Игорь Данилевский - Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.); Курс лекций

• Название: Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.); Курс лекций
• Автор: Игорь Данилевский
• Издательство: Аспект Пресс
• Жанр: История
• Год: 1998
• ISBN: ISBN 5-7567-0219-9

Р е ц е н з е н т ы :

докт. истор. наук, гл. научн. сотр. Института славяноведения

и балканистики РАН Б. Н. Флоря,

докт. истор. наук, вед. научн. сотр. ИНИОН РАН

A. Л. Ястребицкая

Пособие дает представление о современном состоянии отечественной и зарубежной науки и изучении раннего периода истории России (до XII в.). Базируется на критическом переосмыслении источниковой базы, используемой для исторических построений. Включает развернутый анализ потенциальных возможностей и накопленного к настоящему времени опыта изучения русской истории разными школами гуманитарного знаний.

Для студентов и аспирантов гуманитарных факультетов вузов. 

---

«Заутра же собрав избыток новгородець, Ярославъ рече: «О, люба моя, дружина, юже вчера избих, а ныне быша надобе». Утерл слез, и рече им на вечи: «Отець мой умерл, а Святополк седить Кыеве, избивая братью свою». И реша новгородци: «Аще княже, братья наша иссечена суть, можем по тобе вороти»[132]. (курсив мой, — И.Д)

Нет достаточных оснований говорить о том, что в данном случае новгородское вече по своему характеру ничем не отличалось ни от народных собраний предшествующей поры, ни от последующих вечевых сходок. Однако еще меньше поводов утверждать, что в XI в. вечевая деятельность на время прекратилась. Во всяком случае можно сослаться на аргументацию И. Я. Фроянова, который пришел к выводу:

«Как показывают факты, веча собираются и в X, и в XI, и в XII вв.»[133].

Приведу еще один пример. О вече как действующем органе городской власти прямо говорится в «Повести» и под 6576 (1068) г.:

«Придоша иноплеменьници на Русьскую землю, половьци мнози Изяслав же, и Святослав и Всеволод изидоша противу имь на Льто. И бывши нощи, подъидоша противу собе. Грехь же ради нашихъ пусти Бог на ны поганыя, и побегоша русьскый князи, и победиша половьщи. <…> Изяславу же со Всеволодом Кыеву побегщю, а Святославу Чернигову, и людье кыевстии прибегоша Кыеву, и створиша вече на торговищи, и реша, пославшеся ко князю: «Се половци росулися по земли; дай, княже, оружье и кони, и еще бьемся с ними». Изяслав же сего не послуша. И начаща людие говорити на воеводу на Коснячька; идоша на гору, съ веча, и продаша на двор Коснячков, и не обретше его, сташа у двора Брясчиславля и реша: «Поидем, высадим дружину свою ие погреба». И разделишася надвое: половина их иде к погребу, а половина их иде по Мосту; си же придоша на княжь двор. Изяславу же седящю на сенех с дружиною своею, начаша претися со князем, стояще доле. Князу же из оконца зрящю и дружине стоящи у князя, рече Тукы, брать Чудинь, Изяславу: «Видиши, княже, людье възвыли; посли, ать Всеслава блюдуть». И се ему глаголющю, другая половина людий приде от погреба, отворивше погреб. И рекоша дружина князю: «Се зло есть; посли ко Всеславу, ать призвавше лестью ко оконьцю, пронзуть и мечемь». Ии не полуша сего княдзь. Людье же кликнуша, и идоша к прубу Всеславлю. Изяслав же се видевъ, со Всеволодомъ побегоста з двора, людье же высекоша Всеслава ие поруба, въ 15 день семтября, и прославиша и среде двора къняжа. Двор жь княжь разграбиша, бещисленое множьство злата и сребра, кунами и белью. Изяслав же бежа в Ляхы»[134](курсив мой, — И.Д)

Под следующим годом находим новое упоминание о киевском вече:

«В лето 6577. Поиде Изяслав ис Болеславом на Всеслава; Всеслав же поиде противу. И приде Белугороду Всеслав, и бывши нощи, утаивъся кыян бежа из Белоагорода в Потлотьсску. Заутра же видевшие людье князя бежавша, възвратишася Киеву, и створиша вече, и послашася къ Святославу и къ Всеволоду, глаголюще: «Мы уже зло створили есмы, князя своего прогнавше, а се ведеть на ны Лядьскую землю, а поидета в град отца своего; аще ли не хочета, то нам неволя: зажегшее град свой, ступим въ Гречьску землю»»[135] (курсив мой, — И.Д)

В последний раз «Повесть временных лет» рассказывает о вече под 6605 (1097) г., когда в бою за Владимир Южный был тяжело ранен князь Мстислав Святополчич, скончавшийся в ту же ночь:

«И таиша и 3 дни, и въ 4-й день поведаша на вечи. И реша людье: «Се князь убьен; да аще ся вдамы, Святополк погубит ны вся». И послаша к Святополку, глаголяще: «Се сын твой убьен, а мы изнемогаем гладом. Да аще не придеши, хотять ся людье предати, не могуще глада терпети»»[136].(курсив мой, — И.Д)

Как видим, никаких оснований для того, чтобы считать вече «молчащим» в XI в., у нас нет. Так что прав был М. Б. Свердлов, когда писал, что вопрос о власти в Киевской Руси оказался

«неразрывно связанным с определением судеб племенного собрания — веча, высшего органа племенного народного самоуправления и суда»[137].

