Марселла Бернстайн - Обет молчания

• Название: Обет молчания
• Автор: Марселла Бернстайн
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-352-02227-6

Впервые на русском — знаменитый бестселлер британской журналистки Марселлы Бернстайн, легший в основу выпущенного в 2003 году фильма, в котором снимались Жерар Депардье и Кармен Маура (любимая актриса Педро Альмодовара).

У монахини ордена иезуитов сестры Гидеон (в миру — Сара) вдруг возникают симптомы неведомой болезни. Разобраться в причинах этого поручено священнику Майклу Фальконе, и он выясняет, что в прошлом молодой женщины скрыта кошмарная тайна, связанная с ее сестрой-близнецом Кейт, отбывающей пожизненное заключение в одиночной камере. Более того, Майкл уверен, что наблюдающиеся у сестры Гидеон симптомы — лишь отражение опасного заболевания, которым страдает Кейт (вероятно, сама того не зная). Найдя Кейт, он проникается к ней преступной страстью, вдобавок его терзают мучительные сомнения — действительно ли она виновна в кровавом убийстве, за которое была осуждена…

---

— Мистер Доуни?

— Кто там еще? — В его голосе сметались раздражение и затаенная тревога.

Отец Майкл представился.

— Извините за вторжение, — сказал он, — но у вас, похоже, повреждена телефонная линия. — Он был вполне уверен, что телефонная связь была отрезана, и то, что мужчина — можно было не сомневаться, это был Доуни собственной персоной — не проявил по этому поводу ни малейшего удивления, лишь подтвердило его догадку.

— Я к Кейт, — объяснил он, — по моим сведениям, она находится здесь.

Услышав это, Доуни оглянулся в сторону дома с таким видом, словно ему было стыдно и неловко.

— Давайте пройдем в контору, — предложил он и двинулся к одному из облезлых трейлеров в дальнем конце подъездной аллеи.

Пока они шли, он громким голосом монотонно говорил:

— Если вы — очередной социальный работник, то поймите… Что толку задавать одни и те же вопросы? Я сделал все, что было в моих силах. Мне очень жаль, что все так получилось, если вы это хотите услышать. Знаю, что обещал. Знаю, что была договоренность. Но события развивались совсем не так, как ожидалось. — Он поднялся на одну ступеньку, повернулся к отцу Майклу и посмотрел на него сверху вниз. — Могу сказать одно. Она больше не ребенок. Я-то надеялся, что все будет так, как раньше, словно моя дочка, моя Кейт просто вернулась домой. Но она ведь уже не та Кейт, она…

— Нет-нет, — перебил его отец Майкл. — Я пытаюсь найти Кейт по другой причине.

Он осмотрел тесную неприветливую каморку. Внутри пахло сыростью. Газовая плита, раковина, холодильник. Четыре большие серые металлические полки для бумаг. На узком столе в беспорядке валялись счета.

— В таком случае позвольте полюбопытствовать, кто вы такой? Из полиции? А то мне только этого не хватало, — всполошился Доуни и, не дождавшись ответа, продолжал: — Она ушла. Я ведь не мог держать ее здесь силой. Несколько раз звонили из службы пробации. Я им то же самое сказал. Кейт уже не ребенок.

Доуни сел за стол, его плечи тяжело опустились. Он выглядел маленьким и щуплым, совсем не таким, каким показался Майклу при встрече. На вид ему было около шестидесяти. Тяжелые морщины, пробороздившие щеки, черные кустистые щетки бровей.

— Я не из полиции. Я нахожусь здесь по делу другой вашей дочери, сестры Гидеон. Сары.

При упоминании ее имени лицо Доуни исполнилось ярости.

— Ну что за люди! Ну почему вам не придет в голову хоть ее-то оставить в покое? Кому она помешала, сидя в глухих монастырских стенах? Что тут, черт побери, происходит? Кто вы такой?

Отец Майкл предусмотрительно отступил назад. В этот момент Доуни был готов накинуться с кулаками на кого угодно.

— Нет, нет, как раз наоборот. Матушка Эммануэль попросила меня навестить вас ради ее же блага. Ваша дочь тяжело больна, мистер Доуни. Неужто вы не получали писем из монастыря? Мы уж было подумали, что вы сменили место жительства и не оставили нового адреса.

Его гнев испарился так же быстро, как и возник. Своей огромной рукой он рассеянно рылся в бумагах.

— Да, вроде были, где-то здесь. Кажется, припоминаю… В последнее время столько дел навалилось…

— Мы очень встревожены состоянием ее здоровья.

Отец Майкл рассказал ему о болезни сестры Гидеон.

Присев на край тощего матраца на узкой койке, он наблюдал за поведением ее отца. Доуни посмотрел за окно, стекло было грязным от засохших дождевых разводов. Его глаза были такого же золотисто-коричневого цвета, что и у его дочери, впечатление портили налитые кровью белки.

— А-а, — протянул он отстраненно. — Она теперь мне не принадлежит. Она принадлежит Церкви. И я не сомневаюсь, что Церковь сможет позаботиться о ней лучше, чем я.

Священник хотел что-то сказать, но Доуни, не замечая этого, продолжал:

— Сказать по правде, я потерял свою дочь давно. Когда Эйприл… умерла, я был в жалком состоянии, меня выбило из колеи — суд и все прочее.

Он шарил рукой в куче бумаг, пока не нащупал пачку сигарет. Быстрым натренированным хлопком Доуни заставил выскочить одну сигарету. Он зажег ее синей пластмассовой зажигалкой, поддерживая левой рукой дрожащую правую.

