Юрий Галенович - Великий Мао. «Гений и злодейство»

• Название: Великий Мао. «Гений и злодейство»
• Автор: Юрий Галенович
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56077-6

Говорите, «гений и злодейство – две вещи несовместные»? Судьба Мао Цзэдуна заставит вас усомниться в этой истине. Настоящий ГЕНИЙ ВЛАСТИ, «Великий Кормчий», превративший отсталый, нищий, раздробленный Китай в ядерную сверхдержаву (где продолжительность жизни выросла вдвое, промышленное производство – в 10 раз, а неграмотность снизилась с 80 до 7 %), Мао был в то же время и одним из самых жестоких тиранов XX века, пролившим не реки, не моря, а целые океаны крови: даже сталинский террор меркнет перед китайским «рекордом» в 100 миллионов репрессированных, а затеянный Мао «Большой скачок» признан самой страшной социальной катастрофой после Второй Мировой войны. Да и сам «Кормчий» заплатил за власть непомерную цену. Как писал хорошо знавший его советский генконсул: «Власть уродует Мао Цзэдуна, превращая в опасную агрессивную личность, лишенную естественных человеческих эмоций… По сути, он одинок. Окончательно одинок. Опасно одинок…»

Не замалчивая достижений и не закрывая глаза на злодеяния, эта книга воздает должное человеку, навсегда вписавшему свое имя в историю рядом с именами таких ГЕНИЕВ ВЛАСТИ, как Черчилль, Рузвельт, Сталин. Особый интерес представляет обширный раздел о крайне непростых отношениях Мао со Сталиным (который прозвал китайского вождя «маргариновым марксистом») – двух величайших диктаторов XX века, опровергших пушкинский афоризм о «несовместности» Гения и Злодейства.

---

Мао Цзэдун оказывался своего рода идеалистом-эгоистом, для которого его собственное политическое положение было важнее любых людей, в том числе и его ближайших родственников. Эгоизмом, и только эгоизмом, можно объяснить его отношение к родным, причем общественно-личным, идеалистически-коммунистическим эгоизмом. Обертка этого эгоизма была общественной, социалистическо-коммунистической, а начинка была личной, собственнической.

Кажется, что никто из близких родственников Мао Цзэдуна, судя по тому, как сложилась их судьба, не был по-настоящему счастлив. Это же относится и к их взаимоотношениям с Мао Цзэдуном. В Китае, особенно во время «культурной революции», да и раньше, Мао Цзэдуна сравнивали с солнцем. Можно, конечно, использовать и эту метафору, но гораздо точнее и более емко сравнить его с жерлом действующего вулкана. Оно притягивает своим величием, но сближение, слияние с ним сжигает человека. Такова природа огнедышащей лавы, такова, возможно, и природа Мао Цзэдуна как человека.

Часть II Театр одного актера Очерки

Очерк первый Его дом и быт

Вероятно общепринятое мнение о том, что у человека в нормальных условиях должны быть семья, дом, причем этот дом иной раз видится как «моя крепость», то есть то место, где человек защищен от внешнего мира стенами жилища, за которыми он находится постоянно в кругу своей семьи, такое представление оказывается неприменимым в случае с Мао Цзэдуном.

И сами традиции, и условия жизни в Китае того времени, а также характер и судьба Мао Цзэдуна таковы, что может даже показаться, что он жил бездомным, а то, что было по форме его домом, – совсем не походило на привычный семейный очаг.

Мао Цзэдун был и по природе своей странником. Он любил путешествовать, перемещаться с места на место и тогда, когда такие переезды или передвижения были вынужденными, и тогда, когда он самостоятельно распоряжался собой и своими перемещениями (мы не говорим тут ни о политических решениях руководства партии и страны, ни о соображениях безопасности).

И все же, говоря о родовом гнезде, следует сказать, что у Мао Цзэдуна был отчий дом. Он стоял и сейчас стоит в прекрасном месте у пруда, просторный, из нескольких одноэтажных строений или помещений, крестьянский дом зажиточного земледельца из плодородной красноземной провинции Хунань, дом с глинобитными стенами, с земляным полом, черепичной крышей, конечно без каких бы то ни было городских затей, но надежно укрывавший человека и в холодное время года, и от летнего зноя.

Мао Цзэдун был с детства и остался до конца своей жизни неприхотливым в быту человеком. Он привык жить в условиях, когда его постоянно окружали люди; и в то же время у него почти не было вещей, особенно бесполезных в повседневной жизни. Исключение, помимо книг, составляли каллиграфические надписи и картины.

Мао Цзэдун с ранних лет привык жить в себе, находить радость в общении с самим собой; он умел и хотел, находясь среди людей, уходить в себя; и тогда он ничего не видел и не слышал вокруг, будучи занят своими мыслями или своим делом. Впоследствии он стал требовать, причем очень строго, чтобы ему никто не мешал уходить в мир его мыслей. Мир его дум и был подлинным домом Мао Цзэдуна, домом для одного человека.

Когда он покинул родную деревню, ему стало известно и привычно то, что можно назвать общежитиями при учебных заведениях: сначала в Чанша, а затем в Пекине. Это не было его домом, но было жилищем, где можно было в четырех стенах, имея крышу над головой, поддерживать свое существование. Кажется, Мао Цзэдун всегда проводил как бы естественное различие между минимальными бытовыми удобствами, а на большее он, особенно тогда, в школьные годы, и не претендовал, да и не мог рассчитывать, и максимально возможной, занимавшей большую часть его времени, жизнью его ума, его духа.

