Василий Горъ - Законник

• Название: Законник
• Автор: Василий Горъ
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9942-0965-3

Указующий Перст его величества — это не титул, а обязанность. За этими словами — проверки отдаленных гарнизонов, борьба с коррупцией в королевской страже, допросы членов Серого клана и казни разбойников. А еще — любовь простого народа и ненависть со стороны тех, чьи родственники и друзья оказались на эшафоте… Поэтому в прозвище «Законник», данном графу Аурону народом Элиреи, — и восхищение, и уважение, и ненависть…

Ненависть к человеку, который выполняет свой долг. И которому суждено встать на пути армии жаждущего мести Иаруса Молниеносного…

---

Сабли, копья, арканы, строй, закрывающийся щитами, — эти двое танцевали со Смертью так хорошо, что ичитай[61] Даргин из рода Ошт позвал в длинную-юрту-для-солдат его, Алвана. А он, как полагается верному сыну Субэдэ-бали, даровал им право Выбора. Забыв про то, что они — лайши.

Увы, войти в его род воины не согласились. Так же, как не согласились и разделить с ним чашу с кумысом. Однако Алван не расстроился: перед тем, как уйти на север, оставив за своими спинами догорающий Ош-иштар, багатуры преподнесли ему дар. Лучший из тех, который он мог бы представить. Они назвали его Алван-берзом. То есть вождем вождей. И это было услышано. Всеми. Ибо устами багатуров говорит сам Субэдэ-бали. И это знают даже дети.

Правда, для самого Алвана их слова оставались просто словами еще долго. До того самого момента, когда он выбрался из полыхающего Ош-иштара, и, поднявшись на тот самый бархан, на котором услышал рык Дэзири-шо, приказал Касыму начинать делить добычу. Правда, увидев, что его побратим выталкивает на Белую кошму[62] десяток заплаканных женщин, он вдруг понял, что вся взятая в Ош-иштаре добыча — лишь тлен. Пыль, осевшая на губах после песчаной бури. Ибо что может сравниться со славой, ожидающей его в краю холодных зим? С той самой, которая может вознести его вровень с великим Атгизом Сотрясателем Земли, некогда предавшим огню половину Диенна? Ничего. Ни женщины, ни оружие, ни кони. Поэтому, равнодушно скользнув взглядом по выглядывающей из разрыва платья обнаженной груди одной из девчушек, он перевел взгляд на тоненькую полоску смятой травы, оставшейся за уходящими на север багатурами. И… вздрогнул: прямая, как стрела, полоса тоже была знамением! Знаком, поданным ему Субэдэ-бали!

«Благодарю тебя, о Великий!!! — склонив голову, и прижав к груди правый кулак, подумал он. — И совсем скоро я направлю туда бег своего коня…»

— И-и-и-э-э-эрррау-у-у-у… — удовлетворенно ухнул Дэзири-шо. Подтверждая, что Субэдэ-бали принял данную ему клятву…

— Дэзири-шо? Опять? — забыв про зажатую в руке золотую чашу, выдохнул мгновенно оказавшийся рядом с Алваном Касым.

— Да, опять! — усмехнулся будущий берз. И, показав пальцем на пылающий город, добавил: — Ибо это — только начало: скоро мы пойдем на север!

— То есть… тебя услышали? — вытаращив глаза, прошептал побратим.

— Да…

— О-о-о!!! — восторженно выдохнул воин. Потом посерьезнел, выхватил из ножен саблю и… упал на одно колено: — О Алван-берз! Я, Касым, сын Шакрая, отдаю тебе свое оружие и свою жизнь…

Над барханом установилась мертвая тишина. Воины рода, услышав первые слова Клятвы Клятв, пытались понять, что заставило их родственника вспомнить эти полузабытые слова. А пленницы, кожей почувствовавшие важность происходящего, на всякий случай старались даже не дышать.

«Клятва Клятв? Мне, Алвану, сыну Давтала? Мужчине из рода Надзир, о котором не слышала половина степи? Впрочем, что тут странного? Ведь не кому-нибудь, а мне дважды прорычал Дэзири-шо. Не для кого-нибудь, а для меня Субэдэ-бали пустил на север стрелу из травы. И… не кого-нибудь, а меня лайши назвали берзом…»

— И-и-и-э-э-эрррау-у-у-у… — глухой рык, прокатившийся по степи третий раз за это утро, заставил Алвана прервать свои размышления.

— Встань, Касым-шири![63] — голосом, не терпящим возражений, приказал Алван. — Ты услышан…

Воин мгновенно оказался на ногах, развернулся лицом по направлению, откуда раздался рык Дэзири-шо, и, прижав саблю ко лбу, выдохнул:

— Благодарю тебя, о Субэдэ-бали…

Потом перевел взгляд на Алвана и добавил:

— Благодарю тебя, о Алван-берз…

«Это — первая Клятва Клятв, которую тебе дадут… — прозвучало в голове у Алвана. — Их будет много. Ибо север велик. И для того чтобы захватить десятки городов и сотни деревень, тебе придется объединить под своей рукой всю степь. До последнего воина…»

«А я смогу?» — спросил себя Алван.

