Девид Джонсон - Разрушитель

• Название: Разрушитель
• Автор: Девид Джонсон
• Издательство: Эрика
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-85775-033-4

Полицейский Джон Спаркслин по кличке «Разрушитель» ловит гениального по размаху преступника Саймона Филлипса, но в отместку тот подставляет Джона, свидетельствуя против него. В результате они подвергаются наказанию – их замораживают на несколько десятилетий…

Волею судьбы Филлипс раньше положенного времени вырывается на свободу. Для его поимки городские власти размораживают Джона, так как с маньяком может справится только другой маньяк…

(Фильм с одноименным названием вышел в США в 1993 году. Режиссер Марко Брамбилла. В ролях Сильвестр Сталлоне, Весли Снайпс, Сандра Буллок).

---

ДЕВИД ДЖОНСОН «РАЗРУШИТЕЛЬ»

РАЗРУШИТЕЛЬ

Эта книга продолжает популярную серию «БЕСТСЕЛЛЕРЫ ГОЛЛИВУДА», в которую вошли получившие мировую известность лучшие произведения в жанрах детектив, фантастика, мистика, приключения, авантюрный и любовный роман, одновременно ставшие литературной основой либо созданные по мотивам самых популярных кино- и видеофильмов.

David Johnson «DEMOLITION MAN»

Перевод с английского.

Девид Джонсон «РАЗРУШИТЕЛЬ»

ПРОЛОГ

Сознание возвращалось с трудом. Мозг, на миг вырвавшись из небытия, с удивлением обнаружил полное отсутствие тела. Существовать помимо привычной оболочки было странно и интересно. Мозг прислушался к ощущениям. Похоже на то, что вокруг – вселенская пустота. Чуть позднее пришло чувство скованности и неудобного положения. Мозг заворочался, как зверь в чужой и тесной берлоге, и человек окончательно проснулся.

Вначале не было ничего. Потом – так чувствует себя человек, ненароком провалившийся в полынью.

…Женщина у окна, перебирающая нотные листы. Ветер треплет гардины. А персиковая ветвь стучит по подоконнику. Мохнатые бело-розовые гроздья цветов одуряюще пахнут. Солнце отражается в черном лаке поднятой крышки рояля…

Воспоминание было реалистичным, но чужим…Мужчина средних лет в длиннополом плаще и шляпе с обвислыми полями крадется вдоль решетчатой ограды. В коттедже лишь на втором этаже угадывается синева включенного видео. Дождь глушит скрежет подбираемого ключа из тяжелой связки. И внезапно из темного сада бросается великолепная тварь. Тигровый бульдог в броске впивается пришельцу в горло. И оба катятся по дорожке, а гравий брызжет частым стуком.

Видение понравилось больше.

Потом что-то сломалось, как в детском кинопроекторе. Пришло ощущение холода. Тело стало ломким и хрупким, как корочка льда на осенней лужице. Вспышка молнии обожгла. Ударила снова…

В глубоком и туманном прошлом, наверняка, существовал мир, совсем не похожий на тот, в котором мозг ощущал себя теперь.

Здесь не было ничего, кроме ватной тишины и напряженного покоя. Здесь не было ни культуры, ни промышленности, ничего, что придавало бы смысл понятию «цивилизация». Однако, хоть смутные и скудные, зачатки знаний о «государстве», «нации» и прочем мешали признать нынешнее состояние нормальным. Мозг запутался в неразрешимой дилемме и впал в смутное беспамятство.

Но тревожные тени и во сне блуждали по лицу человека. Лицо то искажала гримаса гнева, то недоумение и обида прорисовывались в опущенных уголках рта. Лоб напряженно морщился. Из полусомкнутых уст время от времени прорывался крик боли.

И так на протяжении сорока минувших лет. До конца срока оставалось еще шестьдесят с лишним.

Обнаженное тело сквозь стекло криогенной установки казалось нелепым гипсовым макетом с нелепо разбросанными в стороны руками и неестественно вывернутой шеей.

По идее создателей установки, мозг, заключенный в замороженный кусок плоти, тоже должен был быть куском бесформенного льда.

Но, как часто бывает с неумной энергией биоинженеров, их подопечные, заключенные в прозрачные сферы, лишь извне выглядели плавающими булыжниками.

Приборы отмечали отсутствие сердечного ритма, сжатые легкие не функционировали. Человека можно было колоть и резать. Можно было бы даже прооперировать без наркоза. Но мозг человека, опровергая все познания человечества, умудрился уцелеть.

Знай об этом общество и государство – сколько было бы истеричных звонков, какой шквал возмущенных писем обрушился бы на ученых.

– Криогенные установки – акт милосердия! – твердили пресса, радио и телевидение.

Каким кошмаром оказалось существование мозга, лишенного насильственным путем привычной оболочки.

Общество, лозунгом и догмой которого стало милосердие, пусть невольно, придумало человеку пытку, до которой не додуматься и всем дьяволам Вселенной.

