Дейв Кэрри - Спасти слона!

• Название: Спасти слона!
• Автор: Дейв Кэрри
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0127-2

Хищническое истребление животных — тема, которая сегодня тревожит многих людей на Земле. Английские защитники природы Торнтон и Кэрри, зачастую с риском для жизни, провели собственное расследование незаконной торговли слоновой костью и написали об этом книгу.

---

И Роуан Мартин, и Ле-Дюк использовали отведенное им эфирное время не столько для свежей полемики со мной и с Костой, сколько для защиты своего начальства. Мартин пытался оправдать выпад госпожи Читепо, а Ле-Дюк безуспешно старался спасти честь мундира Эжена Лапуэнта, попавшего под обстрел со всех сторон. Складывалось впечатление, что порода обоих ораторов начала выявляться.

* * *

— Гонконгу вряд ли удастся вызвать к себе чью-нибудь симпатию, — с такими словами ко мне подступила Исабель Мак-Кри из «Гринпис», когда мы вернулись с заседания Азиатской региональной группы, куда были приглашены в качестве наблюдателей.

— Кроме британской делегации, — сухо ответил я. — Они никому не доложат о британской позиции.

Исабель механически поджала губы.

— По-моему, тому есть одна причина. Они собираются поддержать или воздержаться при голосовании за резолюцию, которая перечеркнет пункт 5.11. Если у них это пройдет, Гонконг сможет, как прежде, торговать слоновой костью.

Британская пресса делала все возможное, чтобы выцарапать у главы британской делегации Хриса Фолландса признание, какова же позиция Британии в отношении Гонконга, но он упрямо твердил одно и то же: «Комментариев не даем». Эти уклончивые ответы все более беспокоили репортеров. Британское правительство набрало очки в глазах общественности, приняв решение о запрете торговли слоновой костью в своей стране, и его нежелание разъяснить свою позицию в отношении Гонконга расценивалось не иначе как ханжеское. Ранее на этой неделе газета «Таймс» вынесла на первую полосу заголовок: «Британия оскандалилась из-за гонконгской слоновой кости». Тема была подхвачена и другими газетами.

Но критика, по-видимому, произвела слабое впечатление на Фолландса, который по-прежнему хранил тайну до решающей минуты. «Сначала выслушаем все аргументы и, смотря по обстоятельствам, примем решение» — таков был его обычный, ни к чему не обязывающий ответ.

Эллан

Слоны были не единственным исчезающим видом, вынесенным на обсуждение на конференцию. Время от времени до нас доходили слухи и о заседаниях на другие темы. Порой сообщались все более вопиющие факты о деятельности секретариата.

— Я что-то слышал о махинациях секретариата со шкурами кайманских ящериц. Ты не в курсе? — спросил я Джоргена.

Тот бросил на меня уничтожающий взгляд — тише, мол! — и, втолкнув в соседнюю комнату, тщательно закрыл за собой дверь.

— Секретариат получил восемьдесят тысяч долларов с продажи конфискованных шкур ящериц в Гайане, — прошептал он. — Этот вид ящериц не встречается в Гайане, так что шкуры были ввезены контрабандой откуда-то еще. Насколько я знаю, секретариат заключил сделку с каким-то японским торговцем, с тем, чтобы деньги со сделки были перечислены на банковский счет КИТЕС. Сделка такого рода, безусловно, носит незаконный характер: согласно своей же директиве секретариат не имеет права получать деньги с продажи конфискованных товаров.

— И куда же они девали деньги? — спросил я.

— Вот то-то и оно-то! — кисло улыбнулся Джорген. — Секретариат не включил эти восемьдесят тысяч в свой отчет по бюджету на конференции КИТЕС.

Я искоса взглянул на него.

— Вот это да! И кто-нибудь намерен что-либо предпринять?

— По этому вопросу собирается выступить американская делегация на заседании комитета по бюджету в секретариате, — сказал Джорген и бросил на меня предупреждающий взгляд, как бы предвосхитив мои намерения. — Пока до этого не дойдет, молчок. О’кей?

Я послушно дотерпел до заседания комитета по бюджету и сразу же бросился к Майку Мак-Карти из газеты «Таймс», принеся ему сногсшибательную новость Джоргена. Как я и надеялся, сообщение о незаконном платеже распространилось мгновенно. К тому времени, когда должно было закончиться заседание по бюджету, собралась толпа журналистов, готовая засыпать вопросами секретариат и американскую делегацию. У секретариата не оставалось другого выхода, как назначить на конец текущего дня пресс-конференцию с целью попытки отстоять свою позицию.

