Ив Греве - Мето. Дом

• Название: Мето. Дом
• Автор: Ив Греве
• Издательство: Клевер-Медиа-Групп
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91982-117-5

Шестьдесят четыре мальчика живут вдалеке от остального мира в огромном Доме под руководством строгих учителей. Здесь нет женщин. Вся жизнь регулируется четкими правилами, за нарушение малейшего из них следует суровое наказание. Превыше всего — образование, физическая подготовка и послушание старшим.

Никто из мальчиков не помнит о прошлом, но все убеждены, что им очень повезло попасть в Дом. И каждый с ужасом ждет, когда вырастет и ему придется покинуть это место. Время уходить наступает, когда ребенок вырастает настолько, что под ним ломается кровать. Что будет дальше? Никто не знает, что происходит с теми, кто уходит из Дома, и никто их больше никогда не видит…

Мето станет первым воспитанником Дома, кто откажется слепо повиноваться наставникам, попытается нарушить правила и рискнет жизнью, чтобы узнать правду.

«Мето. Дом» — это первая часть потрясающей фантастической трилогии французского писателя Ива Греве, награжденная 12 литературными премиями.

Иллюстрация на обложке Томаса Эретсманна.

---

— А мы, люди, — спросил он, — мы тоже млекопитающие?

— Да, Марк, — спокойно ответил учитель. — Какой у тебя вопрос?

— На что похожа человеческая самка? У них, как и у свиней, половые органы внутри, а на животе ряды сосков?

Все дети засмеялись, услышав такой смелый вопрос. Но никто из нас не знал на него ответа.

— Твой вопрос беспредметен, — рассердился учитель. — У нас урок о свиньях. Мы здесь разводим свиней! А людей — обучаем! — после долгой паузы он продолжил:

— Ты совершил серьезный проступок, Марк. Нельзя задавать вопросы не по теме, и ты это знаешь, не так ли? За эту ошибку ты будешь наказан.

— Я приношу свои извинения, — проговорил Марк. — Я не знаю, что на меня нашло. Простите, простите!

— На этот раз я принимаю твои извинения. Но не делай так больше никогда! И я адресую это предупреждение всем! — сказал учитель, повышая голос.

— Обещаю, что больше не буду, — уверил Марк.

Мой друг вышел из передряги невредимым, и я испытал глубокое удовлетворение. Но мне стало стыдно, что я тоже смеялся.

Вечером я не смог сдержаться и высказал ему свое восхищение:

— Ты осмелился задать настоящий вопрос: главный, основной.

— Я задал его в никуда. Мы никогда не получим на него ответа, — с грустью проговорил он.

— Я уверен, что когда-нибудь мы все узнаем, — уверенно сказал я.

Любопытно, но именно с этого момента я начал непрерывно думать о своих корнях. Не появился же я по волшебству, в глубине подвала. Нет, я родился, от пары мужской и женской особей. И нет сомнений, что в этом выводке я был не единственным.

Время тянется безнадежно медленно. Глаза закрываются помимо моей воли. Не надо! Ромул сейчас вернется, а я буду не готов. Я должен сосредоточиться на самом важном: будущее, наше предназначение на выходе. Как же мне задать вопрос так, чтобы не получить на него туманный ответ? Что?.. Как?..

Я просыпаюсь на полу, с ужасной болью в спине. Должно быть, меня все же сморил сон. Внезапно кто-то касается моего плеча.

— Итак, вопросы?

Я не соображаю, что сказать.

— Давай же, — поторапливает он меня, — сегодня у нас совсем мало времени.

— Почему… почему ты сказал мне, что уже не ребенок?

— Потому что это правда. Ребенок — это тот, кому не больше пятнадцати. На моем веку через твою кровать прошло уже четыре поколения детей. В среднем они живут здесь четыре-пять лет, из чего я заключаю, что мне как минимум тридцать. Впрочем, как и Рему, которого я всегда знал…

— Что происходит с Красными, когда они выходят из Дома?

— Бывает по-разному: у них есть выбор. Не все выбирают одно и то же… Осторожно!

Дверь резко открывается, и я не успеваю ничего понять. Внезапно я чувствую, словно мне что-то вбивают в голову.

Когда я просыпаюсь, то вижу, что сижу в кресле, в тепле. У меня по лбу струится пот, и рубашка намокла. Передо мной сидит Цезарь 3.

— Что тебе сказал Ромул?

— Ромул? Он сказал мне, что скучает.

— Что он еще сказал тебе?

— Он сказал, что рад меня видеть…

— Хватит надо мной издеваться. Я могу сделать все, что угодно, ты знаешь. Например, отправить тебя в холодильник на неделю и оставить там помирать!

Он вне себя, я его таким никогда не видел. Он, всегда такой спокойный, величественный…

— Что он сказал тебе?

— Он сказал, что уже не ребенок и что, по его подсчетам, ему как минимум тридцать лет.

И что он хорошо знает Рема.

— Ты поверил ему?

— Нет, не знаю. Я считаю, что он не совсем нормальный…

— Да, он совсем не в себе, — подтверждает Цезарь, голос которого снова становится спокойным. — Он живет в одиночестве и имеет очень яркое воображение. Дальше?

— Я…

— Говори!

— Я спросил у него, что становится с Красными, с Квинтом, например, когда они уходят.

— И?