Нет ничего страшнее этого черно-белого «кино»: твою жизнь, расчленяя и произвольно тасуя события и факты, раз за разом прокручивают перед тобой. А ты бессилен, даже умереть бессилен.

Мозг попытался приспособиться к новым условиям. Поэтам, художникам, музыкантам это удавалось. И в реальности они жили в отвлеченном мире, самим человеком придуманном. Странные фантазии и невероятные видения уже при жизни отрезали талант от обычной жизни.

Но человек, беспомощно скрючившийся в ледяной купели, был связан с реальностью каждой клеточкой, каждым нервом.

Он не был поэтом. Он был авантюристом, преступником и любящим семьянином в одном лице.

Словом, тело, замурованное в криогенной установке, принадлежало Джону Спаркслину. А патрульный Спарк терпеть не мог кому-либо принадлежать.

И его мозг бесился от сознания, что ничего нельзя изменить. Хотелось действовать. Хотелось вздохнуть полной грудью. Услышать шум вертолетных винтов. Хлопнуть напарника по спине. Любить Диану. Баловать дочку.

А вместо этого Спарк плавал в ванной и от нечего делать возвращал события вспять. Это было десять? двадцать? наконец, это было сорок лет назад? Все не имело значения. Мозг в бездне безвременья нащупал своего владельца и клещом вцепился в былое «Я», по всем приметам являвшееся Джоном Спаркслином.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВЕЛЬД. ТОСТЫ С ВАРЕНЬЕМ.

Острой иглой укололо предчувствие опасности. Даже во сне Спарка насторожило чужое присутствие. Трещали выбиваемые зубы и хрустели черепа. Сознание отчаянно сопротивлялось рамкам, в которые паршивое общество пыталось впихнуть твои эмоции, чувства и жажду крушить.

Краши и бедмены плевать хотели на каноны социума. А Спарк лишь во сне имел право раскрепоститься.

– Имей в виду, – в последний раз тыча толстенькой сарделькой пальца в купола криогенных установок говорил шеф полицейского Управления, – если тебя выпустили под залог, не жди, что отвертишься в следующий раз!

Спарк и сам догадывался: расстреливать с вертолета ползающие по полю роботокомбайны – затея не больно умная. Зато – веселая! Ветер норовит вырвать тебя из кабины, тугими струями хлеща в лицо. Пальцы в секунды превращаются в ледышки. А ты метишь по божьим коровкам и желтой стерне. Попал – коровка еще машинально двигается и падает кверху гусеницами.

Да и напились они в тот день с Заклином не слабо. Ди, узрев батарею пустых бутылок, не поверила, что за ночь можно выхлестать такое количество пойла и не лопнуть.

Детские забавы у тридцатилетних придавали жизни остроту. А вы пробовали есть пресное блюдо, когда в жилах бурлят страсти, а озорные мыслишки копошатся в мозгу и рвутся наружу? Спарк пробовал – не понравилось!

А чего стоил пластиковый пакет в форме четвертованного крокодила! Спарк нарочно объездил всех электронщиков города и, явившись в один прекрасный день, с ясными глазами втащил мешок в кабинет шефа. Прислонил к стене. И сурово процедил:

– Будет просить есть – кормить!

Скорбное покачивание буйной головушки избавило Спарка от комментариев.

После чего он, Диана и Элли счастливо купались и бегали по обжигающему мелкому песочку. Месяц бегали.

Когда Спаркслин вернулся из отпуска, на шефа было жалко смотреть: в течение тридцати одного дня начальник полицейского Управления, забросив совещания, заседания и отрекшись от семейной жизни, питал пластиковый пакет гамбургерами и пепси-колой.

За трусливым подергиванием рукой, в которой был зажат бублик, и застал шефа Спаркслин. Напарники толпились за его спиной.

– Спасибо, что не выбросили, шеф, – Спарк старательно поджимал губы, чтобы не расхохотаться.

Малыш Тонни, как самый невыдержанный, прыснул, прикрываясь ладонью.

Ребята помогли затянуть веревку на горловине морским узлом. Спарк открыл мусоросжигатель. Раскачав ношу, помощнички швырнули мешок в его огненную пасть.

Позади раздался сдавленный писк шефа.

– Да, теперь мне утилизатор до следующего лета ни к чему, – пожал плечами Спаркслин.

А жалобные просьбы голодной кошки – магнитофон-имитатор.

Дразнить начальство для Спарка – так, легкая разминка. Настоящая работа начиналась тогда, когда на пульте загорался огонек вызова и, слетая вниз по гладкому шесту, команда патрульных ныряла в вертолетный ангар.

Смолкали шуточки. Легкие костюмы сменялись на универсальные комбинезоны. Снаряжение, готовое к использованию хоть на Марсе. Не различимые в толпе, на заданиях патрульные преображались. Становились точными, расчетливыми и стремительными, как пантеры в прыжке. Это были профессионалы. И своей работой в дряблом, ленивом социуме они создали опасность.