Йорг Кастнер - Смертельная лазурь

• Название: Смертельная лазурь
• Автор: Йорг Кастнер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-037884-5

XVII век. Амстердам потрясен чудовищными преступлениями.

Состоятельный хозяин красильной мастерской жестоко убивает всю свою семью и расстается с жизнью в тюрьме.

Вскоре после этой трагедии тюремный смотритель зверски расправляется со своей любовницей.

Что происходит?!

По богатому портовому городу ходят слухи о колдовстве и дьявольском наущении.

Однако молодой художник Корнелис Зюйтхоф, который расследует эти кровавые преступления, не может отделаться от подозрения, что убийства как-то связаны с загадочной картиной в синих тонах его великого учителя Рембрандта…

---

— Вы ввязались в жуткую неприятность, Зюйтхоф. Я предложил вам неплохие деньги, работу, словом, то, за что любой безработный художник Амстердама до гробовой доски был бы благодарен мне. А вы? Как поступили вы? Принялись шпионить за мной! Встревать в мои дела! Жаль, мне на самом деле искренне жаль вас. Я ведь рассчитывал на вас, строил относительно вас планы. Теперь же мне придется искать другого человека. Впрочем, как мне кажется, это не составит труда. Желающих будет сколько угодно.

— Желающих — для чего? — осведомился я. Из-за мучившей меня жажды было невыносимо трудно произнести даже эту краткую фразу. — Рисовать по вашему заказу картины-убийцы в лазурных тонах?

Лицо торговца антиквариатом конвульсивно дернулось. Он обратился к бородатому:

— Оставь мне фонарь, Бас, и отправляйся. Я сам с ним побеседую.

Бородач без слов повиновался.

Ван дер Мейлен, дождавшись, когда шаги охранника стихнут, повернулся ко мне:

— Что вам известно об этих, как вы выражаетесь, картинах-убийцах?

К великому облегчению, я уловил в его голосе нотки растерянности. Я попал в точку. Видимо, есть что-то такое, чего он опасается. И всерьез. Поэтому и стремится выяснить, насколько глубоко я прокрался в его жуткую тайну. Вероятно, если мне удастся его разговорить, это еще на шаг приблизит меня к разгадке.

— Кое-что известно, — решил напустить я туману. — Но не исключено, что гораздо больше, чем устроило бы вас.

— А может, и ничего, и вы только блефуете? — недоверчиво процедил ван дер Мейлен.

— Тогда потрудитесь объяснить, отчего я оказался здесь?

— Потому что я вот над чем сейчас раздумываю: а может, мертвый Корнелис Зюйтхоф все же наилучший выход? Может, тогда он уже ничего и никому не разболтает?

Я старался не выказать волнения. Необходимо сохранять невозмутимость. Любой ценой. Иначе мне ван дер Мейлена не одолеть.

— Я понимаю, что в вашей власти сделать со мной что угодно. В том числе и убить, — ровным голосом произнес я. — При помощи нанятых вами громил это почти удалось там, у Башни Чаек. Но кто может гарантировать, что я ни с кем не поделился своими догадками относительно вас?

Ван дер Мейлен ткнул мне фонарем чуть ли не в лицо:

— О ком вы тут рассуждаете, Зюйтхоф? Кого еще в это посвятили?

— Не торопитесь! У меня к вам тоже парочка вопросов.

— Слушаю.

— Так вот. Вопрос первый: каким образом вам удалось заманить меня в ловушку у Башни Чаек?

— Ну, знаете, для этого не потребовалось никаких особых ухищрений, как только мне стало известно о вашей встрече с Луизой ван Рибек.

— Вопрос второй: откуда это стало вам известно?

Ван дер Мейлен презрительно усмехнулся:

— Не надо принимать меня за наивного простачка. Вы что же, думаете, я махну рукой на тех, кто может представлять для меня опасность?

Меня пронзила страшная догадка, и я спросил:

— Вы и Луизе устроили ловушку?

— В этом не было нужды. Недавно я представил ее папаше весьма любопытную картину. Одного мастера, который питает неизъяснимую страсть к лазури. Надеюсь, понимаете, о чем я?

Я с ужасом вспомнил об участи, постигшей семью красильщика Гисберта Мельхерса. О несчастной Гезе Тиммерс. Меня обуял дикий страх.

— Вы… не посмеете! — пробормотал я, позабыв об обретенном с таким трудом самообладании.

— Ошибаетесь, Зюйтхоф! Вам уже давно следовало догадаться, что посмею. И уже скоро эта картина заявит о себе.

Я в отчаянии соображал, что ответить. Попытаться убедить, что Луизы ему опасаться нечего, и уже раскрыл рот, но ван дер Мейлен не желал слушать мой лепет.

— Не трудитесь, Зюйтхоф, у меня и так нет времени на болтовню с вами. У меня масса дел поважнее. А что до нашего с вами разговора, то мы его еще продолжим. Так что до скорого свидания. И еще — пока я не ушел, — у вас будут какие-нибудь пожелания?

Единственное, что меня в тот момент заботило, — жажда.

— Воды.

И снова мучительно потянулись минуты ожидания. Наконец дверь моей кутузки отворилась и на пороге уже в третий раз появился бородатый охранник по имени Бас. Поставив у двери фонарь, он приблизился ко мне. В руках у него я разглядел оловянную кружку.

— Пить просил?

— Просил, — прошептал я пересохшими губами, глядя на него снизу вверх.

