Д. Бинхам - Клайв Льюис и его сказки

• Название: Клайв Льюис и его сказки
• Автор: Д. Бинхам
• Издательство: Христианское общество «Библия для всех»
• Жанр: Религия
• Год: 2001
• ISBN: ISBN 5–7454–0550–3

Биографическая повесть о писателе и ученом, известном во всем христианском мире, создателе знаменитых «Хроник Нарнии». Пытаясь воссоздать фрагменты жизни Льюиса, автор книги знакомит читателя с судьбой этого доброго и мудрого человека, ставшего классиком христианской апологетики ХХ века.

Приключения в незнакомом мире, таинственные и волшебные, всегда привлекали Клайва. Еще ребенком он часами просиживал, сочиняя истории об умных животных, умеющих говорить. Мальчик вырос и стал известным всему миру писателем Клайвом Стейплзом Льюисом, который почему‑то предпочитал, чтобы его звали Джек. О причинах такого выбора имени и о многих интересных событиях в жизни К. С. Льюиса рассказывает эта книга, вышедшая к столетию со дня рождения писателя.

Тем, кто знаком с «Хрониками Нарнии», будет интересно узнать, как создавались эти книги. Вы прочитаете, с какими трудностями сталкивался К. С. Льюис в своей жизни и как это в конечном счете помогло ему стать выдающимся христианским писателем. Вы узнаете о его любви к Джой Грешем и о ее трагической смерти от рака.

Эта книга открывает дверь в жизнь К. С. Льюиса, знакомит читателя с его детством, школьными годами, семьей, творчеством и духовным путем. Если вам еще не доводилось читать его произведения, то перед вами — предисловие к ним. Дерек Бинхам с любовью и теплотой рассказывает о великом сказочнике.

---

«Если вы считаете, что мое обучение затянулось и стало обременительным, честно напишите об этом». К счастью для Джека,

Альберт Льюис решил оказать сыну необходимую материальную поддержку. Джек был бесконечно ему благодарен. В тот год он погрузился в изучение английской литературы и языка. Он писал домой восторженные письма. Джек даже начал изучать англосаксонский язык и нашел это увлекательным занятием.

Одновременно он сблизился с Невиллом Кохиллом, выходцем из ирландского графства Корк. Невилл был высоким красивым мужчиной острого ума и мягкого характера. Он изучал английскую литературу вместе с Джеком. Друзья много бродили по Кумнорским холмам, споря о прочитанных книгах.

Джек был удивлен, узнав, что Невилл убежденный христианин. Вскоре он обнаружил, что самые любимые его писатели тоже верили в Бога.

Начало открытиям положил Джордж Макдональд. Затем Льюиса захватила поэзия великого Джона Донна, настоятеля собора Святого Павла в Лондоне в XVII веке. Его глубоко тронули стихи сельского священника Джорджа Герберта, умершего в 1632 году. Писатели–атеисты не увлекали Джека, и он даже говорил, что «христиане ошибаются, но все остальные скучны!». Оставаясь атеистом, Джек считал христианство красивым мифом.

В конце года он стал первым по английской литературе. Это было большим достижением. Теперь Джек имел, две первых премии, и он вполне мог претендовать на место в Оксфорде.

Вопрос разрешился в мае 1924 года. Тьютор по философии Университетского колледжа уезжал на год в Америку, и Джеку предложили замещать его это время. Тьюторами назывались университетские преподаватели, обучающие отдельных студентов или небольшие группы. Кроме того, Джека просили прочитать несколько лекций. Он с готовностью согласился.

Льюис прочитал четырнадцать лекций и получил дополнительный заработок, проверяя экзаменационные сочинения по английской литературе для Оксфордской и Кембриджской экзаменационных комиссий. Похоже, фортуна наконец улыбнулась ему. Джек подал прошение на место преподавателя английской литературы в Магдален–колледже, считая это совершенно безнадежным мероприятием. Но уже 20 мая Альберт Льюис получил радостное известие.

«Избран членом ученого совета в Магдален. Джек», — говорилось в телеграмме. Отец сделал в дневнике такую запись: «Я вошел в комнату и заплакал от радости». Потом он уединился в комнате сына и опустился на колени, благодаря Бога от всего сердца. Молитвы Альберта Льюиса о

будущем Джека были услышаны.

Итак, Джек стал членом ученого совета, спросите вы? Это уже не рядовой университетский преподаватель. Он входил в правление колледжа, где преподавал. Джек должен был читать лекции по английской литературе и философии. Период нищеты закончился. Хороший друг Джека, Джордж Сейер, отмечал, что бедность наложила отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Джек тратил на себя минимально и не мог потратить сверх необходимого на что‑либо и на кого‑либо. Он был свободен от того снобизма, которым наделяет людей богатство, и всегда сострадал бедным. Впоследствии он передавал нуждающимся тысячи фунтов.

И все же Джек не подозревал, что вскоре обретет величайшее из богатств, которые только есть на свете: духовное богатство личного познания Господа Иисуса Христа. Это должно было изменить не только его поступки, но и всю дальнейшую судьбу.

«В летний семестр 1929 года я сдался, признал, что Бог есть Бог, склонил колени и произнес молитву: должно быть, в тот вечер я был самым угрюмым и мрачным новообращенным

в Англии». Из рассказа К. С. Льюиса

Свет над миром

В августе 1929 года Джек снова оказался в Белфасте, ухаживая за больным отцом. Все десять дней он провел в «Маленьком лужке», помогая Альберту Льюису бриться и умываться, читая ему книги и всячески подбадривая забавными историями из жизни Оксфорда. У Джека было удивительное чувство юмора.

