Константин Мзареулов - Семь печатей тайны (главы из романа)

• Название: Семь печатей тайны (главы из романа)
• Автор: Константин Мзареулов
• Жанр: Научная Фантастика

---

К обеду весь Большой Дом на площади Дзержинского уже знал сенсационную новость из Вашингтона: министр обороны Форрестол, свихнувшись на почве зоологического антикоммунизма, выбросился из окна собственной квартиры и разбился насмерть. Судя по его последним словам, перед этим оголтелому милитаристу привиделось, что в американскую столицу вошли советские танковые войска. По этому поводу было высказано множество язвительных замечаний, в том числе: "Не рой другому яму", "Кто с мечом на нас пойдет", "Не пугай бабу она длиннее видала". Говорили также, что кишка у янки совсем тонкой оказалась, и вообще так будет с каждым, кто станет на нас зубы точить. Естественно, все бурно радовались тому, как боятся нас тупые поджигатели войны - сами с небоскребов сигают, боеприпасы нам экономят. Коллектив ОСКОМ радовался вместе с остальными коллегами. Лишь одно обстоятельство немного портило весь праздник - куда-то подевался начальник Комиссии. Кольцов звонил к нему домой, но генеральская супруга ответила, что Кадаги Дастуриевич уехал из дома совсем рано, на улице еще темно было. Дастуриев появился ближе к вечеру. Был он явно в приподнятом настроении, отчего у бдительной капитана Яковенко возникло подозрение: не у любовницы ли генерал задержался? Полина доложила по возможности деликатно: - Начальство вас не спрашивало. - Начальство знает, где я был и чем занимался,- улыбаясь, сообщил генерал. "Так и есть,- смекнула капитан.- Вдвоем с Лаврентием по бабам шлялись". Она сказала, не слишком скрывая возмущение: - Пока вы где-то чем-то занимались, тут много интересного случилось. Вы, наверное, не слышали, что в Америке с министром обороны случилось... - Не слышал? - Дастуриев расхохотался.- К твоему сведению, глупая девочка, не только слышал, но даже видел! Снисходительно посмеиваясь, генерал-майор поведал подчиненным, что еще накануне вечером у него возникла идея повторить вчерашний визит в бхагу. Только на этот раз он решил провести обряд вдали от города, где не будет машин, проводов высокого напряжения и прочих примет цивилизации, мешающих общению с соседним уровнем вселенской конструкции. Для таких сеансов Дастуриев давно приглядел старую дубраву возле Сенежского озера. - Этот китайско-израильский жезл посылает мой астральный образ в любое место, куда я пожелаю,- рассказывал генерал.- Я еще вчера заглянул к разведчикам, и они показали на карте Вашингтона, где находится дом Форрестола. Короче говоря, мой призрак ходил по его квартире, а эти бараны меня не видели и вовсю обсуждали, как бы закидать нас атомными бомбами. Потом у меня получилось показаться Форрестолу. Увидев рядом советского генерала в полной форме с орденами и расстегнутой кобурой, этот шакал начал вопить: "Мама, помоги, русские пришли!" Я ему вежливо объясняю на чистом телепатическом языке: "Это не русские, это хевсур пришел. Русские чуть позже на танках приедут". У него совсем мозги сдвинулись, он закричал: "Русские танки!" - и бросился к окну. Наверное, хотел посмотреть, как по улице катаются наши ИС-три. Я уже и окно ему открыл и подтолкнул плечом, но толпа помешала, не пустили дальше подоконника. - Так он упал или не упал? - недоумевал Подугольник. - Ты слушай, не перебивай,- повысил голос начальник.- В общем, вызвали скорую помощь и повезли Форрестола в госпиталь, а я - за ними. Там снова ему показался, и тут у мерзавца нервы не выдержали - все-таки прыгнул с шестнадцатого этажа. Я хотел заодно Маккарти прикончить, но тот, как меня увидел - заикаться начал и упал без чувств. Все долго смеялись и жалели, что не видели столь упоительные сцены воочию. Потом стали обсуждать последствия дастуриевской вылазки в астрал. Молодежь считала, что теперь опасность войны станет слабее: главного поджигателя больше нет, а новый министр обороны вряд ли решится на такую авантюру. Селищев добавил: в течение месяца будет испытана советская атомная бомба, и тогда никакие милитаристы не посмеют точить зубы на СССР. Неожиданно Кольцов проговорил с озабоченным видом: - Между прочим, президент Трумэн тоже большой любитель бомбами швыряться. Этот запросто может сам начать войну. - Не начнет,- уверенно заявил Дастуриев.- Он теперь долго смирный будет. - Откуда вы знаете? - удивилась Полина. Хохотнув, генерал объяснил: - После Форрестола я к нему в Белый Дом заглянул.

