Макс Фрай - Русские инородные сказки - 5

• Название: Русские инородные сказки - 5
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00437-3

Сказки у нас не заканчиваются и никогда не закончатся. Со временем тексты становятся лучше, а авторов — больше, и вообще все только начинается. Всегда, каждый день, в любую минуту все только начинается, а вы и не знали небось.

---

«Горюшко мое, Машка», — все приговаривала бабка-поречиха, укутывая Машенькины ноги теплой землицей, обирая с волос тонкие осенние ниточки мелколиствицы. И какая-то непонятная горечь ползла прямо к сердцу, и с нею холодная тоска, будто и не в теплую землю садила Машеньку поречиха.

«Не плачь, Машка, не плачь. Не то ивой станешь. Из ивы только лапти да розги родятся», — сердилась поречиха, тащила из дупла самовар, усаживалась на пригорке, рядом с Машенькой, и долгонько еще рассказывала ей сказки. О том, как вырастет Машенька большая, как пойдут у нее малые ветки. Как проклюнутся на ветках золотистые желуди. И о том, как славно все будет потом, потом, спи, Машенька, спи…

* * *

Вот такая была у нас в лесу осень. Тяжелая. Злая.

И тихая зима потом пришла.

Пережили и зиму.

А теперь весна.

И шумно в лесу.

— Маша, Маша! — ревмя ревет медведь, уронив тяжелую башку на лапы.

— Вот она я! — почуяв сырость, выходит из леса поречиха.

А за ней, глянь-ко, летят пчелы, и все с новым весенним медом.

Потому что совсем невмоготу без него медведю, а добрее пчел никого в лесу нет…

И, расправляя новые, клейкие листочки, тянется к солнцу молодая слякоть, пробиваясь сквозь дремучую медвежью шкуру…

Мария Станкевич

Продается все

Лее Любомирской

Новенькая удивительно хороша. И где только Гала таких находит, а? Феликсу требуется вся выдержка, чтобы не завопить от восторга. Он старательно копается в коробке с чайными ложечками, поглядывая в сторону прилавка: хочет удостовериться, что не ошибся. Нет. Ну конечно нет.

Девочка выглядит куклой ручной работы. Мастерской ручной работы. Каштановые, коротко стриженные кудряшки торчат во все стороны, аккуратные губы чуть-чуть приоткрыты, — в магазине кроме Феликса никого нет, и можно не отвлекаться от явно интересной книги в ярко-красной обложке. Глаза у девочки, кажется, синие, но их как раз Феликсу со своего места не очень хорошо видно. Клетчатое платье сшито словно специально для нее, ничего другого на изящной фигурке и представить невозможно. Феликс неловко выгибает шею, пытаясь получше рассмотреть ее ноги. Рассмотрев, радостно вздыхает: отличные ноги. В смешных сандалиях и с уже почти незаметным синяком под правой коленкой.

Феликс, не глядя, вытаскивает одну из ложечек и направляется к прилавку. Девочка его не замечает, так увлеклась, и какое-то время он внимательно смотрит на табличку над ее головой. «Здесь продается все, а о цене договоримся», — написано там. Это действительно так: купить можно не только то, что явно продается, а вообще все. Хоть прилавок, хоть пустую коробку, даже эту самую табличку можно, если она вдруг кому-то срочно понадобится. И точной стоимости нет ни у одного предмета. Гала, хозяйка магазина, чрезвычайно гордится своей придумкой.

— Скажите, — обращается к девушке Феликс, — это правда?

Он смущенно тычет пальцем в табличку, делая вид, что вообще первый раз сюда попал.

— Да. — Она закрывает книгу и улыбается так славно, что Феликс внутренне стонет от счастья. — Вы можете купить абсолютно все, что есть в магазине.

К ее платью приколот круглый значок с именем. Ева.

— А вас? Вас я тоже могу купить? — Феликс игриво подмигивает.

От такого вопроса ее глаза — синие-синие — становятся в два раза больше, а лицо быстро начинает заливаться краской. Ева открывает рот, пытаясь что-то сказать, но только хватает им воздух. Левой рукой она сжимает книжку, а пальцы правой складываются в кулачок. Можно подумать, мысленно хихикает Феликс, она рискнет его стукнуть. Какая она все же лапочка. И совсем молоденькая, девочка почти. Интересно, школу-то успела закончить?

— Да как… — Она наконец-то надышалась и начала издавать звуки. — Да как вы?! Как вы вообще?!!

Феликсу не нужно, чтобы она сердилась, поэтому он быстро прижимает ладонь к груди и начинает горячо извиняться. Говорить, что был не прав, что просто неудачно пошутил, что готов загладить свою вину. Только скажите как, милая Ева, я сделаю все, лишь бы вы перестали на меня обижаться.

Через какое-то время она разжимает пальцы и, неуверенно улыбнувшись, все-таки принимает извинения. А заодно и приглашение погулять и сходить в новое кафе, что недавно открылось в соседнем квартале. Феликс облегченно вздыхает.

