Николай Сергиевский - Семибоярщина

• Название: Семибоярщина
• Автор: Николай Сергиевский
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7632-0042-х

В книгу включены исторические романы Н. Сергиевского и А. Зарина, охватывающие последний период Смутного времени (1610–1612), когда после свержения группой бояр Василия IV Шуйского было создано боярское правительство во главе с Ф. И. Мстиславским — Семибоярщина.

---

Приседая и умильно улыбаясь накрашенным лицом, на котором под слоем краски умело были скрыты морщины, гибкая полька плавной походкой подошла к своей госпоже и с кошачьими ужимками любовно поцеловала ее в плечико.

— Благодарение Богу! — сладким, певучим, вкрадчивым голосом воскликнула она. — Моя ясная, золотая птичка повеселела и выглядит совсем здоровой. А я уж начала беспокоиться, думалось, не настало ли время…

— Глупости! — поморщилась Марина. — Ты же знаешь, что это может случиться не раньше двух недель. И так это некстати — все праздники, верно, придется пролежать.

— Зато наша коханая, ненаглядная птичка подарит нам царевича-птенчика, — заискивающе-подобострастно заметила Варвара, — и с ним мы крепко сядем на московский трон, который никак нам не дается.

— Да, да, это правда, — улыбнулась Марина. — И избави меня Бог от девчонки. Ей в этой дикой стране грозила бы слишком страшная участь. Ну, дай мне зеркало!

Варвара торопливо исполнила приказание, взяла с туалетного стола, уставленного безделушками, и подала Марине небольшое круглое зеркальце с резной костяной ручкой итальянской работы — подарок любимого шута Марины, Антонио Риати, вывезенного когда-то ее отцом из Болоньи[71] и сопровождавшего ее в составе многочисленной пышной свиты в поездке из Кракова в Москву.

Марина посмотрелась в зеркало: оттуда глядело свеж)ее, привлекательное породистое личико; высокий открытый белый лоб осеняли в небрежной прическе густые волосы; над ярко-красной полоской плотно сжатых губ виднелся темноватый пушок; ноздри прямого, хищного, с горбинкой носа чуть заметно нервно трепетали; лицо украшали красивые, продолговатые, похожие на миндалины глаза, над которыми прихотливо извивались темные брови. Теплый, влажный блеск глаз смягчал общее холодное выражение лица, несколько надменное и сухое.

— Моя драгоценная государыня, я думаю, никогда не постареет, — льстиво заметила Варвара, пока Марина тщательно рассматривала себя в зеркале, боясь найти какой-либо новый изъян — след бурно прожитых последних лет жизни. — Правда, сколько пережито, а царица моя выглядит все такой же молоденькой паненкой, как была в Самборе, в золотые дни нашей жизни. Как ни светит ярко солнце — в зеркале не видно ни одной морщинки.

Марина самодовольно улыбнулась. Внешность, отраженная зеркалом, ей в самом деле понравилась.

— Ну, Варва, теперь давай мне кушать, — весело сказала она. — Оказывается, я ужасно голодна. Да в столовую я не пойду. Подай мне сюда, поближе к печке. Что там есть? Я хочу чего-нибудь вкусного.

— Государыня прикажет постное? Сегодня ведь среда…

— Глупости! Я нездорова и… вообще не хочу спасаться. Когда меня посадят в монастырь — а этим в лучшем случае мы с тобой рано или поздно обе кончим, — тогда я подумаю о своей грешной душе. А пока я буду заботиться о своем грешном теле… таком слабеньком и хрупком… Правда?

— Государыня милостивая любит шутить. Дай Бог всем быть такими хрупкими… Может быть, ненаглядная государыня скушает кусочек лососины под ягодным взваром?

— Нет!

— Может быть, грудку курицы с изюмом и сарацинским пшеном под шафранным соусом, как грубые москали называют — «куря рафленое»?

— Нет!

— Так, может быть, рябчика, жаренного с майораном и сливами?

— Хорошо, — кивнула наконец утвердительно прихотливая Марина. — Пусть будет рябчик. Побольше масла и сметаны. Не забудь мою бутылочку венгерского. Да дай после леденцов и ягод в сахаре. И поскорей! Пока ты меня мучила своими глупыми расспросами, я совсем проголодалась.

