Фернандо Гамбоа - Черный Город

• Название: Черный Город
• Автор: Фернандо Гамбоа
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1959-0, 978-966-14-3448-5

Поиски пропавшей где-то в сельве Амазонки профессорской дочери приводят искателя приключений Улисса Видаля в Черный Город. Его древнейшие сооружения, словно созданные для циклопов, и содержимое пирамид поражают воображение. Об этом открытии должен узнать весь мир. Но не тут-то было. Среди непроходимых джунглей затаились настоящие чудовища — полулюди-полуживотные… И они готовы уничтожить любого чужака, вторгшегося на их территорию…

---

Не успели мы прийти в себя от охватившего нас смешанного чувства радости и удивления, как эти три пирóги причалили к нашему островку. Лучники поспешно встали вокруг нас, образовав своего рода оборонительное оцепление и все еще целясь в кайманов, хотя те уже и бросились наутек, а гребцы положили весла и, молча схватив нас за руки, довольно бесцеремонно потащили к своим пирóгам.

— Минуточку! — запротестовал профессор. — Позвольте мне взять с собой хотя бы чемоданчик, в котором лежит спутниковый телефон!

Туземцы, игнорируя этот его протест, — они, по всей видимости, не понимали того, что он говорил, — силой заставили его усесться в одну из пирóг и угомониться.

— Не переживайте, — громко сказал я, обращаясь к профессору, когда меня тащили ко второй пироге. — Мы заберем отсюда свое имущество попозже, а пока что кайманы последят за тем, чтобы его никто не трогал.

Оглядевшись по сторонам, я увидел, что Кассандру усадили в третью пирóгу. Затем эта пирóга, отчалив от островка, быстро растворилась в темноте, а вслед за ней в эту темноту нырнула и лодка, в которой находился профессор Кастильо.

Не успел я поудобнее устроиться в своей пирóге, имевшей метров десять в длину и изготовленной из одного ствола дерева, как лучник этой лодки одним прыжком заскочил в нее и показал мне жестами, чтобы я погасил свой фонарик. Потом гребцы, не теряя больше времени, взялись за весла, и пирóга заскользила по темной воде.

Мы плыли под глухой шум дождя, лупившего по поверхности реки, и под ритмичные звуки ударов весел о воду. Хотя темень вокруг нас была кромешной, туземцы, похоже, прекрасно знали, в каком направлении им следует плыть. Оставив за спиной усеянный трупами кайманов песчаный островок, они энергично гребли, по-видимому, к берегу реки, который лично я, как ни всматривался в темноту, пока не мог разглядеть.

Я вцепился все еще дрожащими от пережитых треволнений руками в борта пироги, сидя прямо посередине нее и чувствуя, что из-за дождя на ее днище накопилось воды на добрых три пальца. Однако после того, как мы побывали на волосок от смерти и спаслись лишь благодаря неожиданному появлению туземцев (за которых я теперь был готов молиться), я не очень-то переживал по поводу того, что у меня немножко намокнет задница.

По правде говоря, я все еще не мог поверить, что нам так сильно повезло, и, хотя у меня в какой-то момент возникло желание чертыхнуть этих туземцев за то, что они не появились немного пораньше и не избавили нас от того ужаса, который нам все-таки довелось пережить, больше всего мне сейчас хотелось сердечно поблагодарить и обнять каждого из них, как только мы ступим на землю.

Чувствуя, как пирóга периодически дергается, я догадался, что мы идем вверх по течению реки. Когда же она начала двигаться более плавно, а гребцы стали грести медленнее, я понял, что мы покинули основное русло Шингу и поплыли по какой-то боковой протоке, в которой уже не было сильного течения. При этом дождь время от времени внезапно прекращался, а затем так же внезапно начинался снова, как если бы мы иногда вдруг оказывались под крышей. Чуть позже я заметил, что это происходило потому, что мы плыли под большими ветвями с густой листвой, которые иногда играли роль естественного зонтика.

Вскоре пирóга уперлась днищем в песчаное дно. Сидевший прямо передо мной лучник тут же выпрыгнул из нее в воду, гребцы последовали его примеру, и затем они все вместе затащили пирóгу в маленькую бухточку, а я тем временем по-прежнему продолжал сидеть в лодке, не зная, что мне делать.

Один из туземцев темной тенью приблизился ко мне и, взяв меня за руку, жестами показал, чтобы я вылезал из лодки.

— Спасибо, — сказал я, всматриваясь в темноту и надеясь, что говорю не с призраками. — Большое спасибо вам, друзья… Вы спасли нам жизнь. Muito obrigado[18]…

Туземцы, то ли не заметив, что я обратился к ним, то ли ничего не поняв, никак не отреагировали на мои слова.

