Ласло КОНТЛЕР - История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

• Название: История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
• Автор: Ласло КОНТЛЕР
• Издательство: Весь мир
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-7777-0129-0

Книга известного венгерского историка Ласло Контлера охватывает тысячелетний период истории Венгрии. Живое и увлекательное повествование о важнейших событиях в политической, экономической и культурной жизни страны построено таким образом, чтобы читатель получил представление о национальной истории Венгрии как едином процессе, несмотря на присущие ему противоречия и разрывы. Книга носит концептуальный характер, отличается глубиной оценок и отсутствием стереотипов и упрощений, показывает истинную роль Венгрии в европейской истории.

Издание хорошо иллюстрировано[1], снабжено именным и географическим указателями.

---

Вскоре, однако, позиция И. Надя ослабела, а затем и вообще оказалась проигрышной в связи с отставкой в Москве его покровителя Маленкова. В январе 1955 г. Надь был осужден Хрущевым и его коллегами за «радикализм» проводимых им реформ. Ему было приказано исправить допущенные «ошибки». Все это стало причиной болезни На- /552/ дя, чем и воспользовался Ракоши, выдвинув против него обвинения в «правостороннем уклоне» и в «националистических тенденциях», на основании которых его и заставили уйти в отставку 18 апреля 1955 г. Преемником Надя стал Андраш Хегедюш – молодой человек, которого и Ракоши, и Герё считали вполне сговорчивым.

Новая волна насильственной коллективизации в сельском хозяйстве и резкое увеличение числа политических заключенных после некоторого их сокращения стали наиболее заметными признаками процесса ресталинизации, не считая волны партийной чистки, которая к концу 1955 г. коснулась и самого Надя. Не желая изображать раскаяние в акте самокритики, он отошел от общественной жизни и занялся мемуарами, пытаясь на бумаге запечатлеть свои мысли относительно реформаторского коммунизма. Однако полный возврат внутренней политики Венгрии к ситуации до 1953 г. находился в прямой зависимости от дальнейшей эскалации холодной войны. Для этого СССР должен был ужесточить свою позицию, как и рассчитывал Ракоши. Однако этого не произошло. И хотя в ответ на вступление Западной Германии в НАТО, а также с целью дать законные основания продолжавшемуся присутствию советских войск в Румынии и Венгрии после подписания неминуемого договора по Австрии 14 мая 1955 г. была создана Организация Варшавского договора о дружбе и взаимной помощи между государствами «народной демократии», этот шаг являлся, скорее, политическим, одним из способов добиться верности от его участников, нежели реальным движением к военной конфронтации с Западом, которой Хрущев хотел избежать. Его покаянный визит в Белград (а также его настойчивые просьбы, чтобы туда же приехали и венгерские лидеры) в конце все того же мая, женевские переговоры с западными руководителями в июне 1955 г. и в особенности резолюции XX съезда КПСС в феврале 1956 г. – все это свидетельствовало о том, что Кремль уже отказался от политики поддержания гонки вооружений в прежнем темпе, так как не видит возможности сохранить необходимый для этого метод террора. И хотя, приехав из Москвы со съезда, Ракоши заявил, что убедился в том, что нет никакой необходимости возвращаться к кампании «социалистической законности», те граждане, которые тайно слушали запрещенную властями радиостанцию «Свободная Европа», вещавшую из Мюнхена, знали об Отчетном докладе и «секретной» речи Хрущева, в которых он говорил о необходимости десталинизации, о терпимости по отношению к многообразию «национальных путей» к коммунизму, о мирном сосуществовании двух «мировых систем». /553/

Подобный сценарий развития событий вдохновил коммунистов-реформаторов, которые, группируясь вокруг Надя, в это время сплотили свои ряды и создали «партийную оппозицию». Среди ортодоксов, напротив, начались разброд и метания, усиленные тем, что само партийное руководство никак не могло определиться со своей генеральной линией. Оно не осмеливалось бросить вызов Москве, но и не желало следовать за нею. В прессе вновь стали появляться откровенные материалы, подливая масло в огонь полемики, которая считалась провокационной, вызывала официальные упреки, предупреждения и даже угрозы, но не аресты. Дискутировали повсюду. Особое значение приобрели дебаты, организуемые кружком Петёфи весной и в начале лета 1956 г. перед многотысячными аудиториями. И хотя эти диспуты по идее должны были ограничиваться кругом специальных тем, в частности вопросами историографии, философии или свободы слова, они вызывали настоящую бурю. Участники решительно критиковали политику последних лет и требовали установить меру персональной ответственности за ее проведение. Также зазвучали требования о реабилитации Имре Надя, возврате к его программе и о снятии Ракоши. Власти на деле попытались осуществить некоторые из пунктов «нового курса»: они пошли на ряд материальных уступок, дали обещание соблюдать законность и освободить больше заключенных. Ракоши сдал Фаркаша и даже признал себя частично виновным за организацию показательных процессов. Это не помогло погасить недовольство, и тогда он обратился к давно испытанному методу: 30 июня был созван пленум ЦК и принята резолюция, осуждавшая подрывную деятельность кружка Петёфи. Ракоши также призвал к ликвидации «заговора» Надя и его последователей.

