Ирина Измайлова - Робин Гуд

• Название: Робин Гуд
• Автор: Ирина Измайлова
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41319-5

Конец XII века. Ричард Львиное Сердце не вернулся из Крестового похода. В отсутствие короля «старая добрая Англия» превращается в ад – осмелевшие от безнаказанности феодалы грабят и рвут страну на части, простонародье ропщет под гнетом двойных налогов, в лесах и на дорогах хозяйничают разбойничьи шайки, и повсюду гремит имя Робин Гуда, который слывет «благородным разбойником» и защитником угнетенных. Но что за польза народу от его «подвигов», расшатывающих и без того слабую власть и ввергающих страну в кровавую смуту? Станет ли простолюдинам легче, если вся Англия превратится в выжженную мятежами пустыню? Кто в состоянии обуздать бандитскую вольницу и спасти королевство от гибели? Лишь один человек – благородный сэр Эдвин, шериф Ноттингемский…

Неожиданный взгляд на судьбу и деяния легендарного разбойника! Шокирующее переосмысление классического сюжета! Именно так Ридли Скотт (режиссер «Гладиатора» и «Царства небесного») задумал снимать свой блокбастер «Робин Гуд», премьера которого стала главным кинособытием года!

---

Ирина Измайлова Робин Гуд

Пролог Палестинский крест

Глава 1 Опустевший замок

Семеро всадников, которые сырым летним утром ворвались в старинную цитадель, наверняка рассчитывали застать здесь ее обитателей и были готовы к тому, что непрошеных гостей не захотят впустить: у двоих всадников имелись метательные крючья с привязанными к ним прочными веревками.

Ров оставался сух, и захватчики надеялись, легко перейдя его, с помощью крючьев и веревок одолеть одну из стен.

Но их задача оказалась куда легче – подъемный мост был опущен, а старинная, массивная решетка ворот поднята. Поэтому всадники, облаченные в боевые доспехи, как ни удивило их это открытие, не замедлили хода. Подковы их лошадей прогрохотали по толстым дубовым доскам, и затем грохот утих под каменной аркой внешней стены замка.

Замку было не меньше трехсот лет, его строили в середине восьмого века от Рождества Христова, но не окажись он сейчас в таком запустении, им по-прежнему любовались бы жители окрестных поселений, а недругам было б нелегко его захватить.

Высокие, в десяток туаз[1] мощные стены, сложенные из массивных каменных плит, образовывали правильный восьмиугольник, так что с каждой из угловых башен свободно просматривались остальные. Широкий и глубокий ров подходил к стенам вплотную. На самих же стенах было достаточно места, чтобы, если понадобиться, вести бой, а во время осады варить смолу и угощать ею осаждающих. За сооруженными по краям зубцами могли укрываться лучники. Внутри двора, образованного стенами, располагались жилые постройки, конюшни, кузница и несколько хлевов: прежде здесь держали домашнюю скотину. Донжона[2] не было, в те годы его возводили редко, но и без него сооружение смотрелось внушительно и сурово.

Теперь, спустя три столетия, любой, кто кинет взгляд на старинный замок, заметил бы его запустение. Ров почти пересох, вода заполняла его только в весеннее половодье и порой в пору сильных осенних дождей. Края, скаты и дно заросли кустарником. Кустики и деревца проросли кое-где и на ветшающих стенах, из которых стали выпадать камни.

Однако замок оставался жилым: цепи подъемного моста по-прежнему аккуратно чистились и смазывались, как и ворот, с помощью которого поднималась решетка, закрывающая арку.

Прошло не более получаса, и те же семеро всадников вновь показались в проеме неширокой арки. Вид у них был обескураженный, а тот, что ехал первым (и туда, и обратно) бранился самыми грязными словами, какие только мог найти во французском языке.[3]

– Кто-то предупредил зловредную ведьму! – орал он в ярости, – Будь я проклят и нынче, и в будущем, если ее кто-то не предупредил! Куда она могла подеваться?! А слуги где?!

Он обернулся к своему маленькому отряду:

– Вы точно все осмотрели?

– До последнего уголка! – отозвался один из тех, возле чьего седла болтался осадный крюк с бухтой прочной пеньковой веревки. – Да и что там осматривать? Три четверти построек заброшены, полы сгнили, балки рухнули. Негде прятаться. Тем более, бабе, да еще на сносях… В каморке, что в левом крыле, живет старик-конюх, рядом – кухарка, она же домашняя прислуга. Ни он, ни она даже и не знали, что их госпожа не в замке, думали – спит. Я их потряс, как следует, только охают, да ахают. Не врут, точно вам говорю. Нет, нет, мессир, она, как видно, одна улепетнула. Кучер показал единственную в замке лошадь – та три дня, как захромала.

– Так что же, эта сумасшедшая убежала пешком?! – взревел предводитель отряда. – И я должен в это поверить?!

– Придется, мессир, – заметил другой воин. – Скорее всего, у нее при себе было немного денег, либо побрякушка какая-нибудь ценная, и она понадеялась в долине, а может, на дороге разжиться лошадкой, мулом или ослом. Да, как там ни крути, отсюда она удрала. И, надо думать, прямо у нас под носом. Может, кто ее видел? Стоило бы спросить вон у тех вилланов[4].

С этими словами он указал на двоих крестьян, что пасли неподалеку от рва пару десятков овец.

