Валериан Скворцов - Шпион по найму

• Название: Шпион по найму
• Автор: Валериан Скворцов
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-224-00695-3

Реэмигрант, бывший солдат Иностранного легиона и частный детектив международного класса Шемякин получает от полковника ФСБ Шлайна заказ подготовить покушение на генерала Бахметьева, прибывающего в Таллин с тайной миссией. Заказчик скрывает от исполнителя, что планирование убийства затеяно только как вариант возможных событий… Шемякин немедленно попадает под травлю со стороны российской контрразведки, спецслужб дальнего и ближнего зарубежья, а также калининградских сепаратистов, прибалтийской мафии и эстонских контрабандистов.

Достоинство книги заключается не в одном лишь остро закрученном сюжете и наполненности ее неприглядными, как правило, замалчиваемыми реалиями из жизни в окопах «невидимых фронтов».

Это настоящий роман о страдании, борьбе с хаосом и одиночеством современной жизни, о защите человеком своего достоинства, о праве на безопасность не только государства и сильных мира сего, но и простых людей.

---

— Проездом. Звонил оттуда Марике.

— Надеюсь, ты не совался к генералу в «Каякас»?

— Лично мне он не нужен.

— Хорошо… Сейчас отдай пушку, если с собой, Марике. Она пройдет мимо. Оружие вернется к тебе в лавке. В представительство с ним нельзя…

— О господи, — сказал я и, пока Марика целовала меня в щеку, уронил в открытую сумочку, висевшую на её плече, «ЗИГ-Зауэр».

На шелушившихся от избытка косметики скулах Марты Воиновой прибавилось сухих морщинок. Румяна, белила и тени контрастировали так, будто она раскрасилась перед походом на футбольный матч в составе бригады моральной поддержки. Шлайна Воинова одарила едва приметной улыбкой, меня не разглядела. Я помнил, что правила служебной этики в их конторе не предусматривают обмена приветствиями с наемниками. Или она была возмущена моим образом жизни, полагая, что я безобразно проматываю жуткие гонорары. Хотелось надеяться, что её утешила ссадина на моей щеке. Хотя, конечно, героическая гибель больше подошла бы в качестве наглядного примера того, что всякому воздается по грехам его. Как ни старался, я не смог определить по её лицу — знает она о моей вчерашней гибели или нет? Другими словами, сообщал ли Толстый Рэй об этом Дубровину?

— Дубровин ждет в комнате для совещаний. Прямо по коридору и налево. Товарищ Шлайн, вы знаете дорогу, — сказала Воинова, оставаясь в вестибюле.

Нас пропустили без включения датчиков арки-детектора.

Дежурный, скрытый конторкой до затылка, не поднял головы.

— Открывай ворота, — скомандовала ему Марта Воинова.

— Есть, сделано, — ответил дежурный.

— Порасторопней не мог? — сказала ему Воинова.

Вместе со всеми я проследил через окно, как, растопыривая локти над баранкой, Вячеслав Вячеславович Виноградов выруливает трепаный пикап «Судзуки» на стоянку во внутреннем дворе представительства.

Теперь я вспомнил, где видел Вячеслава Вячеславовича после Вьетнама. Он выезжал из ворот представительства «Балтпродинвеста» в джипе «Чероки», когда я искал Шлайна и наткнулся на Дубровина. В битве под Керну я лишил господина Виноградова не только одежды и денег из бумажника, но и джипа вместе с водителем.

У всех у нас — Вячеслава Вячеславовича, Дубровина, Воиновой, Шлайна и у меня — нашлась в конце концов общая родина. Территория представительства якобы петербургского концерна «Балтпродинвест», вывеска которого маскирует биопомойный боезапас, накопленный калининградским концерном «Экзохимпэкс».

Глава тринадцатая Утонченный тургеневский стиль

Пока я шел по коридору вслед за Ефимом, меня одолевали сомнения. С каждым шагом я чувствовал себя беспомощнее. Следовало ли приходить? Шлайн и без совещания мог единовластно поступить в отношении меня так, как посчитает нужным его контора. Значит? Значит, кто-то желает видеть меня лично. И отдать какое-то распоряжение, в этом случае через голову Шлайна. А Ефим полагает возможным допустить поругание субординации.

Вместо того, чтобы выполнять оперативную задачу, я увязал в отношениях со шлайновской конторой.

Предчувствие опасности с тыла, за спиной, у всякого вызовет страх. Тот, который овладевал мной, был, если обобщать, системного свойства. Я углублялся в недра учреждения, посещение которого, каким бы результат ни оказался, не сулило добра. В Бангкоке я пришел к Шлайну в консульство после нескольких лет предварительного знакомства. Мы искали нечто друг в друге, взаимно приноравливались в личных отношениях и приноравливали эти отношения к делу. Из консульства в Таиланде я мог уйти в любую минуту. Здесь, в Таллинне, я попадал к Дубровину. Или к Вячеславу Вячеславовичу. Какая разница? Один вел путаную игру со Шлайном, второй пытался то ли убить меня, то ли захватить в плен. И оба, по крайней мере, формально, считались на одной со Шлайном и мной стороне…

Кто они — Дубровин и Виноградов? СМЕРШ. Контрразведка, обозначавшаяся этой кошачье-шипящей аббревиатурой двух слов — «Смерть шпионам». Согласно служебной идеологии этой организации, окружение моего отца — в частности, харбинские балалаечники — и он сам, если не подлежали уничтожению на месте, то уж отправке за этим в лагеря непременно. На Алексеевских курсах, когда разбирались действия СМЕРШ, предмет невольно стремились проскочить побыстрее. Слушатели были отродьем тараканьего племени, в отношении которого, доведись им жить раньше, применили бы методы, аналогичные средствам борьбы с домашними паразитами.