Однако без поддержки из Москвы он не решался действовать. Но, когда Москва сделала свой ход, оказалось, что она играет в пользу противника. Там, наконец, поняли, что Ракоши – помеха, что его стремление действовать старыми методами совершенно несвоевременно: всего через несколько дней до пленума значительно менее взрывоопасная ситуация в Польше завершилась бунтом рабочих Познани, который пришлось подавлять 28 июня с помощью армейских подразделений, устроивших настоящую бойню. Микоян быстро был направлен в Будапешт с инструкциями обеспечить снятие Ракоши, который 21 июля 1956 г. был освобожден от всех своих обязанностей «по состоянию здоровья» и отправлен на лечение в Советский Союз (где и умер в 1971 г.). Вместо него генеральным секретарем партии стал Герё, а недавно реабилитированные жертвы чисток, например, /554/ Кадар и Марошан, были введены в состав политбюро. Надю было предложено вернуться в правительство ценой признания собственных ошибок, но он не собирался этого делать.

В Кремле явно и весьма ошибочно полагали, что после снятия Ракоши все вернется на круги своя. Его замена другим ветераном-сталинистом нисколько не умиротворили ни венгерскую партийную оппозицию, ни югославских коммунистов, чье мнение после примирения между Москвой и Белградом стало кое-что значить. Дискредитировавшие себя партийные функционеры регулярно разоблачались в прессе, кружок Петёфи продолжал свои собрания с обсуждением самых острых проблем экономической политики, состояния сельского хозяйства, системы образования. Причем их требования совпадали с теми, на удовлетворении которых настаивали югославы: вернуть во власть Имре Надя. В конце концов, он был восстановлен в партии через неделю после публичных перезахоронений Райка и его подельников 6 октября, организованных партийным руководством под сильным давлением оппозиции и общественности. Церемония вылилась в 100-тысячную молчаливую демонстрацию, сопровождавшую останки безжалостного министра не из уважения к нему, а как протест против преступлений сталинизма, в которых он также принимал участие. После перезахоронений дело дошло и до Тито: он милостиво принял венгерских руководителей, которые приехали к нему извиниться за все, что делалось и говорилось ими против него.

Ко времени возвращения делегации из Белграда события в Будапеште достигли точки кипения: начавшаяся борьба реформаторов с ортодоксальными сталинистами внутри партии, которая проходила под влиянием событий в Москве, со временем вызвала брожение в рядах венгерской интеллигенции и теперь вылилась в национальную антисоветскую революцию. С 20 октября в университетах Будапешта и провинции прошли митинги, на которых зачитывались списки требований. В их числе имелись следующие требования: пересмотреть условия венгерско-советских отношений, вывести советские войска из Венгрии, создать новое правительство во главе с Надем, провести свободные, многопартийные выборы, обеспечить свободу слова, судить Ракоши, Фаркаша и других деятелей судом народа, привести экономическое планирование в соответствие с венгерской спецификой, положить конец дискриминации частного сектора в сельском хозяйстве, вернуть прежнюю государственную символику Венгрии. Получив известия о том, что в Польше ситуация начинает стабилизироваться после того, как 20 октября главой партии был избран /555/ Владислав Гомулка, лидер движения десталинизации, было решено, что 23 октября в Венгрии состоится демонстрация солидарности с Польшей, которая придаст вес требованиям, выдвинутым венгерским народом. Запрос о демонстрации явился неожиданностью для партийного руководства, которое сначала решило ее запретить, но затем дало зеленый свет. Массовое движение от статуи революционного поэта Петёфи к памятнику польскому генералу Йозефу Бему, сражавшемуся в 1848–49 гг., а затем к зданию парламента собрало толпу численностью около 200 тыс. человек, которые начали скандировать лозунги: «Надя в правительство, Ракоши – в Дунай!», «Венгры, шагайте с нами!», «Русские, возвращайтесь домой!» Некоторые остались у здания парламента послушать довольно откровенную речь И. Надя о необходимости вернуться к «новому курсу» и омолодить партию; другие занялись стаскиванием с пьедестала гигантской статуи Сталина неподалеку от городского парка, а третья группа направилась к штаб-квартире станции радиовещания, чтобы выступить со своими требованиями по радио. Здесь их встретили заслоны, и им было отказано в дальнейшем продвижении. Из приемников звучала речь Герё, клеймившего участников демонстрации как пособников «на- ционалистов» и угрожавшего ответными мерами. Именно в этот момент и прозвучали первые выстрелы.