Миккель Биркегор - Через мой труп

• Название: Через мой труп
• Автор: Миккель Биркегор
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Триллер
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03091-9

Эта история началась с неожиданного телефонного звонка. Модному автору детективов Франку Фенсу позвонил знакомый полицейский.

В бухте у приморского городка найден труп молодой женщины. Преступник «списал» убийство со страниц готового к печати, но еще не изданного романа Фенса.

Новый блистательный триллер от датчанина Миккеля Биркегора, автора романа «Тайна „Libri di Luca“», ставшего мировым бестселлером.

---

— Я не включил тебя в список приглашенных на праздничный обед в субботу вечером, — продолжал между тем Финн. — Но если захочешь, ты только скажи — уж тебе-то место всегда найдется.

Я покачал головой:

— У меня уже есть другая договоренность.

В действительности никакой договоренности у меня не было, однако я знал, что после долгого дня, проведенного на книжной ярмарке, вечеринка с теми же самыми людьми, с которыми я общался днем, будет последним из мест, которое мне захочется посетить.

Мы с Финном беседовали еще добрый час. В основном о предстоящей ярмарке, интервью и о том интересе, который иностранные издательства уже начали проявлять к роману «В красном поле». На этот раз сообщения пришли из Германии и Норвегии — верный знак того, что продажи будут высокими. Мой первый бестселлер «Внешние демоны», а также последовавший непосредственно за ним «Внутренние демоны» довольно хорошо раскупались за пределами Дании, однако постепенно интерес к ним угасал. И вот теперь наметились неплохие перспективы для новой книги. Чем больше Финн говорил о своих переговорах и ожиданиях, связанных с романом «В красном поле», тем отчетливее я понимал, что остановить запущенный механизм уже не в наших силах.

На обратном пути я захватил у администратора свою почту. Эллен сложила пачку писем и пришедший на мое имя большой конверт в черный пластиковый пакет с логотипом издательства.

— Надеюсь, твой новый роман станет хитом сезона, — с улыбкой сказала она.

— Хочется верить, — улыбнулся в ответ я.

Эллен принадлежала к той категории очаровательных людей, которые прекрасно выполняют свою работу, оставаясь неизменно внимательными и приветливыми ко всем. Я никогда не слышал от нее дурного слова в адрес кого бы то ни было, а достоинство и профессионализм, которые Эллен, казалось, так и излучает, наилучшим образом сказывались на репутации издательства.

— А нам это теперь ох как нужно, — осторожно оглядевшись по сторонам и понизив голос, сказала она.

Я облокотился о стойку:

— Что ты имеешь в виду?

— Успех нам сейчас просто необходим, — по-прежнему шепотом продолжала она. — Со времени последнего изданного нами бестселлера прошло уже порядочно времени, и дела идут не очень.

— Финн ничего мне об этом не говорил.

Эллен покачала головой.

— Он — последний, кто в этом сознается, — сказала она. — Или просто притворяется, чтобы не волновать всех нас. — Эллен вздохнула. — Если твоя очередная книга не станет хитом, у нас довольно мрачные перспективы. Видимо, поэтому он так и старается — из кожи вон лезет, чтобы о ней заговорили.

Мне нелегко писать все это.

Оказалось, что следовать моему первоначальному плану — отбросить все эмоции и просто заставить слова литься рекой, беспрепятственно ложиться на бумагу — гораздо сложнее, чем я себе представлял. Нет, память здесь ни при чем — я все прекрасно помню, однако, как только я пытаюсь облечь в слова все эти картины и образы, в дело вступает подсознание, которое стремится их переиначить и исказить. Я начинаю более точно указывать время, диалоги становятся четче, общее настроение — легче.

Но все эти подмены не проходят бесследно. Я чувствую, что рядом со мной незримо, скрываясь в тени, присутствует некто, какой-то критик, который все время заглядывает мне через плечо, постоянно отмечает допущенные огрехи и заставляет вновь сосредоточиться всякий раз, как я начинаю отходить от намеченной линии. Когда это происходит, во мне возникает смутное беспокойство, и оно не отпускает меня до тех пор, пока я не возвращаюсь и не переписываю те эпизоды, где я покривил душой, не исправляю пассажи, где были опущены какие-то детали или же приуменьшена значимость собственного участия в событиях.

Лишь когда я исправляю все эти несоответствия и неточности, появляется возможность двигаться дальше. При этом я чувствую себя так, будто раздеваюсь на публике, и прекрасно осознаю, что дальше будет еще хуже.

