Иосиф Дик - Девчонки и мальчишки

• Название: Девчонки и мальчишки
• Автор: Иосиф Дик
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Драматургия
• Год: 1960

В сборник «Девчонки и мальчишки» вошли рассказы писателя, повесть «В дебрях Кара-Бумбы» и комедия «Петька в космосе», которая идет во многих детских театрах страны.

---

— Вообще что я могу сказать? — ответил Владимир Сергеевич. — Конечно, я могу заняться этим делом — дать предварительный прогноз, но все равно вам придется приглашать мастеров. Надо ведь буровой станок привезти, трубы, фильтр, насос…

— Это я все знаю, — сказал Коляскин. — Мы достанем. Но пока там приедет человек из Москвы, а вы уже тут, под боком. Может быть, возьметесь? А мы уж оплатим.

— Да какая там оплата! — улыбнулся Владимир Сергеевич. — Все равно мы отдыхаем. И дело-то не сложное: съездить в Москву, в Геологическое управление, и достать материал по вашему району. Кстати, там у меня и друг есть, он поможет.

— Вот и спасибо! — сказал Коляскин. — А ваших мальчишек я с завтрашнего дня на новый объект перебрасываю. Надо будет крышу на школе починить. Пусть приходят завтра в правление, там Михей Николаевич, кровельщик, будет их ждать.

Когда Коляскин ушел, Владимир Сергеевич сказал:

— Вот вам и шалаш! Видали? Вот они, костры наших душ! О вас уже легенда идет: отряд! Вас уже на работу приглашают! Человек нигде не пропадет, только бы у него руки были. А давайте споем песню, а?

Настроение у нас у всех было отличное, и мы запели нашу любимую «Взвейтесь кострами!».

Я пел эту песню и чувствовал, как у меня по спине мурашки ползут от ее таких сильных, мужественных и призывных слов.

Лешка и мохнатое

Однажды утром Владимир Сергеевич оторвал нас с Лешкой от костра, на котором мы пытались обжечь самодельную глиняную вазу, и позвал в орешник. Здесь мы присели на корточки, и Владимир Сергеевич ткнул пальцем в большую паутину.

— Посмотрите, — почти шепотом сказал он, — это ведь целый мир!

Похожая на большую шестиугольную антенну, паутина серебрилась на солнце. Сам хозяин этого мощного сооружения — толстый паук, видимо отдыхая от жары, сидел в тени под листиком.

Паутина была выткана необыкновенно искусно. Большой шестиугольник имел внутри себя еще пятьдесят шестиугольничков, и каждая грань была точно параллельна другой. А все это держалось на двух основных нитях, растянутых между сучками.

В середине сетки болталась высохшая оса, рядом с ней, свернув набок головку, висела пойманная за шею муха, а мертвый комар был словно распят за ножки.

Но один комарик был еще живым. Он зацепился за паутину тоненькой ножкой и висел вниз головой. Он ожесточенно махал крыльями, бился о паутину так, что она вся дрожала, подтягивался на зацепившейся ножке, и все было бесполезно. У комара, вероятно, уже иссякали силы, потому что он все реже и реже пытался выпутаться.

И вот, почувствовав добычу, из-под листочка на свет вылез паук и, медленно переставляя ноги, двинулся к своей жертве.

— Сейчас ему тут каюк! — сказал я о комаре.

— А мы не позволим, — ответил Владимир Сергеевич и, подняв с земли травинку, толкнул комара. Тот сразу упал на листочек, покрытый росой, вскочил на ножки и в недоумении, вероятно обдумывая, а что же, собственно, с ним произошло, застыл на месте.

— Спасся, бедняга! — засмеялся Лешка, а потом, весело воскликнув: «Весь мир насилья мы разрушим», — ударил ногой по паутине.

Пребывая в лесу, мы с Лешкой совсем не замечали, что вокруг нас идет кипучая жизнь. Но стоило только Владимиру Сергеевичу показать нам паутину, как мы уже сами захотели делать натуралистические открытия. Я взялся за научные исследования муравейника, а Лешка стал вскрывать кротовые норки для того, чтобы «изучить пути движения этих животных» и из добытых кротовых шкурок сшить себе шапку.

Я сидел над муравейником почти каждый день. Мне казалось, муравьиная куча — это огромный город со своими домами, улицами и площадями. Муравьи двигались стройными цепочками, и можно было заметить, что одни цепочки тянутся из «домов» в лес, а другие, наоборот, из леса в «дом». И те, кто направлялся в дом, обязательно волочили с собой или сосновую иголку, или муху, или гусеницу. Иногда на перекрестке дорог встречались два муравья, и, останавливаясь друг перед другом, они словно разговаривали между собой: «Ну, как, брат, живешь?» — «Да ничего, спасибо. А ты?» — «Вот, видишь, тружусь. Сухую былинку раздобыл, жена говорит, что потолок надо поправить!» — «Ну-ну, передавай ей привет. Я пошел!» И, поговорив, они озабоченно торопились каждый своей дорогой.