Оттуда не возвращаются

Под утро Курганову стало хуже. Когда прибежал вызванный сиделкой дежурный врач, больной задыхался. Пульс замедлился, давление упало. Врач приказал дать кислород, ввести физраствор и сделать инъекцию антибиотиков. Состояние Курганова выровнялось, но в сознание он так и не пришел. Через час пришла дневная смена, и в палату заглянул завотделением. Выслушав отчет дежурившего в ночь персонала, старый врач озабоченно покачал головой. Они теряли больного, и уже было понятно, как произойдет неизбежное. Лекарства от лучевой болезни наука еще не придумала. Сейчас в организме физика-атомщика стремительно погибали эритроциты, разрушались гормоны и ферменты, отвечающие за важные для жизни процессы. Пораженные нейтронами органы отказывались выполнять свои функции, нарушился обмен веществ. Как и многих до него, Курганова ожидала более или менее продолжительная агония и - скорее раньше, чем позже - смерть. Завотделением давно смирился, что из каждых трех физиков-атомщиков, угодивших в этот госпиталь, выживает только один. В данном случае вопрос был уже практически решен, Курганову предстояло страдать не дольше суток. Конечно, не велика птица - если пациента заберет Кондратий, голову не снимут. Тем не менее старый врач решил подстраховаться и выполнить как можно больше процедур, чтобы вся документация была в ажуре. Он вызвал бригады из функциональной диагностики и физиологии, больному сделали анализ крови, кардиограмму. При этом кардиолог потихоньку брюзжал: дескать, из-за магнитной бури его приборы работают не слишком надежно, а их заставляют зря тратить время с этим персонажем Льва Толстого. В смысле - живым трупом. Не слушая ворчащих коллег, завотделением не без сожаления смотрел на осунувшееся давно не бритое лицо Курганова. Тридцатилетний физик говорят, очень талантливый - поседел и выглядел глубоким старцем. И без вскрытия врач знал, что сейчас у пациента съежилась и потемнела селезенка, начались внутренние кровоизлияния, воспалены слизистые оболочки глаз, носоглотки и кишечника. Острая лучевая болезнь не успеет перейти в хроническую форму, потому что все решится в считанные часы. Старик печально вздыхал. Кардиолог, с которым они вместе работали еще в первую мировую войну, сварливо осведомился: - Надеешься вытащить? - Нет, конечно.- Голос заведующего отделением прозвучал почти равнодушно.- Считай, он уже на том свете. Оттуда не возвращаются. Старший физиолог, сентиментальная дама бальзаковских лет, всплакнув, согласилась: - Сегодня ночью. Будет чудо, если до утра дотянет... А жаль, красивый был мужик.