«Ты слышал историю о профессоре Лидского университета?» — спросил он однажды отца.

«А что с ним случилось?»

«Ехал он как‑то в поезде. Напротив сидела дама средних лет. Всю дорогу она беспокойно ерзала на своем месте, сгорая от любопытства. Ей страшно хотелось узнать, что находится в большой картонной коробке с проделанными отверстиями, которую профессор держал на коленях. Наконец дама не выдержала и спросила:

«Простите за любопытство, но что вы там везете, сэр?»

«Мангуста, мадам», — отвечал тот.

Дама была заинтригована:

«А что вы собираетесь с ним делать?»

«Подарю другу, который, к несчастью, страдает белой горячкой».

Его собеседница заметно встревожилась:

«Но чем может помочь мангуст в данной ситуации?»

«Как же, мадам, ведь страдающие от белой горячки постоянно находятся среди змей!»

Его спутница взвизгнула.

«А мангусты, как известно, едят змей», — невозмутимо продолжал профессор.

«Уж не хотите ли вы сказать, что змеи существуют реально?» — воскликнула дама.

«Разумеется, нет. Змеи столь же нереальные, как и мой мангуст!»

Отец и сын долго смеялись над этой историей!

В свободное время Джек бродил по залам и комнатам «Маленького лужка», раскрывая окна, которые отец всегда держал закрытыми. Обедая в пустой столовой фруктами и печеньем, он вспоминал давние дни, когда вся семья собиралась в полдень за богатым столом.

«Пошли, Джек, тебе нужно немного пройтись», — уговаривал его Артур Гривз, ежедневно наведывавшийся в «Лужок».

«Я отлучусь на часок», — и Джек покидал дом, навевавший воспоминания о радостях и горестях детства. Когда отец засыпал, он выходил в сад, наслаждаясь прохладной свежестью и слушая кваканье лягушек где‑то вдалеке. Как здесь было хорошо после духоты, которая мучила его в комнате больного!

Альберту становилось хуже, и доктор Джозеф Льюис, двоюродный брат Джека, посоветовал сделать операцию. Больного поместили в госпиталь мисс Бредшоу. Джек навещал его каждый день. Врачи обнаружили у Альберта рак.

«Возможно, он проживет еще несколько лет», — сказали Джеку.

Как‑то раз, после очередной дозы обезболивающего лекарства, Альберт спросил сына: «Ты что‑нибудь помнишь о смерти мамы?»

«Немного, — отвечал Джек. — Помню, как за несколько дней перед смертью она дала нам с Уорреном по Библии. Помню, как я звал ее ночью, когда у меня разболелся зуб, но она не пришла. Потом мне сказали, что у мамы рак. И это, пожалуй, все».

И отец рассказал Джеку, как он держал жену за руку, не отходя от нее. Неподалеку от их дома группа оранжистов несколько часов била в барабаны. Больная сказала: «Как жаль, что они так долго не могут выучить нужный ритм».

«Когда будешь выходить замуж, — говорила она своей сиделке, — смотри, чтобы этот человек любил тебя и Бога».

«Что мы сделали для Него?» — спрашивала она Альберта, беседуя с ним на духовные темы незадолго до смерти. Флора Льюис не знала, что ее маленький сын будет служить Богу в наступающем веке.

В середине сентября 1929 года Джек был вынужден вернуться в Оксфорд. Начинался осенний семестр. Доктор заверил его, что состояние отца может оставаться без изменений несколько недель. В субботу 22 сентября Джек покинул Белфаст. Печальные мысли сопровождали его на пути через Белфастский залив. Их отношения с отцом далеко не всегда были идиллическими. Порой он обманывал Альберта, дурно о нем отзывался. Теперь его мучило раскаяние.

3а последние недели отец и сын сильно сблизились. Это было Божьим даром, так как другая возможность наладить отношения больше не представилась. Во вторник Джек получил телеграмму с сообщением, что отец находится при смерти. Через час молодой преподаватель выехал из Оксфорда и сел на паром. Он прибыл в госпиталь мисс Бредшоу на следующее утро, но было уже поздно. Альберт Льюис скончался днем раньше.

27 сентября 1929 года в штаб английских войск в Северном Китае пришла телеграмма на имя Уоррена Льюиса. В ней говорилось: «Сожалею, отец умер, без боли, 25 сентября. Джек». В тот же день Уоррен отправил брату письмо.

Они много переписывались, вспоминая детство, мечтая о будущем. Уоррен смог вернуться в Англию только в апреле 1930 года. Братья отправились в Белфаст. Побывав на кладбище, они поехали в «Маленький лужок», где их встретила экономка Мери Куллен, много лет служившая в имении. Подкрепившись, Уоррен и Джек приступили к обсуждению хозяйственных вопросов. Часть вещей братья решили отправить в Оксфорд

«Уорни, что, если нам вынести чемодан с детскими игрушками?» — спросил Джек.

«Мы уже обо всем договорились в письме,

- сказал Уоррен. — Как ты думаешь от них избавиться?»

«Давай зароем их в огороде», — предложил Джек.

Это было странное зрелище: двое взрослых мужчин тащили к заросшему огороду чемодан с игрушками их детства. Затем они выкопали яму.

«Может, раскроем его на прощание?» — спросил Джек, вспомнив о чучелах и фарфоровых фигурках, населявших придуманный ими мир. Но чемодан так и не раскрыли. «Что прошло, то прошло».