Чтобы скоротать время до еды, Марина достала из дубовой скрыни[72] небольшой ларец, расписанный яркими красками и золотом с затейливыми украшениями, и занялась любимым своим занятием — разглядыванием драгоценностей, хранившихся в нем. Увы, они много уступали и ценностью и качеством тем драгоценностям, стоившим баснословных денег, которыми одарил ее первый самозванец и которые после смерти Лжедмитрия правительство Василия Ивановича Шуйского у нее отобрало. Но и теперь украшений было у нее немало: они грудой лежали в ларце. Тут были и разнообразные золотые серьги, одинцы и двоичны[73], с изумрудами, яхонтами и множеством «искр»[74]; десятком зарукавьев[75] с жемчугами и алмазами; десятка два перстней и колец с такими же камнями, с искрами, с сердоликами; монисты жемчужные и золотые. Марина без ума любила свои драгоценности, любила носить, а в особенности рассматривать их. У нее, помимо этих украшений, была горсть рассыпанных необработанных камней: яхонтов, изумрудов, алмазов. Высыпая их на ладонь, тихо шевеля рукою, чтобы заставить грани играть, она часами могла просиживать над ними, как бы очарованная их сверкающими переливами. Блеск драгоценных камней был так же нужен ей, как сияние славы, в погоне за которой она отдала свою жизнь.

И теперь, залюбовавшись любимыми камешками, среди которых было несколько новых, недавно подаренных ей атаманом Иваном Мартыновичем Заруцким, Марина не обратила внимания на то, как вошла Казановская, поставила столик возле печи и подала завтрак.

Искусно приготовленное польским поваром любимое блюдо, а в особенности два-три корчика[76] душистого, густого венгерского вина окончательно привели Марину в благодушное настроение. Покончив с завтраком, она взглянула на лежавшие на туалетном столике большие серебряные зепные[77] часы, единственное воспоминание, случайно оставшееся у нее от первого мужа. Был всего шестой[78] час дня. Возвращения «вора» с прогулки ждать было рано. Надо было чем-нибудь занять время. Она могла бы велеть заложить в маленькие санки своего любимого резвого бахмата[79] и поехала бы покататься, но мысль, что Аленин с часу на час может вернуться, удержала ее дома. Она вспомнила, что давно уже собиралась пересмотреть письма, скопившиеся с тех пор, как стала помнить себя взрослой. Мысль перелистать теперь письма понравилась ей, и она решила привести ее в исполнение.

В той же скрыне, где хранился нарядный ларец с драгоценностями, стоял другой, с письмами. Это была простая объемистая шкатулка орехового дерева, украшенная скромной резьбой, давний подарок матери в дни далекого детства. Она взяла шкатулку из скрыни, достала небольшой ключик, висевший на тонком шелковом шейном гайтане, предупредила предварительно свою гофмейстерину, чтобы ее не беспокоили, запретила кого бы то ни было впускать, кроме Аленина в случае его приезда, удобно уселась в кресло и, положив шкатулку на колени, вставила ключ в замочную скважину.

Глава X Сказочная жизнь

Звонко щелкнул старый замысловатый секретный замок. Марина подняла крышку. Вся жизнь, с первых чистых лет девичества до последнего почти времени, встала перед нею. Она перевернула вверх дном содержимое шкатулки, чтобы в последовательном порядке пережить эту жизнь.

Вот засушенные цветы — цветы самборского сада и робкие бессвязные слова признаний первых юных поклонников. Смешные, но милые письма! Как далека была она тогда — скромная, стыдливая шляхтенка — от мысли о царской короне, как было просто и глупо то далекое счастье первых невинных волнений сердца и как оно в сущности было велико и ярко, куда ярче всей мгновенной славы ее позднейших приключений!..

Вот белоснежное перо, оброненное соколом, с которым он, ее сказочный царевич, в дивный жребий которого ей тогда и хотелось, и жутко было поверить, выехал на охоту в первые дни посещения Самбора и знакомства с нею. Он поднял это перо тогда на охоте, подал ей и, заканчивая происходивший между ними первый многозначительный разговор, состоявший из прозрачных намеков, сказал:

— Этим пером, обмоченным в крови, я подпишу свое отречение от престола, если не смогу дать счастья моей великой стране. Вы знаете, — он многозначительно глянул на нее, — кто владеет ключом от ковчега, в котором сокрыто счастье мое личное и моего народа!

— Государь, — вспыхнула она, — смею ли я, скромная деревенская девушка, догадываться о значении этих слов? Сказок не бывает в действительности.

— Для избранников судьбы, — властно ответил он, — недостижимого не существует. Для них мечта и действительность — понятия одинаковые. И скромная деревенская девушка может точно так же стать царицей обширной страны, как…

— …простой монах царевичем? — вдруг вопреки воле неожиданно для себя самой сорвался у нее дерзкий пытливый вопрос.

— Может быть, — холодно и спокойно-надменно, насупливаясь, ответил он. — Хотя таких примеров я не знаю… Я хотел сказать: как чудесно спасенный, забытый народом царевич может неожиданно явиться мстителем за поруганный престол отца, спасителем родины и родного народа.

Так властно и гордо были сказаны эти слова, что сразу, кто бы он ни был, она в него поверила.

— Государь! — пылко и страстно воскликнула она. — Да, я верю, вы явитесь таким спасителем своей великой страны. И знайте: если бы нашлась женщина, достойная разделить ваш высокий жребий, она без раздумья отдала бы вам свою любовь, преданность, жизнь!