А. Оппенхейм - Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации

• Название: Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации
• Автор: А. Оппенхейм
• Издательство: Наука, Главная редакция восточной литературы
• Жанр: История
• Год: 1990

Книга профессора Чикагского университета А. Лео Оппенхейма содержит краткий очерк политической истории Вавилонии и Ассирии, а также материальной и духовной культуры древней Месопотамии (шумеров, вавилонян и ассирийцев). Автор сообщает о появлении первых городов на этой территории, рассказывает о религии, искусстве, литературе, медицине, математике, астрономии в древней Месопотамии.

---

Ассирийцы тех врагов, которые жили в городах и которыми правили цари, всегда считали равными себе и никогда не называли ''варварами'' или ''азиатами''. О таком отношении ассирийцев свидетельствуют подробные и увлекательные описания стран и их достижений, встречающиеся в новоассирийских царских надписях (касающихся Урарту и Египта). В шумерском поэтическом тексте, посвященном восхвалению Ура, утверждается, что даже уроженец Мархаши (горной области Элама), живя в Уре, становится цивилизованным. Так уверены были жители Ура в том, что сумеют приобщить к культуре любого ''варвара'' [52] .

В социальном плане единство месопотамского города нашло отражение в отсутствии каких бы то ни было сословий, а также этнических и племенных объединений. Составляющая народное собрание община граждан управляла городом под председательством какого-либо должностного лица [54] , но это, как правило, касалось лишь общин древних богатых и привилегированных городов. Хотя прямых свидетельств об этом нет, можно допустить, что по крайней мере сначала собрание включало в свой состав всех глав семейств, причем старейшины играли особо важную роль. Довольно редко (например, в одном старовавилонском тексте) мы сталкиваемся с таким положением, когда город представляли только самые важные лица или когда в особо серьезном случае важные горожане Ашшура направляют письмо царю вместе с менее значительными горожанами [55] . Разумеется, в собрании подобного типа, которое вовсе не было ''демократическим'' в западном смысле этого часто неправильно употребляемого термина, не могли не проявиться олигархические тенденции. Это собрание скорее напоминало племенное собрание, в котором согласие достигалось выражением всеобщего одобрения при фактическом руководстве наиболее влиятельных, богатых и старых сограждан. Это собрание (здесь уместно проследить его сложное и длительное развитие) направляет царю письма и получает ответные послания, борется за свои льготы и привилегии города и добивается их утверждения царем. Оно принимает судебные решения, ведает в пределах города продажей недвижимости, не принадлежащей частным лицам, и несет коллективную ответственность в случаях убийства и грабежа, совершенного даже вне города, в пределах установленного расстояния от него. Об этом мы знаем из инструкции (документ найден в Нузи), данной градоправителю, а также из хеттских законов и Второзакония (XXI, 1 и сл.). Район за пределами городской стены, а возможно, и за пределами городской окраины обозначался'' различными терминами и, видимо, включал земли и владения, принадлежавшие жителям данного города.

Как известно, в стенах города находилась не только община граждан, по также храм и дворец. Ответ на вопрос о том, как два таких, казалось бы, несовместимых социально-экономических образования (город - храм-дворец) могли развиваться в одной и той же экологической среде и даже создавать симбиоз, оказавшийся чрезвычайно прочным и удачным, подведет нас гораздо ближе к пониманию первоначальных сил, которые влияли на возникновение и развитие процесса урбанизации.

Напрашивается ряд предположений, и о них стоит здесь кратко сказать, чтобы что-то не осталось неупомянутым. Определенный стимул могли создать напряженные отношения между селениями оседлых рыбаков и жителей, занимавшихся мотыжным земледелием и разводивших скот на мясо - коз, овец и свиней, с одной стороны, и полукочевниками, которые перемещались вдоль рек, разводили крупный рогатый скот и лишь изредка выращивали злаковые, - с другой. Приходит также мысль о ''священных территориях'', которые служили местом встреч жито-лей района, населенного полукочевниками. Такими были в начале старовавилонского периода Сиппар или (что менее определенно) древнейший Ниппур в Средней Вавилонии. Росту городов способствовали увеличение сельскохозяйственной продукции благодаря систематической обработке почвы, развитие укрепленных центров власти и рост контактов между поселениями и племенными районами. Это только некоторые из возможных факторов. Особенно поражает этот расцвет тем, что появляется не один город и не несколько расположенных на большом друг от друга расстоянии центров, а целый агломерат городов. Такие важные города, как Эреду, Ур, Ларса и Урук, находились очень близко друг от друга, и между ними не было естественных границ, их разделявших.