— Вот, бери, — сказал он, протягивая мне кружку.

— Чем? Чем брать? Забыл, что у меня руки связаны? — напомнил я ему. — Если бы я без рук умудрился напиться с кружки, тогда, знаешь, я вполне мог бы выступать в Лабиринте Лингельбаха. Неплохо бы зарабатывал, я думаю.

— Прикажешь мне тебя поить, как дитя малое? — недоумевал мой туповатый цербер.

— Руки развяжи, и дело с концом.

Недоверчиво прищурившись, бородач смотрел на меня.

— Уж не перетрусил ли ты, Бас? Ноги-то у меня связаны. А ты, как я вижу, при кинжале.

— Ладно, — без особой охоты согласился Бас. — Но имей в виду, одно неосторожное движение, и я воткну тебе его между ребер.

Он развязал веревку, и я смог размять затекшие от неподвижности руки. Кисти болели страшно. Сжимая кинжал, Бас пристально следил за мной. Не подавая вида, я разглядел оружие. Это был самый обычный кинжал с длинным, узким лезвием, угрожающе блестевшим в свете лампы.

— У тебя, верно, есть дела поважнее, чем торчать тут, охраняя меня, не так ли, — полуутвердительно обратился я к нему. Невольно сморщившись от боли, я потянулся за стоявшей на полу кружкой.

Бас в ответ невнятно хмыкнул. Он явно не был расположен к беседам.

— Я бы на твоем месте нашел занятие поинтереснее, — усмехнулся я. — С какой-нибудь толстухой позабавился бы. Завалился бы с ней в постельку — и баста! — мечтательно вымолвил я.

Произнося эту тираду, я не спеша поднес кружку к губам, но не сделал ни глотка. С пересохшим от жажды ртом это настоящий подвиг, поверьте. А секунду спустя я выплеснул драгоценную воду в физиономию бородатому Басу. В первое мгновение тот окаменел, явно не ожидая от меня ничего подобного. И этой паузы замешательства вполне хватило, чтобы броситься на него. Сцепившись и рыча, мы катались по каменному полу. Со связанными ногами мне было очень непросто совладать с этим верзилой.

Я видел перед собой разъяренное лицо Баса, ощущал его зловонное дыхание. Припечатав лапищу к моему лицу, Бас надавил толстенными пальцами на глаза. Не помня себя от отчаяния, я вцепился зубами в грязную ладонь. Бас, коротко вскрикнув, отдернул руку — я до крови прокусил ему указательный палец.

Когда я попытался завладеть его кинжалом, бородач, угадав мои намерения, резко отпрянул и высвободился из моего захвата. Я думал, что он сейчас ткнет меня кинжалом в бок, но охранник отчего-то медлил, застыв в неподвижности в углу каморки и странно хрипя.

Помогая себе связанными ногами, я кое-как подполз к нему, в любую секунду готовый к тому, что перед глазами блеснет смертельное лезвие. Но, похоже, Басу уже не суждено было размахивать кинжалом. Оружие почти по рукоятку торчало у него в груди, на грязноватой рубахе расплывалось темное пятно. Видимо, борясь со мной, он по недосмотру напоролся на свой же кинжал. Вряд ли в моем положении уместно было проливать слезы жалости: громила Бас, прикажи ему ван дер Мейлен, изрубил бы меня на куски.

Ослабевшими пальцами я попытался распутать узлы веревок на ногах, но так и не смог. Подумав, я выдернул кинжал из груди убитого, отер кровь о его штаны и с помощью этого оружия наконец перерезал веревки. Ноги замлели так, что, поднявшись, я тут же снова сел на пол и смог встать, лишь цепляясь за стену.

Ощупав голову, я обнаружил здоровенную шишку, саднившую так, что я и дотронуться до нее не мог. Впрочем, времени для игры в эскулапа не оставалось. Поспешно сунув кинжал в сапог, я поднял с пола фонарь. Потревоженная крыса испуганно шарахнулась прочь. Надо было выбираться из застенка.

Стараясь ступать бесшумно, я миновал ведущий к лестнице коридор. Как я и предполагал, заперли меня в подвале дома. Поднимаясь по лестнице, я внезапно понял, что вокруг тишина — ни пения, ни музыки, ни даже голосов. Вероятно, уже была глубокая ночь и заведение закрылось. А может, уже наступило утро?

Наверху я оказался в уже знакомом мне коридоре и стал пробираться к задней двери, через которую в прошлый раз проник в заведение. К великому моему облегчению, в здании не было ни души.

Дверь оказалась на запоре, но поскольку мне уже приходилось иметь дело с этим замком, я легко справился с ним при помощи кинжала. Выбравшись в проулок, я убедился, что еще не рассвело. Дождь перестал, но было ветрено.

Я осторожно прикрыл за собой дверь, проскользнул туда, где проулок выходил на Антонисбреестраат, и повернул за угол. У входа в заведение охранника тоже не было, да и улица была безлюдна.

Предстояло обдумать, как действовать дальше. К кому обратиться? Первой мыслью было оповестить власти, но, поразмыслив, я решил пока не делать этого. Кто я? Полунищий художник, человек без связей. А кто Мертен ван дер Мейлен? Уважаемый гражданин Амстердама, человек влиятельный, со средствами. К тому же вполне может обернуться так, что мне припишут убийство охранника Баса. Как я мог доказать, что он не по моей милости угодил в покойники?