– Эй вы! – предводитель отряда подскакал вплотную к селянам. – Вы давно здесь?

– Так, только-только пригнали стадо, ваша милость! – ответил, склоняясь перед рыцарем, пожилой виллан в овечьем плаще и стеганой шапке.

– Врешь, скотина! Когда мы приближались к замку, вы уже топтались здесь со своими овцами! Говори, кто выезжал или выходил из этих ворот? Кого вы видели на мосту, и куда она или они направились?

Крестьяне в испуге пятились от наезжающего на них рыцаря, а овцы с протяжным блеянием стали расползаться по кустам.

– Милорд[5]! – вступился за своего товарища пастух помоложе. – Лори говорит вам правду: мы тут совсем недавно и точно никого не видели. Мост этот, когда мы пришли, был уже опущен.

– Я велю моим лучникам перестрелять всех ваших овец, если вы мне не скажете правду! – теряя последнее терпение, взревел предводитель отряда. – А будете молчать и дальше, отправим вас вслед за овцами!

– Это на монастырской-то земле? А по какому праву?

Голос, произнесший эти слова, был так звучен и так спокоен, что все семеро всадников и оба крестьянина тотчас на него обернулись.

На тропе, что шла, огибая ров, от холма к заросшей лесом низине, стоял высокий человек в серой монашеской сутане и с крестом на груди. На вид он был молод – лет двадцати пяти или чуть старше, но держался необычайно уверенно. Этого не мог не заметить предводитель отряда захватчиков.

Монах был уж точно не простой, к тому же, резкие черты его худого, подвижного лица выдавали немалую внутреннюю силу, и рыцарь не посмел заговорить с ним так же грубо, как обычно говорил со всеми, кого считал ниже себя.

– Не сердитесь, святой отец! – с досадой воскликнул рыцарь. – Просто эти скоты нас обманывают.

– Они не обманывают вас, милорд! – спокойно возразил монах. – Взгляните, трава на поляне, куда они пригнали овец, общипана только с одного края, значит они здесь едва ли более часа. А из низины ворот замка не видно.

– Возможно. Но, судя по всему, та или те, кого мы ищем, покинули замок как раз около часа назад. Зола в очаге, в одной из верхних комнат была еще теплая.

Молодой священник улыбнулся:

– Значит, туда положили много дров, и дрова долго горели. Так обычно делают, когда хотят, чтобы над крышей был виден дым, и окружающие думали, будто хозяева дома. А люди из замка уехали больше трех часов назад.

– С чего ты взял это, монах? – вновь теряя терпение, взвился рыцарь.

Улыбка монаха стала еще благодушнее:

– Чтобы вам было удобнее ко мне обращаться, милорд: меня зовут отец Антоний. Я – аббат[6] обители святого Доминика. Наш монастырь вон за тем пригорком, и все земли здесь наши, кроме долины, что примыкает к восточным стенам замка – она все еще в собственности его владельцев. Что же до того, почему я так уверен в давнем отъезде владелицы, так это очень просто. Странно, что вы и сами не заметили.

– Не заметил чего?

Рыцарь вновь овладел собой, едва услыхав имя монаха. Он не раз и не два слышал о нем и знал, что с этим выскочкой, получившим во владение аббатство в возрасте, когда другие монахи не грезят о таком почете и в мечтах, связываться небезопасно. Аббата Антония жаловал здешний епископ и, как поговаривали, сам папа. Знать бы еще, за что?

– Посмотрите на землю, – столь же ровным голосом ответил на вопрос рыцаря аббат. – Нет, нет, не на ту, что у нас под ногами. На склоне рва, что под мостом. Видите: она совершенно сухая. Как раз там – место, где и травы нет, так что видно очень хорошо. А ведь сейчас моросит дождь. Уже стихает, но часа четыре он шел, он пошел, едва рассвело. Но если бы мост три часа назад был поднят, то эта часть земли непременно бы вымокла. Или я не прав?

– Правы, святой отец! – вынужден был согласиться рыцарь. – А вы часом не знаете: в этот замок вчера или сегодня на рассвете кто-нибудь приезжал?

– Вчера и сегодня утром я был у себя в обители. Вот только сейчас отправился в долину. У старосты здешней деревни третий день тяжко хворает дочь. Я – ее духовник и не смог отказать старосте в просьбе ее исповедать.

– К дочери виллана ходит сам аббат? – не удержался от ехидного сомнения всадник.

Улыбка пропала с лица отца Антония, но голос его, когда он отвечал, остался таким же ровным:

– Быть может, вы не расслышали, милорд: это моя духовная дочь. Но я хожу и не только к ней. Вся наша паства – здешние крестьяне. А у монахов в обители полно работы: у нас ведь есть свое стадо, несколько овец вчера окотились, надо, чтобы приплод не пропал. И на сыроварне – довольно дел, да и других занятий хватает.

Этого аббата положительно нельзя было смутить неожиданным вопросом, однако его слова вызвали у рыцаря неожиданную мысль:

– А что, ведь хозяева этой развалины, – он пренебрежительно кивнул в сторону замка, – они ведь тоже ваши чада, святой отец?

– Конечно, – кивнул отец Антоний. – Во всяком случае, были ими. Уверен, вы знаете, что владелец замка граф Лестер два месяца назад был убит.