10

В юности я никогда не испытывал особого желания жениться. Брак представлялся мне некой искусственной конструкцией, в основе которой в худшем случае лежала религия, то есть лицемерие, а в лучшем — бюрократический прием, направленный на увеличение списания налогов, то есть тот же обман. Мои друзья-коллеги по «Скриптории» придерживались точно такого же мнения, и мы не стеснялись озвучивать свою непримиримую позицию и излагать непреложные аргументы в ее защиту при каждом удобном случае. То, что, несмотря на все это, сам я впоследствии женился, едва ли можно объяснить какими-нибудь рациональными причинами — просто я почувствовал, что не могу этого не сделать.

Все те месяцы, что прошли с моей первой встречи с Линой, запомнились мне как одна сплошная череда радостных откровений. Раз за разом она изумляла меня своим искрометным юмором или же тем, насколько точно совпадали наши с ней интересы. Когда мы с ней занимались любовью, ощущение нашей близости поражало меня такой остротой чувств, какую мне никогда и ни с кем до тех пор не доводилось испытывать. Я и не подозревал прежде, что отношения с женщиной могут приносить подобное счастье. С ней я мог говорить обо всем, что мы, как правило, и делали. Наши с ней взгляды на политику и иные проблемы обычно совпадали, а если порой и отличались, то споры вовсе не портили нам настроение. Мы с Линой были вместе практически постоянно, за исключением того времени, что тратили, соответственно, на работу и учебу.

Из четырех детей в своей семье Лина была самой младшей. У нее были две сестры и брат. Уже на самых первых порах нашего знакомства мне стало ясно, что отношения между членами семьи очень близкие. Не проходило и дня, чтобы Лина не общалась с кем-нибудь из сестер, и как минимум раз в неделю все собирались за обеденным столом в доме родителей на Амагере. По прошествии двух недель со дня нашей встречи меня также стали приглашать на эти семейные обеды. Принят я был в высшей степени радушно, и в общении со мной все родственники были неизменно любезны и предупредительны. Разумеется, они тяжело переживали смерть матери и, принимая в свои ряды нового члена, как будто отчасти компенсировали свою утрату. Глава семьи, Эрик, состоял на государственной службе — он был инженером-проектировщиком автомобильных мостов. Со временем профессия превратилась для него в своего рода хобби. В рабочем кабинете виллы Эрика на Амагере красовалось более двадцати моделей автомобильных мостов, о каждом из которых он с гордостью мог рассказывать часами.

Обе сестры Лины, так же как и она, занимались танцами, и, когда они собирались все вместе, я чувствовал себя немного неловко. Сходство между ними было так велико, что возникало ощущение, будто я нахожусь в компании не с одной, а с тремя Линами — с трехлетней разницей в возрасте. В общем-то, это было даже неплохо: я мог представить себе, как моя избранница будет выглядеть через несколько лет. Брат Лины пошел по стопам Эрика — он работал инженером в консалтинговой фирме в Люнгбю.[21] Когда мы впервые с ним встретились, он как раз должен был отправляться в командировку на строительство водоочистных сооружений где-то в Африке, однако по причине смерти матери отложил свой отъезд на месяц.

Мне помнится, что спокойная, умиротворенная обстановка этих семейных обедов удивительным образом сочеталась с неизменно царившими за столом оживлением и искренней озабоченностью делами близких. Вместе с членами семьи приходили их дети, супруги и друзья, так что собиралась целая толпа самых разных людей, и при этом всем здесь было весело и интересно. Родные Лины — в отличие от моих собственных родителей — с самого начала приняли тот факт, что я собираюсь зарабатывать на жизнь ремеслом писателя, и, когда осведомлялись, как обстоят дела с моей работой, имели в виду именно работу над очередной книгой, а не существующий у меня на данный момент случайный приработок.

Правда, что касается творческой работы, то здесь у меня не все клеилось. За несколько месяцев, прошедших после выхода моего первого романа, я почти ничего не написал. Все сводилось к кое-каким исправлениям, которые я считал нужным внести в «Угол зрения смерти». Холодный прием, оказанный книге отечественной прессой, отнюдь не добавлял мне энтузиазма. Если бы не Лина, я бы наверняка погрузился в то время в пучину уныния и жалости к самому себе, однако она была рядом, и я сумел сохранить присутствие духа. В ее обществе я был просто не в состоянии надолго оставаться хмурым и недовольным — услышав какое-нибудь шутливое замечание или же просто увидев ее веселое лицо, я не мог сдержать улыбку.

Бьярне Лина нравилась чуть ли не так же, как мне самому. Дело в том, что она умела превосходно готовить, я же делал вид, что разбираюсь в винах, поэтому Бьярне не упускал возможности позволить нам продемонстрировать свои таланты. Мы часто ужинали втроем, а последующие наши беседы часто затягивались далеко за полночь.