— Извините, — пробормотал он. — Даже говорить об этом… — Он глубоко затянулся и занял свое прежнее место. — Вы, вероятно, уже навели справки. Я утратил веру. Я больше не верю в Бога. Но Эйприл… в любом случае после… всего епископ был очень добр. По крайней мере, тогда я так считал. Сейчас я уже ни в чем не уверен. Его заботами Сару приняли в монастырскую школу без оплаты за обучение. Она была не в себе. Немудрено, потерять сразу и Эйприл, и Кейт… — Он провел рукой по редеющим волосам. — Иногда меня мучает мысль, что он отнял у меня дочь. Может, если бы мы остались вместе… кто знает? Я был неспособен принимать решения.

Отец Майкл неожиданно для себя сказал:

— Вы не баловали ее приглашениями в свой дом.

— Это верно, я нечасто забирал ее во время каникул. В общем, я как раз сошелся с Джен, ее дети тогда были совсем маленькими. Жили в тесноте. Сара не ладила с малышами, возникали трения. Хотя и не по ее вине. — Он торопливо добавил: — Она всегда была хорошей девочкой, нужно отдать ей должное. Это Кейт была сорви-голова. — Тень улыбки коснулась его губ, он добавил не без гордости: — Мой характер, к сожалению… Так вот, сказать прямо, отношения никак не клеились. Сара любила собак, с этим проблем не было, но она, бывало, и пальцем не пошевелит, чтобы помочь Джен по дому. Она никогда не давала себе труда навести порядок в своей комнате. Когда приходило время возвращаться в школу, там царил несусветный бардак. Джен это надоело. Я не вправе ставить ей это в укор. — Он тяжело опустился на другую кровать у стола. — Мы стали реже видеться, позже я узнал о ее решении вступить в орден. Я посчитал, что так будет лучше для всех. Я уверен, она никогда бы не совершила этот шаг, если бы сама не захотела этого. Понимаете, о чем я? — Он покосился на отца Майкла, пытаясь сквозь густое облако сигаретного дыма угадать его ответную реакцию. — Когда я сидел по другую сторону их проклятой решетки, мне казалось, — произнес он с горечью, — что там с таким же успехом мог сидеть совершенно чужой мне человек. Она уже не та девочка, моя дочка. Той больше нет.

— Мне жаль, что вы воспринимаете все именно так. Но факт остается фактом, ее здоровье ухудшается с каждым днем, и тому нет видимой причины. Мое единственное предположение заключается в том, что Сару мучают симптомы чужой болезни, болезни Кейт. Кейт — источник ее страданий. У близнецов такие случаи встречаются. Вот поэтому-то мне необходимо найти Кейт. Возможно, ее жизни грозит опасность.

— Понятия не имею, куда она могла пойти. Сожалею. Попробуйте связаться с инспектором по надзору в Бристоле.

— Разумеется, так я и сделаю. Кейт поддерживает с вами связь?

Взгляд Доуни остановился на онемевшем телефоне, стоящем на письменном столе.

— Нет, она не звонила, — съязвил он. — Поздравительных открыток тоже не ожидается. Мы расстались не самым дружеским образом. Так что, боюсь, ничем не могу помочь.

«Чертовски плохо, что не можешь».

— Вы наверняка помните, как девочки вели себя по отношению друг к другу, когда были детьми. Как вы относитесь к гипотезе о передаче болевых симптомов?

— Как мне к этому относиться? Никогда не задумывался об этом. — Он почесал затылок. — Наверно, в этом что-то есть. Я помню, как однажды Сара, крича от боли, сбежала вниз по ступенькам, мы не могли ее успокоить. Эйприл поспешила наверх в детскую и обнаружила там Кейт. Из пятки у нее торчала булавка. Она сидела тихо, без единого звука. Кажется, даже не заметила, как Эйприл вытащила ее. — Он затянулся. — Она была странным ребенком, — произнес он наконец.

— У меня к вам еще один вопрос, мистер Доуни. Сестра Гидеон обычно ничего не рассказывала о своей матери. У них были очень близкие отношения?

Доуни изумленно посмотрел на него.

— Близкие отношения? — Он попытался рассмеяться, но смех вышел какой-то жалкий и тут же захлебнулся в приступе кашля. Когда он наконец смог говорить, его голос был исполнен горечи. — Никто на свете не может быть близнецу ближе его брата или сестры. Больше ни в чьей любви они не нуждаются.

— Я всегда думал, что любой ребенок нуждается в любви.

Лицо Доуни вспыхнуло гневом. Майкл с удовлетворением отметил: по крайней мере, ему это было небезразлично.

— Я ведь не сказал, что мы не любили их. Я сказал лишь, что они не нуждались ни в чьей любви. Они — части единого целого. Они — самодостаточны.

Взгляд Майкла упал на его огромные тяжелые руки, пальцы были крепко прижаты к коленям. Посмотрев с вызовом в лицо священника, Доуни сухо произнес:

— Прежде чем судить других, вам следует на деле узнать, каково это — воспитывать близнецов. Это целая жизненная школа, можно сказать, университет, уж поверьте мне. Эйприл была с головой погружена в заботы о них, для меня даже минуты не находилось свободной. Одну положишь, берешь другую. Закончила кормить одну, принимайся за вторую. Поменяла у одной подгузник, переходи к другой. У нее не хватало времени на то, чтобы заметить мое присутствие в доме.