Джозеф Хеллер - Лавочка закрывается

• Название: Лавочка закрывается
• Автор: Джозеф Хеллер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01495-Х

«Лавочка закрывается» (1994) — это продолжение знаменитого романа «Поправка-22». Действие романа отнесено к нашим дням, постаревшим героям под семьдесят. Но их связывает память о прошлом и войне. Теперь, когда молодым война кажется не то страшноватой сказкой, не то приключенческим сериалом, для участников она сделалась и памятью о юности, и самым сильным переживанием за всю жизнь. Жизнь кончается, лавочка закрывается, все видится отчетливее, и даже в том вывихнутом мире, который всегда занимал Хеллера, вещи встают на свои места. И приходят горькие мысли о том, «что у каждого в этом мире есть права, но никому не позволено ими пользоваться».

---

— Häagen-Dazs.

— Благодарю вас, командующий Уайтхед. Где вы?

— На высоте пятьдесят две тысячи футов в нашем летающем стратегическом командном пункте над географическим центром страны.

— Отлично. Отдайте приказ вашим подразделениям продолжать в том же духе. Время сейчас — критический фактор. А потом смените дислокацию.

— Мы уже сменили дислокацию, как раз когда я вам докладывал.

— Значит, теперь ваши данные не точны?

— Они были не точны и раньше.

— Отлично. Докладывайте о появлении всех вражеских ракет и самолетов. Мы введем вас в курс дела, когда вы все вернетесь.

— Прекрасно, сэр. Куда мы должны вернуться?

— Гммммм. Возможно, возвращаться-то вам будет некуда. Кажется, об этом мы не подумали. Вы вполне могли бы приземлиться на уничтоженных вами территориях. Продолжайте, как запланировано.

— Вы уверены, генерал Бингам?

— Абсолютно, командующий Уайтхед.

— Häagen Dazs.

— Бен энд Джеррис. Доктор Стрейнджлав?

— Это было великолепно.

— Вы уверены, доктор Стрейнджлав?

— Абсолютно, генерал Бингам. Мы все предусмотрели. Но сейчас я должен извиниться перед всеми вами, потому что об одной маленькой вещице мы все же забыли. — Он продолжил, намеренно глотая слова в самоуничижительном и шутливом извинении. — Мы не взяли сюда с собой женщин. О, я могу себе представить, как все вы, мужчины в расцвете сил, хватаетесь за головы и начинаете стонать, изображая напускное страдание. Но вы подумайте о склоках, которые начались бы здесь уже сейчас. Я не уполномочен давать официальные рекомендации, но наш главный врач напоминает мне о том, что воздержание всегда оказывалось превосходной заменой слабого пола. Другими вполне адекватными заменителями женщин являются мастурбация, фелашио и содомия. Мы рекомендуем презервативы, огромные запасы которых вы найдете в ваших аптеках и супермаркетах. Чтобы поддерживать численность населения на необходимом уровне, нам, возможно, придется впустить сюда некоторое количество женщин, если только кто-нибудь из них останется в живых. Что касается священнослужителей, то, кажется, у нас есть некоторое количество от всех наших главных вероисповеданий. Пока мы их не обнаружим, у нас имеется человек, не верящий ни во что, и он готов удовлетворять духовные потребности людей всех вероисповеданий. Что касается исхода, то я прошу вас не беспокоиться. Мы предусмотрели все. После нашего первого удара у нас есть секретные наступательно-оборонительные самолеты, готовые для второго удара, чтобы атаковать и уничтожить все оружие, которое не было уничтожено нашим первым ударом и может быть использовано против нас. Единственное, чего вы должны страшиться, это самого страха. Мы почти абсолютно уверены, что нам почти не о чем беспокоиться благодаря нашим новым старым моделям старого нового бомбардировщика «Стелс», моего собственного «Б-Страшного бомбардировщика Стрейнджлава» и «Шшшшшш!» Миндербиндера. Газет здесь не будет. Поскольку все сообщения будут даваться официальными источниками, у вас не будет никаких оснований им верить и они будут сведены к минимуму. Häagen Dazs.

— «Шшшшшш»!? — Йоссарян был ошеломлен.

— Я же вам говорил, что они будут летать.

— Гэффни, что будет дальше?

— Я отрезан от моих источников.

Спуск в лифте на семимильный уровень со скоростью сто миль в час занял почти пять минут. Остальной путь до конечной отметки должен был занять еще минут двадцать, и они решили какую-то часть проехать на эскалаторах.

— Вы умеете угадывать? Где все это кончится?

Ответ у Гэффни был.

— Там же, где и началось. Так говорят физики. Об этом-то я и напишу, если все же сяду за свой роман. Он начинается после обеих историй создания Адама и Евы. Вы знаете, что их две?

— Знаю, — сказал Йоссарян.

— Вы бы удивились, если узнали, скольким людям это не известно. Моя история начинается в конце шестого дня творения.

— И куда движется?