Разумеется, физическое уничтожение шпиона противного лагеря вполне правомерно. С ликвидацией одного, второго, третьего лазутчика и так далее сужаются возможности противной стороны. Но массовая ликвидация подозрительных лиц контрразведкой, которая свой успех измеряет количеством расстрелянных или заключенных в лагеря, — иное дело. Это не из области полицейских мер, это — политика, свидетельство загнивания режима, который финансирует такую контрразведку.

В глазах Вячеслава Вячеславовича, чьи шаги за спиной мне уже слышались, я был тараканом. Прошлое сидит в каждом. А в таких, как я, оно ввинчено в инстинкт…

Комната, в которую я вошел за Ефимом Шлайном, оказалась безликой, как всякие помещения специального назначения. Два дешевых дивана по стенам. Убогий, в пятнах, холодильник в углу. Телефонный аппарат на подставке с кронштейном, торчавшим из стены. Люстры не было, только бра и две старомодные, с дугообразными ножками, черные лампы на столе для совещаний, обставленном стульями с линялой обивкой. Ковер на полу исполосовали лысые дорожки, протоптанные от двери к столу и вдоль стола. Окна выходили в тесный внутренний двор с водосточными трубами по углам и потеками на стенах.

Рукопожатие Дубровина, одетого в серый двубортный костюм, серую же сорочку и синеватый галстук, было теплым. Он улыбнулся, рассматривая мой сельский свитер, вельветовые брюки, заправленные в офицерские сапоги, даже тронул пальцами искусственный мех полушубка. Толстый Рэй не сообщал о моей смерти. В самом-то деле, с какой стати подавать Дубровину донос на самого себя об уничтожении взрывом агента, нанятого Москвой? Я напрасно грешил, посчитав, что Ефима отстранили от оперативной информации…

Дубровин сел во главе стола, в торце.

Шлайн угнездился на подоконнике в противоположном углу.

Я стянул кепку с фетровыми наушниками, положил на угол стола, дальний по отношению к Дубровину, и остался стоять.

Костюм и сорочка на Вячеславе Вячеславовиче были почти такие же, какие я содрал с него накануне.

В верхней одежде оставались двое — Шлайн и я. Виноградов, видимо, разделся в другом служебном помещении.

— Начинаем? — вопросом скомандовал Вячеслав Вячеславович.

Ефим кивком велел мне садиться. Он разглядывал водосточные трубы за окном, покачивал ботинком. К собравшимся была повернута только бледная щека и вдавленный висок с красноватым прыщиком.

Я читал, что в Византии действительное влияние и положение в имперской администрации проявлялось в изощренных и двусмысленных формах и почестях, доступных пониманию только посвященных. Возможно, взаимоотношения этих чинов нынешнего третьего Рима, среди которых я впервые в жизни оказался на внутреннем совещании, — продолжение той традиции? Кто же вы на самом-то деле, Вячеслав Вячеславович?

— Товарищи, — сказал Дубровин. — Вы, наверное, догадываетесь, что означает наш общий сбор.

— Кажется, да, — жеманно откликнулась Воинова.

— Я — нет, — сказал я.

— Вы, господин Шемякин, особое дело, — мягко отметил, как бы снисходя и выводя меня своим обращением в разряд исключения из рядов товарищей, Дубровин. — Так вот… С этой минуты прошу считать оперативное задание, с которым приехал товарищ Шлайн, завершенным. Вячеслав Вячеславович, прошу!

Бородатый, скребанув ножками отодвинутого стула, зашел за спину Дубровина. Сюрреалистическая картина: Дубровин имел две головы — свою и стоявшего за ним коротышки.

— Возможно, я покажусь непривычно многословным. Однако, не секрет, что подходы к этому… скажем, визиту этого… генерала Бахметьева в наши края, то есть в эту страну, это самое… то есть сюда, на Балтику, к нам… не у всех до текущего момента были, так сказать… сходными. Именно… Да. Прошу вспомнить, что все мы, как бы там ни было… как бы там ни было, значит… русские люди, дети родины… и в условиях работы, которая сделалась теперь здесь закордонной. Тем более, таким образом… мы не можем тянуть разноголосицу… как у дедушки Крылова Лебедь, Рак и Щука. Я приветствую решение Дубровина. И считаю его установкой. У меня все.

Бородатый вернулся к стулу, подпихнул его под себя. Наверное, он едва доставал ногами до пола.

— У вас есть вопросы, господин Шемякин? — спросил Дубровин.

— Есть, — сказал я. — Не вопрос. Просьба. Вы — организованные люди. Вы правильно поймете, если я попрошу товарища Шлайна… — я упивался этим обращением, — …распорядиться в отношении моих дальнейших действий в связи с завершением его миссии. То есть я хочу получить возмещение сделанных расходов, ощутимых для моего личного бюджета. Я не стал бы обращаться с этим при посторонних…