— Он сказал, что они должны сделать выбор, а потом кто-то пришел, и я больше ничего не помню.

Цезарь гладит себя по бородке и наблюдает за мной с улыбкой.

— Выбор… Он сказал «выбор». Ты не обманываешь меня, мне донесли эти последние слова. Хорошо, хорошо… Твое наказание скоро кончится, тебе осталось выдержать полтора дня. Можешь поесть до того, как вернуться в холодильник: ровно тридцать шесть ложек.

— Ромул будет наказан?

— Нет, скорее всего, нет. Больных не наказывают, ничего не поделаешь. А ты будешь хранить молчание о том, что он тебе рассказал. У меня есть уши повсюду: в спальне, в столовой, везде.

На краю кухонного стола стоит тарелка: тридцать шесть ложек счастья. Это теплое и безвкусное пойло, но я готов разрыдаться от радости.

Цезарь наблюдает за мной и следит за подсчетом.

— Пора, Мето.

Я наполняю легкие теплым воздухом и возвращаюсь в холодильник.

Я инстинктивно возобновляю свои упражнения и без конца повторяю: «У меня будет выбор… у меня будет выбор. Но какой? Между плохим и худшим?» Я не так уж много узнал. Хотя нет. Среди детей есть доносчики, те, кого можно назвать «ушами Цезаря». Я встречаюсь со стукачами каждый день. Я разговариваю с ними, некоторые из них, возможно, мои друзья. Я мысленно представляю себе каждого из ребят нашей спальни. Мне казалось, я так хорошо всех их знаю. И пусть не все они мои товарищи, пусть я всегда думал, что не создан для жизни вместе с ними, я все равно не могу представить, что среди них прячутся предатели. Я всегда чувствовал с их стороны сочувствие к тем, кто получал наказание. Значит, некоторые претворялись, и так было всегда… Я не должен доверять, даже близким людям.

Я не буду сразу же рассказывать о том, что узнал. Понаблюдаю за друзьями в течение нескольких недель. Я должен быть уверен, что рассуждаю здраво и что взор мой не затуманен переживаниями или привычками.

Свобода…

Вечер. Сперва я съедаю свои семьдесят две ложки в одиночестве на кухне, а потом — у меня есть право помыться, прежде чем надеть чистую пижаму. Все, что нужно для мытья, уже готово: от мягкой мочалки до жесткой щетки. Воду можно использовать без ограничения, это впервые. Я не могу отказать себе в удовольствии и принимаю душ долго: как минимум четыреста секунд, это невиданно.

Цезарь 5 в темноте провожает меня до кровати. Все лежат тихо. Дверь закрывается.

Я подхожу к кроватям моих товарищей, которые вот-вот погрузятся в сон.

— Мето, это ты? — шепчет Марк.

— Да.

— Ты не попал в санчасть? — волнуется Октавий.

— Нет, я цел.

— Хорошо.

— Прости меня, Мето, — тихо говорит Красс.

— Все уже позади. Мне надо поспать.

— Конечно, Мето. Спокойной ночи! — отзывается Марк.

— Разбудите меня завтра, парни, я не хочу, чтобы меня наказали.

— Не беспокойся, — заверяет меня мой лучший друг, — я счастлив, что ты снова с нами.

У меня все болит. Горит спина, а голова, кажется, сейчас взорвется. Надо замедлить дыхание, чтобы плавно погрузиться в сон.

Подъем ужасен. У меня ломота во всем теле. Хромаю в умывальную комнату.

— Мы много думали о тебе, — сообщает мне Красс. — Мы даже мысленно пытались направлять к тебе волны, чтобы согреть тебя. Ты что-нибудь чувствовал?

Марк смеется. Нас с Крассом встречает дружный хохот.

— Красс, как ты справлялся тут без меня?

— Отлично, я даже не делал глупости. Многие дети приходили поговорить со мной о тебе. Они восхищаются твоей смелостью!

— Какой смелостью?

— Твоей попыткой бегства и пребыванием в холодильнике.

— Я жалею о содеянном. И совсем не горжусь этим. А ты не забудь: не надо выпендриваться. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы это понять.

— Обещаю.

Глава V

Сегодня я решаю рассказать все, что теперь знаю, Марку и Клавдию. Не хочу впутывать в это Красса. Он слишком маленький и слишком легкомысленный. Он может навлечь неприятности и на себя, и на меня. Октавию рано или поздно мне тоже придется рассказать, но меня беспокоит его патологическая рассеянность. Он легко может себя выдать.

Прошло уже больше трех недель, и мне немного стыдно, что я играю в шпиона со своими собственными друзьями. Три недели ежедневно я следую за ними по пятам.

Никто из них не исчезал ни на минуту, чтобы донести. Каждый раз я засыпал последним. Я уверен, что они верные товарищи. Мы должны подозревать других.

Сначала я спрошу у них, хотят ли они слышать то, что я собираюсь им сказать. Ведь я подвергну их опасности; после того, как они все узнают, они станут моими сообщниками.

Я начинаю с Марка, встретившись с ним на выходе из спальни:

— Я узнал кое-что, пока сидел в холодильнике. Я не имею права об этом говорить. За мной пристально следит Цезарь. Если хочешь тоже узнать, я могу посвятить тебя в эту тайну. Не отвечай прямо сейчас. Подумай до вечера.