Для большинства природоохранных групп это последнее разоблачение явилось последней каплей. После консультации с различными группами я направил письмо Мостафе Толба, возглавлявшему Программу ООН по окружающей среде, с призывом об отставке Лапуэнта. За два часа это обращение подписали 24 группы со всего мира. На следующий день число подписей возросло до 38.

К всеобщему возмущению, сам Эжен Лапуэнт не появился на пресс-конференции секретариата.

— Почему нет господина Лапуэнта? — негодовал один из журналистов.

Представлявший Лапуэнта Жак Бернэ делал все, чтобы защитить действия секретариата, но его аргументы звучали все более неубедительно и путано. Среди собравшихся был распространен текст письма в адрес Мостафы Толба.

— Что вы имеете ответить на требование перечисленных организаций об отставке господина Лапуэнта? — спросил Майк Мак-Карти.

— Мне нечего сказать, потому что я этого требования не видел, — сказал Бернэ, поджав губы.

— Что вы имеете возразить на замечание главы американской делегации, что Эден Лапуэнт превысил свои полномочия и попытался войти в сделку с ЮНЕП?

Бернэ показал спину.

— Соединенные Штаты вольны делать все, что им заблагорассудится.

Мак-Карти предпринял новую попытку.

— Могли бы вы сообщить нам, когда г-н Лапуэнт сможет лично встретиться с прессой?

Бернэ пожал плечами.

— Господин Лапуэнт очень занят. Я не знаю, когда он освободится.

Ситуация была тупиковая.

Тем не менее, имелись некоторые свидетельства, что до Лапуэнта доходило недовольство его руководством. Я был приглашен в качестве гостя на прием, устроенный французской делегацией, и за бокалом шампанского мы обсуждали с главой японской делегации политику его страны и изменение ее отношения к охране окружающей среды. В тот момент, как глава японской делегации наполнял мой бокал, в зал неожиданно ввалился Эжен Лапуэнт и направился прямиком к группе людей, стоявших позади меня. Внезапно кто-то толкнул меня под локоть, и шампанское пролилось мне прямо на костюм.

— У-пс! — сказал Лапуэнт с невинным видом.

Я повернулся и посмотрел ему в лицо. Он настороженно оглядел меня. Я вспомнил, что когда-то читал, что в прошлом он помогал тренировать хоккейную команду у себя на родине в Канаде.

— Эх, мистер Лапуэнт, какого тренера по хоккею вы в себе загубили! — спокойным тоном сказал я. — Право, мне жаль.

Лапуэнт воспринял мои слова с тенью улыбки.

— Мне тоже, — сказал он.

Дейв

Хотя Лапуэнт по-прежнему появлялся на различных заседаниях, мы заметили, что его функции все в большей мере выполняли другие члены секретариата. Видимо, скорее, по причине требования об отставке, чем по какой-либо другой, он все менее охотно высовывал голову из укрытия. Но теперь Лапуэнт отошел на второй план.

Нам сообщили о расколе в японской делегации. Половина стояла за запрет, половина против. Огорчения добавил и разговор с делегатом из Японии г-ном Такимото — он сказал, что ИЮКН повернулся к нам спиной. Предложение ИЮКН моратория на один-два года для Южной Африки, Ботсваны и Зимбабве могло разрушить всю нашу работу, как мы и опасались, когда оно было впервые внесено. Все, что мы могли — повторять наши аргументы снова и снова. Снова и снова. «Продолжение торговли в любом случае оставит нелегальным торговцам широкие возможности для контрабанды». Так я и сказал г-ну Такимото: «Нет ни одной системы контроля за торговлей костью, которая доказала бы свою способность к работе. Сама история доказывает это».

Но г-н Такимото по-прежнему неумолимо стоял на позиции ИЮКН. Мы подозревали, что идея раскола оказалась чрезвычайно привлекательной для делегатов, которые в действительности были против запрета, но не хотели этого показывать. К нашему ужасу, и ВВФ склонялся к такому выбору.

Делегация ЕИА по-прежнему стремилась подсчитать, какие страны как собираются голосовать. Чтобы предложение к Приложению I было принято, необходимо большинство в две трети голосов. Если судить по объявленным намерениям, мы были близки к тому, чтобы набрать требуемое количество, но оставалось еще 10–15 стран, скрывавших свои намерения и, возможно, не решивших, по какую сторону баррикады им быть. Мы пока не могли прибегнуть к давлению.

…Пятница, 13 октября 1989 года. На заседании Комитета I нарастало напряжение. Наступила критическая фаза. Комитет I занимался вопросами изменений в Приложениях. Если здесь пройдет предложение к Приложению I, его одобрение на пленарном заседании будет пустой формальностью. Многими делегатами овладело сильное чувство, что, если голосование по поводу Приложения I будет отложено на следующую неделю, это сильно подорвет наши перспективы.