Александр Кошкин - Штурмовик

• Название: Штурмовик
• Автор: Александр Кошкин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40654-6

Перед вами история простого русского летчика, который воевал даже в те времена, когда все прочие бойцы сдавались. А этот штурмовик воевал и тогда, когда рушился весь мир вокруг него, включая Родину — Советский Союз. Имя этого летчика ничего вам не скажет. О нем не писали газеты, его не снимали телеканалы, тем более никому не приходило в голову писать об этом человеке книги. Этого летчика зовут Александр Кошкин. Он двадцать лет воевал на лучшем в мире штурмовом реактивном самолете Су-25, совершив 820 боевых вылетов. Никто в мире не сделал больше боевых вылетов, чем наш герой. Но Александр Кошкин остался неизвестным миру и даже Звезду Героя ему «зажали», несмотря на вмешательство Владимира Путина. Почему? Потому что настоящие штурмовики воюют не за награды. Они воюют за Родину.

Евгений Зубарев

---

А. М. Кошкин ШТУРМОВИК

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Афганистан

1. НЕ БОЙСЯ!

Я сидел за штурвалом Су-25 — ладного, живучего, надежного, но не очень комфортабельного штурмовика. В кабинах советских боевых машин установлены очень жесткие кресла. И не потому, что конструкторы звери, — напротив, так выражается забота инженеров о летчиках. Если ты расслабленно сидишь на мягком, как какой-нибудь гражданский валенок, то выстрел системы катапультирования прямо в твой расслабленный копчик приводит к перелому позвоночника. А с переломанным позвоночником возвращаться на землю даже под куполом парашютной системы не очень комфортно. Поэтому конструкторы предусмотрели для пилотов Су-25 крайне жесткие кресла — чтоб сохранить в целости наш копчик и заодно жизнь.

Поэтому я сидел в кресле своего штурмовика очень прямо и настороженно — последние несколько лет я иначе в креслах и не сиживал.

А летел я над озером Суруби, что расположено к востоку от Кабула, к ущелью в районе Кадаши. На «удар возмездия».

Час назад мое звено работало в этом ущелье вместе с группой капитана Фабра из 378-го отдельного штурмового авиаполка. И на выходе из атаки капитана сняли «Стингером».

Я сам той атаки не видел, мы следом за ними шли с пятиминутным интервалом. Но по рации все слышал хорошо — как он сообщил, что подбит, как ему кричат «прыгай!», а он отвечал, что попробует дотянуть до Кабула. Я, в общем, его хорошо понимал — внизу под нами только «духи» хозяйничают, до линии фронта километров 70 как минимум, пешком тихонько не пройдешь да и с боем не прорвешься.

В итоге повезло капитану — дотянул он до трассы на Кабул, там катапультировался и его на земле приняли наши бойцы.

А мое звено развернулось на авиабазу в Баграм. Мы там сели, заправились и опять пошли на место атаки — наказывать «духов» за сбитый самолет. Наказывать обязательно надо, иначе они наглеют до чрезвычайности.

Ущелье, где подбили Фабра, я запомнил хорошо и, когда уходили оттуда, точек ПВО насчитал не меньше десятка. Если эти точки не подавить, хорошей атаки не получится — низко не пройдешь, а значит, цели толком не разглядишь. Поэтому еще в Баграме, пока нас заправляли, договорились, что по ПВО отработают соседи из того же 378-го ОШАП, откуда и капитан Фабр. Звено вызвался вести подполковник Гриша Стрепетов.

И вот они впереди идут, мое звено в пятиминутном интервале за ними следует, и, пока мы летим, я еще раз прикидываю, как буду атаковать, чтобы не повторить судьбу капитана Фабра.

Даже если Гриша со своими орлами подавит все точки с крупнокалиберными пулеметами — «духов» со «Стингерами» — ракетами с тепловыми самонаводящимися головками, которые так и норовят вашей машине в сопло, — так просто не заметишь. Они выбрали позиции, замаскировались и наверняка ждут нас — тоже ведь про «удар возмездия» наслышаны.

А хуже нет ситуации, когда враг к атаке готов. А уж с этими новомодными «Стингерами», что вдруг начали поступать душманам в огромных количествах, шансов у штурмовика немного. Спасает только продуманность атаки — когда точно знаешь, как будешь заходить на цель, чтобы, к примеру, оператору «Стингера» солнце в глаза светило, куда будешь уходить после первой атаки, куда после второй и как двигаться, чтобы все твои уходы стали непредсказуемыми для ПВО.

И вот я поглядываю на карту, придумываю очередной маневр, заодно вперед посматриваю. А там, впереди, звено Стрепетова небо коптит. И вдруг я понимаю, что они не туда летят. Наше ущелье левее расположено, а Григорий повел звено направо. И бодро так повел, смотрю — они уже в боевой порядок выстраиваются, чтоб, значит, громить ненавистного врага.

У меня первое звено Коля Шулимов возглавлял, я ему на резервной частоте тут же рассказываю о незадаче. Коля человек деликатный, почти не ругается, а только вздыхает:

— Может, Гриша хитрый маневр придумал, отвлекает типа?

— Может, и отвлекает. Давай смотреть дальше.

Дальше Стрепетов построил своих над правым ущельем в коробочку, и пошли они в атаку на пустое ущелье.

