Марселла Бернстайн - Обет молчания

• Название: Обет молчания
• Автор: Марселла Бернстайн
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-352-02227-6

Впервые на русском — знаменитый бестселлер британской журналистки Марселлы Бернстайн, легший в основу выпущенного в 2003 году фильма, в котором снимались Жерар Депардье и Кармен Маура (любимая актриса Педро Альмодовара).

У монахини ордена иезуитов сестры Гидеон (в миру — Сара) вдруг возникают симптомы неведомой болезни. Разобраться в причинах этого поручено священнику Майклу Фальконе, и он выясняет, что в прошлом молодой женщины скрыта кошмарная тайна, связанная с ее сестрой-близнецом Кейт, отбывающей пожизненное заключение в одиночной камере. Более того, Майкл уверен, что наблюдающиеся у сестры Гидеон симптомы — лишь отражение опасного заболевания, которым страдает Кейт (вероятно, сама того не зная). Найдя Кейт, он проникается к ней преступной страстью, вдобавок его терзают мучительные сомнения — действительно ли она виновна в кровавом убийстве, за которое была осуждена…

---

— Кажется, нам приходится оставить на вас детей. Приношу свои извинения, но так уж вышло. Ничего?

Майкл обернулся к Кейт, и они почти одновременно сказали: «Конечно!»

— Ради бога, скорее в больницу!

— Хью может проснуться ночью. — Шон включил стеклоочистители, хотя никакого дождя не было в помине. — Луиза позаботится о нем, ей нравится с ним возиться. Ей всего лишь десять, но никого он так не слушается, как ее, она для него главный авторитет.

— Если возникнут проблемы, свяжитесь с моей мамой, — сказала Зоя, выглядывая из машины. — Ее зовут Джанет. Ее домашний телефон в аппарате. Кнопка ноль шесть.

Виктор выжал сцепление.

— Можете сообщить ей, — добавил Виктор, перебивая шум мотора, — когда она в очередной раз станет бабушкой. Там же в памяти телефон больницы. Я позвоню утром, если сам не вернусь к тому времени.

Автомобиль покатил по дорожке. Кейт помахала им вслед и крикнула:

— Удачи, Зоя! Удачи!

Виктор поднял вверх большой палец.

— Все под контролем.

Майкл бросился вслед отъезжающей машине.

— Фары! — закричал он. — Включите фары!

Глава 32

Теплые капли дождя туманом повисли в воздухе, уснувший сад трепетно подрагивал влажной листвой. Они шли молча, наслаждаясь ночной свежестью. Кейт наклонилась, провела рукой по мокрой траве и приложила влажные ладони к лицу, вдыхая аромат терпкого травяного настоя. Босыми ногами она осторожно ступила в траву, ощущая между пальцев маленькие травинки. Майкл с ужасом представил себе тюрьму Холлоуэй с бьющими в нос запахами дезинфицирующих средств и с уродливыми бетонными коридорами. Интуитивно он почувствовал, как много она потеряла за годы, проведенные в колонии. Они оба были в равной степени одиноки, но к одиночеству их привели разные дороги.

В притихшем доме горит свет, дети спят, кошки накормлены, собака, по обыкновению, дремлет на крылечке.

— Мне иногда до смерти любопытно, каково это — иметь собственный дом, семью, — в глубокой задумчивости произнес Майкл. Он обернулся и посмотрел на дом Шонов. — Выглядит довольно мило.

Он намеренно затеял этот разговор в надежде вызвать Кейт на откровенность. Он не принял в расчет ее жизненного опыта, приобретенного дорогой ценой. Не разглядел ее тайного оружия — защитного панциря против набивших оскомину психологических опросов.

— У большинства семейных пар нет собственного дома, не правда ли?

На мгновение ему показалось, что в ее словах кроется какой-то подвох. Он долго пытался понять, какой именно, но, ничего не придумав, решил, что она сказала это по незнанию. В самом деле, откуда ей знать?

— С этим дело обстоит несколько иначе, чем ты думаешь. — Ему все-таки удалось направить разговор в желаемое русло.

— Такое нечасто услышишь из уст священника, — сказала она. — Насколько я понимаю, вы решили для себя, что вполне способны обойтись без мирских благ.

В его зубах привычно торчала маленькая черная сигара.

— Мой дед был единственным, кто категорически воспротивился моему решению принять духовный сан. За свою долгую жизнь он повидал слишком много сломанных судеб: одни находили утешение в алкоголе, другие дурачили свое воображение бреднями о том, что избраны самим Господом исполнять волю Его. Он предрек мне бесславный конец в горьком разочаровании и одиночестве.

— И что? Сбывается предсказание?

Манера Кейт задавать вопросы в лоб приводила Майкла в замешательство. Она нисколько не заботилась о том, чтобы украсить свои мысли кружевами вежливости и деликатности. Что ж, ночная тишина располагала к откровению.

— Боюсь, я близок к этому. То, что переживают сейчас Зоя и Виктор, вызывает во мне жгучую зависть. Рождение ребенка, рождение новой жизни, плод взаимной любви. Все это лишает всякого смысла то, что называю любовью я. — Они дошли до низкой изгороди с калиткой, ведущей к роще и озеру, затерянному между деревьев. — Большей частью мне кажется, что я занимаюсь важным для людей делом. Моя работа — и привилегия, и честь, и вдохновение. Стоя перед алтарем, я — посланник от имени Христова, его верный слуга, посредник между верующими и Господом, глашатай Его воли. — Он немного помолчал, потом с трудом выговорил: — Но иногда Господь безмолвствует. Его молчание может длиться долго. Когда посвятишь Богу всего себя, без остатка, оно весьма мучительно.