Зато профессор и Кассандра, которых привезли сюда раньше меня, откликнулись сразу.

— Не напрягайся, — послышался голос профессора, и из непроглядной тьмы ко мне стала приближаться какая-то тень, — эти наши друзья не очень-то разговорчивые.

— Я попыталась одного из них обнять, — донесся до меня голос Касси, — но он очень грубо меня оттолкнул.

Я осмотрелся по сторонам, но увидел лишь какие-то тени, которые вытаскивали пирóги на берег. Затем кто-то легонько толкнул меня в спину, и я догадался, что туземцы хотят, чтобы мы куда-то с ними пошли.

И вот мы уже брели один за другим под редким дождем по узкой тропинке, справа и слева от которой росли кусты, шипы и острые листья которых царапали мне лицо и руки. Профессор и Кассандра шли позади меня. Они оживленно разговаривали друг с другом — видимо, чтобы было не так страшно идти ночью по джунглям в темноте. Я же шел молча, ломая себе голову над тем, каким же это образом шагающие впереди меня туземцы определяют, куда им ставить свои босые ступни и в каком направлении идти, если нет возможности ориентироваться по звездам на небе или по каким-нибудь отметинам на земле. Единственное, что мне пришло в голову, так это то, что они гораздо лучше видят в темноте, чем мы, европейцы. Впрочем, в такой кромешной тьме даже кошка и та, наверное, не смогла бы столь быстро пробираться по лесу с подобной легкостью и непринужденностью.

Во время этой, так сказать, прогулки по лесу, которая показалась мне бесконечно долгой (хотя в действительности она длилась всего лишь несколько минут), я пару раз попытался зажечь свой налобный фонарик, однако наши «конвоиры» тут же заставили меня его потушить, показывая мне жестами, что я их ослепляю. Моим глазам в конце концов пришлось привыкнуть к полной темноте, и я уже начал различать — не столько видеть, сколько интуитивно догадываться, — где именно под моими ногами находится узкая тропинка и куда мне нужно ступить в следующий раз, чтобы с нее не сбиться. Я даже умудрялся своевременно уклоняться от попадающихся время от времени на моем пути ветвей.

Точно так же и мой слух постепенно адаптировался к тишине сельвы — тишине, которая, вообще-то, не была абсолютной, потому что, как только я стал различать звуки своих собственных шагов и дождя, хлещущего по верхнему ярусу густой растительности сельвы, мир наполнился еле слышными звуками — не только приятными, но и такими, от которых становилось не по себе. Над нашими головами слышалось монотонное кваканье древесных лягушек, сливающееся со звуками, издаваемыми различными птицами, — от приглушенных криков попугаев до воркования каких-то неведомых мне пернатых обитателей сельвы. Эти тихие звуки изредка заглушались воплем какой-нибудь обезьяны или доносящимся откуда-то издалека рычанием крупного представителя семейства кошачьих, определяющего границы своей территории.

Я так увлекся, прислушиваясь к этим бесконечным звукам, доносившимся до меня со всех сторон, что внезапный громкий возглас Кассандры заставил меня вздрогнуть.

— Я вижу там, впереди, свет костра! Они ведут нас в свою деревню!

16

Мы вдруг совершенно неожиданно для меня вышли из зарослей тропического леса и оказались на огромной поляне овальной формы, освещенной множеством костров и робкой луной, начавшей время от времени выглядывать из-за постепенно рассеивающихся туч после того, как перестал идти дождь, — он прекратился так же внезапно, как и начался. Четких границ этой поляны видно не было, однако мне показалось, что она равна по площади двум или трем футбольным полям. По ее периметру находились хижины с крышами из пальмовых листьев — каждая примерно по двадцать метров в длину и неполных десять метров в ширину, с фасадом, обращенным к центру поляны. Однако все они заметно уступали в размерах сооружению, находившемуся в центральной части поляны, где ничего больше, кроме этого сооружения, не было. Это сооружение представляло собой сильно увеличенную копию тех хижин, которые располагались по периметру поляны. Оно было точно такой же формы и с точно такой же крышей, однако размеры его показались мне огромными: оно насчитывало метров сорок в длину и метров двадцать в ширину, а его пирамидальной формы крыша, начинаясь почти у самой земли, поднималась более чем на пятнадцать метров в высоту. Данная постройка напомнила мне когда-то увиденную мною канадскую походную палатку размерами с баскетбольный зал, вот только состояла она, конечно же, не из металлического каркаса и брезента, а из стволов деревьев и пальмовых листьев.

Как только мы появились на этой поляне, к нам с разных сторон тут же бросилось множество детей, вслед за которыми стали подходить и их матери, а также десятки других людей. Все они почти без умолку что-то тараторили и кричали — в отличие от наших спасителей, которые по-прежнему не произносили ни одного слова.