Имея в виду смешанный характер месопотамского города, природу самой общины и особые взаимоотношения между внутри- и внегородскими экономическими объединениями, я рискну предложить другую гипотезу. Община горожан первоначально сложилась из владельцев земельной собственности, нолей, садов и участков, расположенных вдоль естественных каналов и низин, которые легко можно было орошать при помощи простейшей ирригационной системы и где труд членов семьи, рабов и других зависимых людей приносил достаточное количество продуктов питания и предметов первой необходимости для обеспечения хозяина, его семьи и слуг. С увеличением благосостояния, а также ради престижа землевладельцы стали содержать ''городские дома'' на находящихся вблизи святилищ участках и, в конце концов, переносили свою основную резиденцию к тому скоплению жилищ, которое вырастало вокруг храмового комплекса. Такой довольно естественный процесс мог ускоряться давлением, которое оказывалось врагом, или истощением почвы. Это приводило к возникновению общины, состоящей из людей одинакового статуса, живущих в симбиозе с религиозным центром, а позже также и со все усиливающимся центром политической власти - с дворцом царя. Новые жители города были тесно связаны со своими сельскими владениями, откуда они получали продукты питания и сырье. Таким образом, рынок как средство экономической интеграции развивался чрезвычайно медленно и не получил в Месопотамии большого значения, так как каждая семья обеспечивала свои собственные нужды сама. Заниматься производством товаров для продажи другим таким же хозяйствам было невыгодно, поэтому число рабов оставалось незначительным. Имея одинаковое социальное положение и различаясь лишь по своему благосостоянию, жители города довольно легко выработали определенный modus vivendi в ведении дел, которые затрагивали общинные интересы.

Коммерческая деятельность горожан сосредоточивалась вокруг их земельных владений, а если в распоряжении оказывался капитал (либо образовавшийся в результате объединения партнеров, либо взятый в долг у храмов), то они обращались к внешней (межгородской) торговле, центром которой становилась, что тоже достаточно любопытно, гавань, находившаяся за пределами самого города.

Создается впечатление, что либо по соображениям престижа, либо чтобы сохранить определенный экономический и социальный ''климат'' в обществе между внутригородской и межгородской экономикой сохранялось четкое различие. Последнее следует отметить особо, так как такое положение резко отличается от обстановки жестокой конкуренции, царившей в греческом городе, где необходимо было вводить все расширяющийся набор сложных и хитроумных правил, для того чтобы дать возможность правительству функционировать вопреки честолюбию некоторых лиц, стремившихся захватить контроль и оказывать давление на своих сограждан.

Именно наличие ''великих организаций'' в месопотамском городе, по-видимому, создало то равновесие сил и общую гармонию, наделившую город долголетием, которого греческий полис не мог достигнуть.

Теперь надо пояснить, что предложенная мною гипотеза в значительной мере основывается на параллелях, известных из истории греческих городов V - IV вв. до н. э., и на некоторых аспектах развития городов раннего Ренессанса. Подобные параллели не только возможны, но, как мне кажется, даже невольно приходят на ум при рассмотрении приведенных выше свидетельств.

Среди многих проблем и вопросов, на которые, вероятно, никогда не будет дан ответ, одна проблема, безусловно, привлекает особое внимание: точно так же, как нам приходится рассматривать греческий полис как уникальное явление среди городов, созданных процессом урбанизации, так и месопотамский uru полностью заслуживает того, чтобы историки цивилизации рассматривали его как город sui generis .

В шумерской и аккадской терминологии не делается никакого различия в словах, определяющих поселения различного размера; селение и город называются одинаково (uru - по-шумерски и alu - по-аккадски). Эти термины применяются к любому постоянному поселению, состоящему из домов, построенных из необожженного кирпича, а иногда даже и к скоплению хижин и других видов жилищ, образующих административную единицу. Только поместья и некоторые трудно определяемые сельские поселения обозначаются отлично от этих ''городов''. Окружающая город стена, как правило, существовала, но не была обязательной. В этом uru имел сходство с полисом, который тоже не обязательно окружался стеной. Нам еще придется объяснять, что означают эти оборонительные сооружения. Поселения могли существовать только у воды. Вот почему любое изменение русла реки имело фатальные последствия для города, если жителям не удавалось вернуть реку в прежнее русло. За пределами стен некоторых городов, но явно принадлежа к ним, по неясным причинам часто располагались особого типа святилища, называемые ''новогодними храмами''. Раз в год изображение главного божества этого поселения, сопровождаемое толпами верующих, проносили в процессии к этому святилищу. В некоторых случаях ''священная дорога'' через специальные ворота соединяла это расположенное вне города святилище с городским храмом. Несомненно, мы получили бы важное представление о предыстории города типа uru , если бы могли понять, почему этот храм помещали за пределами городских стен.