Помолчав, Кейт произнесла:

— Интересно, каково это — выбрать такую участь?

Забавное умение увести разговор в сторону, переключить с себя на собеседника. Должно быть, таково обыкновение всех близнецов. Ну конечно, теперь понятно, что она имеет в виду.

— Ты о Саре? С ней, кажется, полный порядок. У нас практически не было возможности обстоятельно поговорить, все наши беседы происходили во время ее болезни. Или правильнее будет сказать, твоей. — Он сделал паузу, но Кейт ни о чем не спрашивала, поэтому он продолжал: — Она поправилась ровно в той же степени, что и ты. Сейчас она чувствует себя гораздо лучше.

— Я не просила ее болеть, — раздраженно отозвалась Кейт. — Я не желала ей этого. Я тут ни при чем. Я не хочу быть причастной к ее болезни.

— Думаю, у нее не было выбора.

Она сорвала длинную травинку и зажала ее зубами.

— Я никогда не задумывалась ни об исключительности близнецов, ни о собственной исключительности, это была данность, ничего другого я себе не представляла.

Она дернула ворота, но они оказались запертыми.

— Виктор и Зоя закрывают их, они опасаются, что малыши, оставленные без присмотра, могут пробраться сюда.

— Очень похоже на Таинственный сад, — заметила она. — Помните, в книге?[13] Скрытый от посторонних глаз, заросший, прекрасный. Недоступный, неприкосновенный мир.

— Обособленный, лучше сказать так. Пока я тебя искал, я прочитал кое-какую литературу о близнецах. Имя профессора Заззо говорит тебе что-нибудь?

Кейт покачала головой.

— Кто это?

— Французский ученый-психолог, признанный авторитет. Он определил отношения между близнецами как Таинственный сад, место, доступное только им двоим.

Кейт жадно вслушивалась в его слова.

— Я же говорю, как в книге. Они — единственные, кто может отыскать в нем дверцу. — Она на минуту задумалась. — Я даже представляла, что это были мы. Особенное, известное только нам место.

— Он более странный, чем ты думаешь. Он только ваш. Таинственный сад другой пары близнецов будет совершенно другим.

Кейт обернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, но в темноте не смогла разобрать его выражения.

— Когда все, что у тебя есть, приходится делить еще с кем-то, — тихо сказала она, — неизбежно возникает потребность в собственной обособленности.

Разговаривать с этой девушкой было все равно что ступать по яичной скорлупе: слишком хрупким был эмоциональный контакт. Он попытался снова.

— В своих работах профессор Заззо объясняет, откуда берется косноязычие близнецов. Или автономная речь. Очевидно, набор коротких словечек и знаков, понятный только им, что-то вроде стенографии. Он отмечает, что во всех исследованных случаях наблюдается закономерность: при свободном порядке слов ключевое слово всегда используется первым.

Кейт лукаво рассмеялась.

— Лин одо биир, — сказала она.

— Ого! — шутливо удивился он. — Довольно непривычно для слуха. И что сие значит?

— Это значит «Кейт ходит в школу».

— Надо же, и вправду собственный язык.

— Мы не изобретали его специально, — объяснила она. — Какие-то детские словечки. Сама не знаю, откуда они взялись. Вряд ли я смогу вспомнить их все. Йаб — это, кажется, птица. Кок — что-то из одежды, наверное, носок. Это как игра, было весело, когда никто вокруг нас не понимал. Учителей это нервировало, особенно когда мы повзрослели. Они утверждали, что это вредит нашему развитию.

Кейт легко и непринужденно рассмеялась. Майкл решил воспользоваться моментом и осторожно спросил:

— Что означает «Бунуку»?

Кейт отшатнулась, словно от удара.

— Ты должна помнить, — мягко, но решительно настаивал Майкл. Он придвинулся ближе, чтобы не упустить ни слова.

— Будь начеку, впереди опасность.

Сказав это, она отвернулась и схватилась обеими руками за деревянную опору ворот. В сумерках, с вьющимися локонами и в светлом платье она была похожа на ангела, изгнанного из рая.

— Когда мне было одиннадцать лет, — вновь заговорила она, — я получила первый приз на конкурсе литературных работ. Мне пришлось готовиться к актовой речи и все такое. Я написала, что быть близнецом — это чудо. Просыпаться каждое утро с сознанием того, что, даже если мы спим в разных комнатах, в этот момент просыпается твоя вторая половина.

— А теперь? — Он с нетерпением ждал продолжения мысли.

— А теперь это стало проклятием. Проклятие, возложенное на нас обеих. Может быть, когда-то, когда мы были совсем маленькими, наши отношения и были Таинственным садом. Только со временем сад этот незаметно для нас обеих превратился в ловушку, в тюрьму. Мое единственное желание — вырваться из нее. — Он не мог сказать наверняка, отчего дрожит ее голос — от гнева или от горя. — Знаете, что самое страшное во всем этом? Боюсь, что, кроме всего прочего, и душа у нас одна на двоих. Меня всегда приводила в ужас эта догадка. — Ее глаза светились волнением, она ждала ответа.