— Назад, — торжественно заявил Гэффни, раскрывая эту задумку для своего романа так, будто тот уже произвел фурор. — Она движется назад, в пятый день, как кинофильм, который крутят в обратном направлении. В начале моей истории Господь превращает Еву в ребро и вставляет его назад в Адама так, как об этом говорится во второй версии. Он просто, словно их и не существовало, стирает Адама и Еву из своего воображения, как об этом говорится в первой. Он просто уходит их, а вместе с ними весь скот и других тварей и гадов ползучих, созданных в тот шестой день. В мой второй день, у него это пятый, назад забираются птицы и рыбы. Потом исчезают солнце и луна, а вместе с ними и другие огни на тверди небесной. Потом со сцены исчезают фруктовые деревья и вся растительность третьего дня, воды стекаются воедино и суша, называемая землей, исчезает. Это был третий день, а на следующий он уничтожает твердь, которая называлась небесами и была установлена посреди воды. А потом, в первый день, у меня это шестой, исчезает и свет и не остается ничего, чтобы отделить тьму от света, а земля снова становится безвидной и пустой. Мы вернулись в самое начало, когда еще ничего не было. Потом я делаю очень ловкий ход, заимствуя из Нового Завета. Вначале было слово, и слово было Богом, помните? А теперь мы, конечно, забираем и слово, а без слова нет и Бога. Ну, что вы об этом скажете?

Йоссарян ядовито ответил:

— Детям это понравится.

— А фильм из этого получится? Как раз для сериала, ведь там все начинается заново через два или три миллиарда лет и повторяется все в точности до мельчайших деталей.

— Гэффни, я столько ждать не могу. У меня наверху беременная подружка, у которой, если я ей позволю, скоро родится ребенок. Проедем на эскалаторе еще пару миль, что-то я не доверяю этому лифту.

Глядя вниз в направлении движения, Йоссарян вдруг не поверил своим глазам. Он не сразу нашел очки. Но даже и в очках он не сразу поверил увиденному — тому, что двигалось на него снизу.

Услышав сигнал тревоги, генерал Лесли Р. Гроувс, скончавшийся от сердечного заболевания в 1970 году, решил, не щадя жизни, нестись вниз, к раскаленному центру земли, где, насколько ему было известно, жара стояла как в преисподней, но эта жара все же не шла ни в какое сравнение с температурой ядерного взрыва или с той температурой, которую будет выделять капеллан, если и дальше с таким же успехом будет эволюционировать, генерируя ядерную смесь трития с дейтеридом лития, и достигнет критической массы.

— Не бейте его! Не хватайте его! Не касайтесь его! — пролаял он приказ, исполняя долг перед своей страной и проявляя в последний раз доброе отношение к капеллану, который отказался идти с ним и спастись. — Смотрите, чтобы он не перегрелся. Он может взорваться.

Увидев, как улепетывает генерал, все его ученые, техники, инженеры и обслуживающий персонал тоже бросились кто куда, и, если не считать вооруженных солдат на своих боевых постах у всех входов, капеллан остался один.

* * *

Когда поезд дернулся и остановился, капеллан увидел, как сверкающий ледяной каток в Рокфеллеровском центре выпал из его картинки, а окружающие его небоскребы начали раскачиваться на видеоэкране, а потом замерли, неустойчиво накренившись. Как-то раз некоторое время назад капеллан видел здесь Йоссаряна, переходившего улицу рядом с более молодым человеком, который вполне мог быть его сыном; он видел, как они уселись на заднем сиденье длинного жемчужно-серого лимузина, колеса которого, казалось, оставляли за собой кровавые следы, а какая-то зловещая, костлявая личность с зеленым рюкзаком за спиной и с тростью, злобно скосив глаза, следила за ними. Найти Йоссаряна еще раз ему не удалось даже у музея искусств Метрополитен, куда он переключался несколько раз и замирал в ожидании. Ему не пришло в голову поискать Йоссаряна в автобусном вокзале Администрации порта, когда он переключился туда, задумчиво разглядывая комплекс зданий. В первый раз в Нью-Йорк он приехал на автобусе и попал в город, выйдя из автобусного вокзала. Воспоминания об обратных поездках домой, в Кеношу, теперь болью отзывались в его сердце. Три вечера в неделю он наблюдал, как его жена медленно направляется к вдове, живущей по другую сторону улицы, а потом — как они едут на машине в пресвитерианскую церковь, чтобы провести время за бриджем в компании, состоящей в основном из мужчин и женщин, потерявших спутника жизни; он наблюдал за ней с горечью, потому что больше не был частью ее жизни.

Когда поезд остановился и каток выпал из картинки, он услышал донесшиеся снаружи громкие голоса и шаги и догадался, что что-то случилось. Он ждал, что кто-нибудь придет к нему и скажет, что он должен делать дальше. Не прошло и десяти минут, как он остался совсем один. Генерал Гроувс был откровенен.

— Нет, я хочу выйти отсюда, — решил капеллан.