Огромное впечатление на него произвел дом его учителя Ян Чанцзи, где не только можно было насладиться беседой с хозяином, выслушать его речи, получить наставления мудрого, образованного, много знающего о Востоке и Западе человека, но и ощутить прелесть хорошей еды в сочетании с возможностью любоваться красивой молодой девушкой.

Во второй половине 1920-х гг. началось его длительное, затянувшееся практически на два десятилетия, пребывание в сельских районах Китая, в «опорных базах». Причем такая жизнь шла вплоть до той поры, когда в 1949 г. Мао Цзэдун вернулся в будущую столицу КНР, в тогдашний Бэйпин.

Итак, можно, с определенными оговорками, считать, что первая часть жизни Мао Цзэдуна, от момента рождения и вплоть до 1949 г., то есть до того времени, когда ему исполнилось уже 55 лет, прошла в основном в деревне, в сельских районах, в провинции. Только последние 26 лет Мао Цзэдун жил в городских условиях.

В «опорных базах» дом Мао Цзэдуна на протяжении длительного времени, более десяти лет, представлял собой пещеру в горах. В таких же пещерах жили в тех местах и китайские крестьяне. Эти жилища были теплыми зимой и надежным укрытием от летнего зноя, а также от ветра и пыли. В окна были вставлены решетчатые деревянные рамы, на которые наклеивалась бумага. Иногда жилищем Мао Цзэдуна становился обычный сельский крестьянский дом, в котором он работал, а спал на створках дверей, снимавшихся хозяевами на ночь с петель.

Когда же пришло время переместиться в город, в столицу создававшейся Китайской Народной Республики, Мао Цзэдун довольно долго никак не мог приспособиться, осесть на одном месте. У него были и летние дачи. Он чуть было не обосновался в Летнем императорском дворце Ихэюань в Бэйпине. Затем жил на даче Шуанцин в пригороде Бэйпина Сяншань («Душистые горы»). Далее у него был новый дом в одном из удаленных от центра Пекина районов, на улице Ваньшоушаньлу. Это место еще называлось «Шесть новых домов», то есть домов для шести главных руководителей партии.

Наконец, к началу 1960-х, он перебрался на территорию части бывшего зимнего императорского дворца – Запретного, или Пурпурного, города, именовавшейся Чжуннаньхаем. (Той его части, что расположена на берегу озера в центре Пекина, носящего имя «Центрально-Южного моря»; так с китайского языка буквально переводится слово «Чжуннаньхай».) Там он размещался то в одном, то в другом из домов или павильонов дворца. Последний из них именовался «Ююнчи», то есть «Бассейном», так как при доме был и бассейн для Мао Цзэдуна.

Мао Цзэдун не занял покои императора, но создал в другой, западной, части императорского дворца новый «центр власти»; в 1980-х гг. (во времена Ху Яобана) некоторые экскурсанты имели возможность ознакомиться с покоями и цинских императоров, и Мао Цзэдуна.

Мао Цзэдун довольно много времени проводил вне Пекина, в поездках по стране. Эти выезды не афишировались. Обычно никто, кроме тех, кому это было «положено» знать, не ведал о том, где находился в тот или иной момент Мао Цзэдун. Чаще всего это были поездки с инспекционными целями, во время которых он проводил большую часть времени или в салон-вагоне своего специального поезда, или на предназначенных для него дачах в разных, обычно очень живописных районах страны. На берегу озера Сиху в Ханчжоу он побывал десятки раз и провел там в совокупности несколько лет.

Летом он жил довольно часто на курорте Бэйдайхэ на берегу Желтого моря, где вообще был создан целый городок из дач, каждую из которых традиционно занимал в летние месяцы (а зимой они стояли пустые) кто-либо из руководителей КПК – КНР. В Бэйдайхэ для него был отведен огороженный и тщательно охранявшийся участок земли с несколькими одноэтажными строениями. Последние годы своей жизни Мао Цзэдун провел главным образом в Пекине, в Чжуннаньхае.

Домом Мао Цзэдуна можно считать и его специальный поезд, в котором он разъезжал по стране. Вагоны этого спецпоезда были изготовлены в ГДР, славившейся в соцлагере своим вагоностроением. Мне довелось слышать рассказ тех, кто был причастен к сооружению вагона для Мао Цзэдуна. Немцы удивлялись тому, насколько дотошно китайская сторона распоряжалась отделкой внутренней части вагона. Давались указания о том, какой тканью обивать стены. При этом ткань должна была прикрепляться золотыми гвоздиками. Туалет необходимо было подстроить под привычки Мао Цзэдуна, который с молодости страдал запорами. Там он должен был иметь возможность надолго разместиться со своими документами и материалами, то есть удобно сидеть, имея перед собой соответствующим образом изготовленный стол.

В этом спецсоставе были и несколько вагонов с обслуживающим персоналом: охраной, прислугой, секретарями и пр.

Из чего же складывался быт Мао Цзэдуна? Каким он был? Ощущение времени было у Мао Цзэдуна весьма оригинальным. Возможно, сама природа, наградив его богатырским здоровьем и долголетием, дала ему такие могучие жизненные силы, что ему оказывалось тесно в рамках обычного человеческого времени и его привычного распределения, деления суток на три трети – сон, работа, отдых; для Мао Цзэдуна не было законом чередование дня и ночи. Сутки для него не складывались из 24 часов.