Около полуночи задремавшую Наташу разбудили шаги. Спросонок девушка решила, что больной отправился погулять. С "лучевиками" такое случалось в острой фазе периоды апатии сменяются приступами повышенной активности, когда больные веселятся, буйствуют, рвутся на свободу и вообще ведут себя неправильно. Но нет, покрытый красными пятнами воспаленной кожи Курганов неровно дышал, лежа на спине. Рядом с койкой стояла красивая тетка лет сорока в белом халате. Строго посмотрев на смущенную медсестру, незнакомка спросила: - Приступы тошноты не прекращаются? - Рвало его вечером, около десяти часов,- торопливо подтвердила Наташа.И пропоносило с кровью. Видать, конец. - Не болтай, чего не понимаешь,- повысила голос незнакомая врачиха.Помоги сделать внутривенное. Наташа быстренько прокипятила пятиграммовый шприц, а сама переживала, как бы вредная тетка не настучала, что сестра заснула на дежурстве. Между тем врачиха с напряженным видом держала двумя руками голову Курганова и чего-то бормотала. Когда инструмент был готов, она вытащила из кармана халата несколько ампул без надписей, набрала их содержимое в шприц и умело ввела раствор в вену. - Я постараюсь заглянуть через день-другой,- сказала она, выходя из палаты. Спустя полчаса у больного резко поднялась температура и начался сильнейший кашель с рвотой.

Утром следующего дня начальник ОСКОМ генерал-майор Дастуриев встал со странным ощущением. Ему только что снился какой-то кошмар, чего с хевсурским кадаги не случалось довольно давно. После пробуждения все видения быстро стирались из памяти, лишь оставили смешанное чувство боли, тревоги и ожидания чего-то радостного. Приехав на службу, он вызвал ветеранов и, не глядя на них, буркнул: - Сегодня меня позвала бхага. Наверное, скоро уйду. Туда. Воронин, удивленно посмотрев на генерала, сказал: - Да что вы, Кадаги Дастуриевич. Нас всех переживете. Ведь здоров, как буйвол, все зубы на месте, ни одного седого волоса. - Здоровье здесь ни при чем, и помоложе меня уходили,- мрачно изрек генерал.- Хватит об этом. Было еще одно видение - что-то случилось с Вадимом Кургановым. Или со дня на день случится. Его слова еще сильнее удивили аудиторию. Трудно было представить, что плохого может случиться с человеком на последней стадии лучевой болезни. - Нет-нет, Вадим пока жив,- уверенно сказал Дастуриев.- Вот что... Вы, Андрей Васильевич, и вы, Вера Ивановна - поезжайте в госпиталь и разберитесь. Этот юноша слишком много знает. - Веточку взять? - спросила Гладышева. - Не помешает. С тех пор, как Дастуриев обучил ее лозоходству, Вера при каждом удобном и неудобном случае старалась применить свое новое умение. Она искренне гордилась, что оказалась единственной из числа сотрудников ОСКОМ, кому это удавалось. Пользы от ее изысканий было не много, тем не менее начальник Комиссии постоянно держал в сейфе запас свежей лозы. Когда Кольцов и Гладышева уехали в Центральный госпиталь МВД, генерал решил освежить память и пролистал личное дело физика. Курганов Вадим Мефодьевич, 1921 года рождения, русский, холост, несудимый, из семьи служащих, член ВКП(б), на оккупированной территории не находился, близких родственников за границей не имеет. В 1944 г. окончил Московский физико-технический институт, с тех пор работает в системе Специального Комитета по атомной проблеме при Совете Министров СССР. Внес существенный вклад в разработку атомного оружия. В 1949 г. привлекался к сотрудничеству с ОСКОМ, в тот же год был награжден Сталинской премией II степени за исследование конструкции двигателя космического летательного аппарата, упавшего на полуострове Ямал. Сведения о родственниках Дастуриев читал менее внимательно. Курганов был потомственным научным работником, каковое обстоятельство сильно отразилось на его характере. Отец - профессор математики, мать - доцент в Бауманском. Оба деда - физики, одна бабушка - доктор наук в области физиологии, другая - доктор химических наук. Старшая сестра Надежда Мефодьевна Саранская кандидат технических наук, работает в области вычислительной техники, ее муж возглавляет аналитический отдел в Комитете Информации - недавно образованном ведомстве, объединившем разведывательные управления МГБ и Генштаба. Дастуриев вздохнул и отложил досье. Он уже раскаивался, что послал подчиненных, а не поехал в госпиталь сам. Генерал почти решил вызвать машину, но тут Подугольник доложил о последних результатах по теме "Подарок Дракона", и начальник ОСКОМ на время забыл про Курганова.