— Значит, договорились. В пять я буду ждать вас на углу. — Он достает кошелек. — И сколько вы хотите за эту ложечку? Я не стану торговаться.

* * *

Поздно ночью, когда все кафе уже закрыты, а по улицам гуляют только кошки и полицейские, Феликс стоит посреди комнаты и задумчиво разглядывает стеллаж, на котором хранит коллекцию. В руках у него очаровательная кукла, явно ручной работы: каштановые кудряшки во все стороны, яркие синие глаза, пухлые губы чуть-чуть приоткрыты. Простенькое клетчатое платьице оттеняет прелесть игрушечной девочки, а едва заметный синяк под правой коленкой делает ее почти совсем живой. В руках у куклы крохотная книга в ярко-красном переплете, а к груда приколот круглый значок с именем. Ева…

Телефонный звонок прерывает размышления Феликса Он недовольно морщится, но все же идет искать трубку.

— Феликс! — Это Гала, и она возмущена. — Это ты?

— Конечно я, дорогая. Что-то случилось?

— Что-то случилось?!! Феликс, она же и недели у меня не проработала, а ты уже успел ее прикарманить!!!

Феликс не отвечает. Гала бешеная, пока не прокричится, возражать не имеет смысла. Поэтому он кладет весьма витиевато взывающий к его совести телефон на стол, а сам возвращается к стеллажу. Прикинув и так и эдак, он наконец аккуратно сажает Еву между Анной-Луизой и Маргарет. Обе куклы — старожилки коллекции и наверняка новенькую не обидят.

Он снова берет трубку. Гала как раз закончила любимую песню о том, что такими темпами она останется совсем без помощниц, и начала требовать ответной реакции.

— Феликс! Феликс, ты меня слышишь?!

— Да, дорогая, конечно. — Он не отрывает взгляда от Евы. — Между прочим, ты сама виновата. Или меняй девиз магазина, или терпи.

Гала снова заходится, но Феликс быстро прерывает ее. Разговор старый, все, что она скажет, известно наизусть.

— Все, все, дорогая, дело сделано, и ничего не изменишь. Лучше приходи ко мне завтра, я расплачусь. Ну и чаю попьем.

Гала тут же прекращает кричать и берет деловой тон.

— Сколько даешь?

— Двести.

— С ума сошел? За такую красавицу! Пятьсот!

— Триста.

— Ммм… — Гала на секунду задумывается. — Четыреста пятьдесят.

Они препираются еще несколько минут, пока не сговариваются на устраивающей обоих сумме.

— До завтра, дорогая. — Феликс кладет трубку и тихонько смеется. Честно говоря, пятьсот он отдал бы не задумываясь. Даже тысячу отдал бы. Но Гала не простит, если он не будет торговаться. А ему совсем не хочется обижать старую подругу. Она же так старается, чтобы в его коллекции были только самые лучшие девочки.

До работы

— Эй, насчет зарплаты никто ничего не слышал? — взлетев по ступенькам в курилку, спрашивает крохотная барышня.

— Размечталась, — поднося ей зажигалку, ехидно отвечает мрачный тип очень больших размеров.

Малявка вздыхает и пинает ступеньку. Той хоть бы что, разумеется. Мрачный мрачно смотрит в окно. Там уже почти совсем стемнело, город затянулся яркой сеткой фонарей.

Третий — высоченный, ужасающе худой и ужасающе болтливый дядя — свистящим шепотом тут же начинает вспоминать былые времена, когда он работал в одном славном местечке, где зарплату давали вовремя и всегда большую. Его никто не слушает.

— Слушай, отдай тогда мои гонорары ему, ладно? — В дыму образовывается четвертый, несколько дерганый типчик с лошадиным лицом. В руках у него телефонная трубка. — А я завтра залечу и заберу. Ага? Ага. Вот и ладушки. — Дерганый отключает мобилу и, обрушившись на ступеньки, достает сигареты.

— Вот везучий, — говорит Малявка. — Гонорары у него. И когда успевает только?

Дерганый подмигивает левым глазом.

— Время не умеешь рассчитывать, э?

— Не умею. — Малявка самокритично качает головой, потом показывает Дерганому язык. — Зато тебя здесь не найдешь никогда. Не боишься, что уволят?

Дерганый ржет, словно услышал хорошую шутку.

— Уволят меня, ха! А кого на мое место возьмут? С такими-то условиями. Не смеши!

— И то верно, — кивает Малявка.

— Ну да, — подхватывает Мрачный, не отрываясь от вида за окном, — таких дураков еще поискать.

Еще какое-то время они обсуждают собственную глупость, вредность начальства и гадство жизни вообще. Худой фоном вспоминает всех безусловных козлов, на которых ему удалось поработать за свою долгую жизнь. Как раз когда он добирается до какого-то дикого араба, который не желал обеспечивать нормальные рабочие места («В кабинетах места было не больше, чем в кувшине!»), на лестничную площадку выплывает миленькая, худенькая до полупрозрачности секретарша и певучим голоском приглашает «дорогих граждан тунеядцев» пройти на планерку.