А мы с Колей летим позади и молча слушаем их бодрые крики:

— Цель наблюдаю! Цель поражена! Цель наблюдаю! Цель поражена! Цель наблюдаю!

Что они там наблюдают, интересно, — там ведь даже горных козлов нет, от войны давно уж разбежались.

Минут пять орлы Стрепетова так голосили, сбросили все бомбы и ракеты, из пушек напоследок постреляли и ушли на север, на разворот. Потом связались с нами:

— «Три двойки», я «три пятерки», цели отработаны, уходим на базу.

Что тут скажешь в ответ? Если я сейчас вслух, по радиосвязи, для всех участников представления расскажу, что они по пустому ущелью отработали, Гришин авторитет в полку, и без того не сильно высокий, просто обнулится. Нельзя сейчас об этом говорить. Потом — да, поговорим. Наедине. Ну, может, еще Колю Шулимова позову — ему ведь сейчас тоже обидно и грустно, что придется в атаку идти на готовые к бою душманские системы ПВО.

В общем, отвечаю Грише вежливо:

— Спасибо вам, «три пятерки», за хорошую работу. Удачи.

Пошли они довольные на базу, а мне Коля Шулимов начал выговаривать:

— Командир, как же мы сейчас работать будем? Нас же встретят сейчас со всех стволов.

Что совсем некстати, у Коли ведомый — замполит местной эскадрильи, все того же 378-го полка. Прямо скажем, не самый подготовленный летчик. У меня ведомый тоже не ас, но хотя бы страха не показывает. А вот замполит, послушав последние новости в эфире, вдруг осознал, что нам сейчас предстоит.

Тут же задергался, круги какие-то чудные начал выписывать, типа противоракетные маневры сочинять — душманские-то ПВО не дремлют.

Смотрю, Коля никак его унять не может, в неподдельную истерику впал наш боевой товарищ — пару раз в своих противоракетных виражах у меня перед носом пролетел, боевой порядок вообще не соблюдает.

Я голос строгий сделал, ему командую:

— «Три четверки», набирай 5500, встань севернее в большую коробочку, наблюдай за обстановкой и, если что, докладывай. Мы тебя потом найдем и заберем.

Замполит все услышал, тут же бодренько наверх понесся, только его и видели.

Тем временем Коля получил от меня боевую задачу — у нас пара целей ПВО была на картах отмечена, он и пошел их гасить. Хоть что-то отработает, у моего звена больше шансов будет остальные цели поразить.

Коля сделал пару заходов, грамотно отработал по точкам ДШК,[1] потом ушел выше, чтобы мне с моим ведомым не мешать. У меня ведомый, хоть и тоже молодой из 378-го полка, но толковый парень, Петр Шмонов. Мы с ним четыре захода по душманским позициям сделали, очень в тему и ракеты и бомбы там пришлись. Ущелье внизу горит, ухает и взрывается, все намеченные цели уничтожены — в общем, просто праздник какой-то.

И вот уже даже замполит сверху спустился, свой боезапас расстрелять — ему уже не страшно, потому что мы вроде бы зачистили ущелье наглухо, всюду только огонь и дым, никто уже в ответ не стреляет, уцелевшие «духи» попрятались в пещеры от ужаса.

Я с ведомым поднимаюсь на пять километров, командую замполиту, чтобы после атаки к нам пристраивался, а тем временем Коля решил что-то внизу дочистить. Сверху вижу, как он заходит в атаку, подчищает там напоследок какой-то объект и выходит на запад. А там у него на пути очень высокий хребет, тысяч пять, не меньше.

Я снизился, прохожу совсем рядом и в шутку Коле кричу по рации:

— Поддай газку, Коля, а то хребет не перевалишь.

А он ко мне лицо поворачивает, я его вижу через фонарь кабины, и так серьезно мне отвечает:

— Нечем поддавать, Саня, я и так на максималке.

То есть скорость у него минимальная, он идет над узким ущельем и является отличной мишенью для уцелевших операторов ракет. И тут я вижу, как к нему со склона будто дымок от сигареты прилетает.

Ракета четко в хвост вошла, прямо на моих глазах от Колиного самолета обшивка начала отваливаться, потом взрыв раздается.

Я кричу:

— Коля, в тебя ракета попала! Катапультируйся!

Он и сам успел это понять — смотрю, фонарь открылся, кресло полетело. А самолет на последних усилиях тяги попытался перевалить через хребет, но не вышло — начал крениться, потом врезался в самую вершину и рванул остатками топлива.

У меня аж колени затряслись от переживаний. Так и не удалось Шулимову перелететь через хребет на ничейную землю. Коля, товарищ боевой, на моих глазах летит под парашютом в то самое ущелье, которое только что бомбил. Там его не то что живым не оставят — сутки напролет мучить будут, кожу с живота снимут. Душманы ведь летчиков ненавидят самой лютой ненавистью, потому что мы против них очень эффективно работали, защищая наземные войска. Штурмовик Су-25 так и называли в наших войсках — «главная надежда советских мам». Потому что с поддержкой штурмовиков и вертолетов любая сухопутная операция выполнялась с минимальными потерями, а вот, если такой поддержки не было, потери потом считали сотнями.