Другой вопрос: кто мог участвовать в вече, и оставалось ли оно на всем протяжении своего существования «высшим органом народного самоуправления и суда»?

Социальный состав веча вызывает у исследователей, пожалуй, наибольшие расхождения и разногласия. С. В. Юшков считал, что

«веча были массовыми собраниями руководящих элементов города и земли по наиболее важным вопросам».

Близкого мнения придерживается и И. Я. Фроянов. Он пишет:

«Обращает внимание демократический характер вечевых совещаний в Киевской Руси. Вече — это народное собрание, являвшееся составной частью социально-политического механизма древнерусского общества.

Подобно тому как в далекие времена народные собрания не обходились без племенной знати, так и в Киевской Руси непременными их участниками были высшие лица: князья, церковные иерархи, бояре, богатые купцы. Нередко они руководили вечевыми собраниями. Но руководить и господствовать — вовсе не одно и то же. Поэтому наличие лидеров-руководителей (заметим, кстати, что без них не в состоянии функционировать любое общество, даже самое примитивное) на вечевых сходах нельзя расценивать в качестве признака, указывающего на отсутствие свободного волеизъявления "вечников". Древнерусская знать не обладала необходимыми средствами для подчинения веча. Саботировать его решения она тоже была не в силах»[138].

Интересно отметить, что последнее замечание есть логическое следствие из презумпции «широкого» состава городского веча:

«рассмотренные нами вечевые сходы суть народные собрания в буквальном смысле слова. Состав вечевых собраний социально неоднороден: здесь встречаются как простые люди, так и "лучшие", т. е. знатные, Нет досаднее заблуждения, чем то, согласно которому народ на вече являлся чем-то вроде послушной овечки в руках знати. Напротив, глас народный на вече звучал мощно и властно, вынуждая нередко к уступкам князей и прочих именитых "мужей"»[139].

К тому же И. Я. Фроянов подчеркивает, что в вечевых собраниях «принимали участие не только горожане, но и сельские жители». Довольно любопытным аргументом в пользу этого тезиса выступает уже приводившийся текст Лаврентьевской летописи о совместном вече Ростова, Суздаля и Владимира, на котором решался вопрос о преемнике Андрея Боголюбского на великокняжеском престоле. В частности, обращается внимание на выражение «и вся власти якож на думу, на веча сходятся». По мнению И. Я. Фроянова, речь здесь идет о «представителях всей волости». Такая интерпретация текста подтверждается тем, что в Московском летописном своде конца XV в. интересующий нас текст выгладит несколько иначе, а именно:

«Уведевше же княжу [Андрея]смерть Ростовци и Суздальци и Переяславци и въся объласть его снидошася в Володимерь…»[140] (в оригинале вместо курсива — разрядка)

По мнению И. Я. Фроянова, выделенные мною слова значат: «представители всей волости». Конечно, это может быть и так, однако само слово «область», помимо рассматриваемого И. Я. Фрояновым значения «население какого-либо владения»», имело в древнерусском, языке и иной смысл: «власть», «господство» (ср.: обладать). К тому же в летописи речь идет о «его», т. е. Андрея, «области». В связи с этим возникает вопрос: почему данный текст нельзя понимать как «все представители княжеских властных органов»? Такое прочтение существенно изменяет понимание того, кто собрался на вече во Владимире.

Правда, И. Я. Фроянов ссылается на мнение Н. А. Рожкова о том, что в вечевых собраниях могли принимать участие и сельские жители, Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что у Н. А. Рожкова речь шла не столько о реальном участии свободных селян, сколько о потенциальной, но чаще всего нереализуемой возможности такого участия:

«Крестьянское население практически было мало заинтересовано в сохранении веча, потому что лишено было большею частью фактической возможности посещать вечевые сходки»[141].

Так что даже если предполагать возможность участия сельских жителей в вечевых собраниях, придется признать, что реально вече все-таки было городским институтом власти. Тем более что, как совершенно справедливо подчеркнул Н. А. Рожков, «одно дело— присутствие на вече, другое— право решающего на нем голоса».

В отличие от приведенных и близких к ним точек зрения, П. П. Толочко, изучавший древний Киев, полагал, что институт веча

«никогда не был органом народовластия, широкого участия демократических низов в государственном управлении».

К нему присоединяется В. Л. Янин — лучший знаток древнего Новгорода. Общегородское вече Новгорода Великого, считает он, — «искусственное образованы, возникшее на основе кончанского представительства», в котором в ранний период его существования принимали участие 300–400 владельцев городских усадеб. Вече тогда объединяло