В куче можно было заметить и старых и молодых муравьев. Старые были толстенькие и черные, молодые — худенькие, светло-коричневые и юркие. Эти мчались вперед напролом, по головам и по телам своих родичей.

Некоторые пожилые, обиженные такой непочтительностью, тут же догоняли молодых нахалов и делали им внушение, видимо кусали. После такой экзекуции молодые уже шли в лес, еле-еле передвигая ноги.

Я видел не раз, как муравьи втроем тащили одну палочку. Видел, как двое дрались из-за какого-то кусочка коры, и их разнимали «прохожие».

А однажды Лешка засунул палку в муравейник, пошевелил ею и закричал: «Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!»

Ух, что тут поднялось! Весь муравейник пришел в движение. Побросав свои былинки, из леса на спасение кучи бежали рабочие муравьи. Из «домов» выскакивали муравьи-женщины и, будто спеленутых детишек, тащили на себе белые яички. Вскоре вся куча покрылась белыми движущимися точечками.

— Как война началась… — вдруг тихо сказал Лешка и выдернул из кучи свою палку.

Кстати сказать, мечты о кротовой шапке он вскоре оставил. Он изрыл почти всю лесную округу, но ни одного крота не нашел. И после такой неудачи он решил переметнуться от животного мира к растительному. Тут ничего копать не надо, а слушай, что Зойка рассказывает, и все.

А Зойкины познания были просто удивительными. Мы, например, каждую секунду встречали самую обыкновенную березу, но никто из нас никогда и не думал, что название ее рода происходит от латинского глагола batuere, что в переводе означает «бить» или «сечь». Оказывается, эта береза в древнеримские времена была отличным учебным «пособием» для школьников.

— Вот здорово! — удивлялся Лешка. — Теперь мне ясно, откуда пошло выражение «дать березовой каши»!

Как-то раз, забравшись в малинник, Лешка очень сильно обжегся крапивой и принялся с ожесточением расчесывать ноги. А Зойка — наш врач, — вместо того чтобы помочь его страданиям, начала читать лекцию.

— А ты, Леша, можешь не чесать, — поясняла она, — жгучие волосики крапивы содержат муравьиную кислоту. Крапива — хорошее кровоостанавливающее средство при легочных и других кровотечениях.

— Вот тебе бы по языку этими жгучими волосками, — с гримасой на лице отвечал Лешка, — ты бы по-другому бы его зачесала!

— Но, честное слово, я не вру! — смеялась Зойка. — А ты потерпи, и пройдет.

— У вас отличные познания! — восхищался Зойкой наш начальник Кара-Бумбы. — Все это действительно верно! Но откуда вы набрались таких премудростей?

— А мне папа об этом рассказывает, — улыбалась Зойка, и ее синие глаза лучились необыкновенно светло и радостно.

И вообще мы с Лешкой заметили, что за последнее время, избавившись от ангины, Владимир Сергеевич уж больно часто восхищается Зойкой. Что она ни сделает, он всегда скажет: «Мудро!» или: «Вы у меня прелесть!» А почему это «у меня»?!

С нами Владимир Сергеевич разговаривал на «ты», а с Зойкой обращался только на «вы». Зойка всегда очень хорошо выполняла то, что скажет ей Владимир Сергеевич. Но не просто выполняла точь-в-точь, а в заданную работу привносила и что-то свое.

— У Зои великое качество! — говорил нам без нее Владимир Сергеевич. — Творческий подход к делу!

Нередко, сидя у костра, они заводили философские разговоры о жизни, о нашей стране, о литературе.

— Владимир Сергеевич, а вот для чего жить на белом свете? — вдруг спросит Зойка. — Мы с девчонками спорили, спорили в классе, но так ни к чему и не пришли. Одни говорят одно, другие — другое, а главного так никто и не знает. Ну, вот рождается человек на белый свет, трудится, трудится, а потом умирает. И все. А в чем соль жизни? Ну вот моей или вашей? До нас Земля вертелась миллионы лет и после нас еще будет вертеться миллионы миллионов. А где наше место?

— Хм, это сложный вопрос! — отвечает Владимир Сергеевич. — Над ним все мудрые люди думали и думают. Ну, а я — не знаю, правильно ли это или неправильно, — я его решаю поэтически: природа создала человека, ну как свои глаза! Для того чтобы он любовался, радовался и наслаждался самой природой. Ведь есть же на белом свете что-то истинно красивое? Есть! Это все живое: поля, леса, звери, птицы. А есть что-то некрасивое! Тоже есть. Это все мертвое: пустыни, ледники, непроходимые болота. Вот природа и видит нашими глазами свои недоделки. Ведь человек-то всегда стремится к красоте?

— Стремится, — кивает головой Зойка.