меня бесит отсутствие реализма и масса клише. Обычно дело кончается тем, что я швыряю их в помойное ведро.

Я удивленно вскинул брови. С трудом верилось, что сидящий передо мной мальчишка был способен на такой эмоциональный взрыв, и я пришел к заключению, что он лжет. Это было сказано для того, чтобы посмотреть на мою реакцию. Урок номер один по технике ведения допроса. Я пожал плечами.

— У каждого свой вкус, — сказал я. — Разумеется, произведения детективного жанра особым реализмом не отличаются. Попытайся автор воссоздать реальное раскрытие какого-нибудь уголовного дела, это была бы скучнейшая книга на свете. Кому охота читать записи бесконечных телефонных переговоров, статьи уголовного кодекса и протоколы судебных заседаний?

— Однако на самом деле преступления именно так и раскрываются, — заметил инспектор.

— Но читателям-то не это нужно. Они жаждут напряженного действия и — клише. Да, конечно, в определенном смысле им хочется и реализма — в пределах того, что описываемые ситуации должны быть узнаваемы. Так к чему же обманывать их ожидания?

— Да, но как быть с фактами?

— Что ж… Оба мы прекрасно знаем, что, если в человека попадает пуля, его вовсе не отшвыривает на несколько метров по воздуху. Однако в бесчисленных фильмах-боевиках и романах-триллерах жертвы выстрелов вылетают из окон, проламывают перегородки и переваливаются через перила. Публика попросту ждет этого, и, если не оправдать ее ожидания, реакция будет негативной.

Ким Венделев, похоже, задумался над сказанным.

— Люди хотят быть обманутыми, — подытожил я.

— А никогда не возникало искушение проделать все это самому? — внезапно спросил он.

— Проделать что?

— Совершить идеальное убийство, — отозвался он. — Я имею в виду… ведь большую часть своей жизни ты выдумывал разные хитроумные способы умерщвления людей. Так вот… неужели у тебя никогда не возникает желания попробовать это самому? Доказать, что ты умнее всех?

Я покачал головой:

— Никогда.

— Даже когда ты читаешь в газете об убийстве, где преступника задерживают из-за какого-то совершенного им глупого промаха?

Я почувствовал зуд у корней волос и сделал над собой усилие, чтобы не почесаться. К чему он упомянул о газете? Это что, намек на убийство в Гиллелайе? Хочет показать, что усматривает связь того происшествия с убийством Вернера?

— Может, иногда меня и забавляет, насколько непредусмотрительно могут поступать совершившие убийство люди, однако мне никогда даже не приходило в голову самому попытаться это сделать.

— И ты никогда не старался поставить себя на место убийцы?

— Только с целью соблюдения формальной логики. Я осматриваю место преступления глазами убийцы, чтобы все там было тютелька в тютельку. Все вещи должны располагаться верно, предметы мебели стоять правильно по отношению друг к другу, вход и выход находиться там, где им и положено. — Я сделал паузу. — Ведь я же писатель, а не преступник.