«Иди и возьми! — сказал тебе сын севера, не испугавшийся прийти в степь в одиночку — напомнил Голос. — „Иди и возьми…“ — прогудел огонь, пожирающий дома Ош-иштара… „Иди и возьми…“ — прорычал Дэзири-шо…»

«Пойду и возьму…» — глядя на закопченные стены первого поверженного им города, подумал Алванберз. Потом набрал в грудь воздух, вскинул над головой сжатый кулак и заорал:

— Алла-а-а!!!!

— Алла-а-а!!! — подхватили его воины.

И над степью раскололось небо…

Глава 21 Аурон Утерс, граф Вэлш

…— Ты что, ослеп? Я тут, справа! Вернее, уже слева! А теперь — за твоей спиной! Да что с тобой, Ронни? Давай уже шевелись… И это ты называешь уходом от удара? Слишком медленно, мальчик мой! Слишком!!! М-да… Эта попытка тоже никуда не годится: скручивание корпуса должно быть быстрым, как бросок шеи. Или удар молнии. Пропустил мимо себя удар — и в атаку… А ты двигаешься, как новорожденный теленок… И чему я тебя учил?… Все, ты — труп… Дважды… Нет, трижды… Да брось уже мечи — руки я тебе уже отрубил… Эх, чему я тебя учил все это время?… Ладно, дуй в Угол — поработаем над скоростью передвижения…

— Опять в темноте? — мрачно спрашиваю я. И, встав с пола, обреченно бреду к указанному месту.

— Разве это — темнота? — удивленно спрашивает Кузнечик. — По-моему, света тут предостаточно…

…Действительно, разве это темнота? Свеча горит? Горит. Что-то там освещает? Освещает. А то, что подсвечник стоит в дальнем от меня углу комнаты, за поставленным вертикально щитом, на который, для «полного счастья», наброшена еще и воловья шкура — это ерунда. Мелочи. Ведь если в комнате есть горящая свеча, значит, я должен видеть. Все: пол, стены, мебель и даже потолок. А еще противника, его оружие, движения, направление взгляда. Ни, и реагировать на них.

А у меня почему-то не получается. То ли потому, что Кузнечик слишком быстр, то ли потому, что ТЕМНО!!!

— Драться днем, при свете солнца, на сухой и ровной поверхности может любой дурак… — мгновением позже, пытаясь вбить тренировочный меч мне в печень, усмехается Учитель. — А вот по колено в грязи, под струями проливного дождя и в кромешной тьме — только те, кого этому целенаправленно учили. И у кого хватило силы воли и упрямства заставить себя и двигаться, и смотреть, и видеть. Не криви губы — света тут действительно предостаточно. Иначе бы я не попадал туда, куда хочу… Вот твоя левая ключица. Чувствуешь? А вот — правое колено… Левое подреберье… Локоть… О!!! Увернулся!!! Случайность?

— Угу… — стараясь не обращать внимания на вспышки боли, бурчу я.

— В бою нет места для случайностей. Одна ошибка — и погибнешь не только ты, но и те воины, которых тебе, Утерсу, придется вести за собой. А, значит, десятки, если не сотни мужчин уже никогда не вернутся к своим семьям. Представил? Молодец! А теперь перестань таращить глаза и постарайся меня почувствовать. Всего сразу. Да не пялься ты на мои руки, дурень! Я же говорю — всего сразу!!!

«Всего сразу…» — мысленно повторил я. И криво усмехнулся: сейчас, при свете звезд, я видел не только контуры фигуры прячущегося рядом с кузницей мужчины, но и гримасу, уродующую его лицо.

Ненависть. Нетерпение. Предвкушение. Что-то вроде беспокойства — видимо, за друга, оставшегося лежать где-то за моей спиной. И готовность атаковать…

— Беги!

Услышав едва слышный хрип, раздавшийся из-за моей спины, этот наглец упрямо сдвинул брови и переложил меч в левую руку.

— Да беги же! Это сама Смерть!!!

«Не побежит…» — подумал я. И, ощутив начало движения, скользнул на полшага вперед и в сторону, уклоняясь от брошенного в меня ножа.

— Тварь!!! — взвыл мечник, обескураженный своим промахом. И тут же бросился в атаку…

…Как говорил Кузнечик, «ненависть — не лучшее подспорье в бою». Ибо она мешает думать. Поэтому первое же движение воина, явно привыкшего работать только в строю и со щитом на левой руке, оказалось последним: мой правый клинок аккуратно чиркнул по сгибу локтя его мечевой руки. А левый врубился в колено выставленной вперед ноги.

— А-а-а!!! — устрашающий вопль, который должен был ввести меня в ступор и дать убийце шанс меня достать, слегка запоздал. Как и удар в живот кинжалом, зажатым в левой руке: к тому моменту, как остро отточенное лезвие рванулось вперед, я уже стоял за спиной противника, а навершие рукояти моего правого меча завершало путь к его виску…

Увидев едва заметную тень, несущуюся ко мне со стороны постоялого двора, я выхватил из ножен метательный клинок и… тут же вложил его обратно: судя по пластике движений и топору, зажатому в правой руке, это был Колченогий Дик.

— Что, и этого уже уделали, ваша светлость? — остановившись в шаге от меня, вопросительно выдохнул он.

— Угу… Останови ему кровь, а потом оттащи и его, и второго… куда-нибудь на конюшню… И допроси… — приказал я. Потом забросил мечи в ножны и рванул обратно. К постоялому двору…