Харри Мулиш - Симметрия

• Название: Симметрия
• Автор: Харри Мулиш
• Жанр: Проза

---

Мулиш Харри Симметрия

Харри Мулиш

Симметрия

I

Вполне могло быть, что однажды ранней весной (когда в Париже была провозглашена Коммуна) в Праге вдоль статуй святых на Карловом мосту мела снежная вьюга. Под мостом по Влтаве плыли льдины, над мостом луна и звезды скрывались за серыми тучами, а вокруг лежал старый город алхимиков, который еще не скоро станет городом коммунистов: кривые улочки и вросшие в землю дома переплелись словно корни большого дерева. И я вижу своего дедушку девятнадцатилетним студентом в комнатушке в самом центре города, у подножия Градчан.

Высокая кафельная печь пышет жаром. Стоя перед зеркалом, молодой человек завязывает черный галстук. В зеркале отражается бледное, гладко выбритое лицо - тонкие губы, чуть раскосые глаза, темные, мягкие, прямые и длинные волосы. За его спиной - стол, заваленный книгами и бумагами; "Основания политической экономии" Менгера, только что вышедшие в свет, открыты. ("Капитала" Маркса, первая часть которого издана уже несколько лет назад, нигде не видно.) Дедушка застегивает жилет на все пуговицы и к верхней прикрепляет серебряную цепочку часов. В такую погоду он бы предпочел остаться дома, но не хочет, чтобы пропадал билет. (Впоследствии дедушка станет директором банка.)

О лекции он узнал из объявления, вывешенного в вестибюле Карлова университета:

В Немецком офицерском клубе

Проф. д-р Эрнст Мах

читает лекцию

о симметрии

Начало в 20 часов.

Приятели утверждали, что Мах - гений как в области естественных наук, так и в философии. Семь лет назад, когда ему было двадцать шесть, он уже получил должность профессора. Подобные разговоры завистливых приятелей дедушку не волновали. Лично он к научной карьере совсем не стремился. Он просто хотел найти хорошую работу, иметь красивый дом, славную жену и троих послушных ребятишек. Но он был не прочь воочию увидеть гения - такого ему еще не доводилось.

Сгорбившись, сунув одну руку в карман пальто, а другой придерживая шляпу, дедушка шагает по Карлову мосту, направляясь в Немецкий офицерский клуб. Пока он шел между домами, было не так уж холодно, но здесь, над рекой, холод пронизывает до костей. Вправе ли я утверждать, что я, его внук, уже существую как непроросшее семя, глубоко под черным зимним пальто, которое на груди и плечах быстро побелело от снега? Во всяком случае, никто не может запретить мне предположить это. Под высокими дедушкиными ботинками скрипит снег, снежный вихрь превращает свет газовых фонарей в волшебное марево. Черные статуи тоже с одной стороны побелели. Дедушка слышит, как льдины бьются об опоры моста. Одинокая фигурка между двух берегов, идет он, заключенный в XIX веке, нос у него покраснел от холода.

Через низкие ворота он выходит на площадь в форме трапеции. Здесь снег вдруг начинает падать отвесно, мягко; перед клубом лежит озерцо желтого света. Из улиц и переулков прибывают люди, пешком и в экипажах, в пушистой тишине, лошади с каждым выдохом извергают из ноздрей клубы пара, словно желая походить на машины, которые скоро вытеснят их из жизни. Цилиндры, тросточки, юбки с бантами. Дедушку мало интересует окружающее, но эта картина - из тех, что много лет спустя внезапно оживают в памяти, возможно, на смертном одре: ярко освещенное здание, и люди, и чистый снег, и все как бы говорит: до чего же хороша была жизнь, больше так никогда не будет. Возможно, тогда дедушка спросит себя, когда же он был, этот зимний вечер; но лекция Маха исчезнет из его памяти. (Дедушка скончался в 1915 году; задним числом возникает вопрос, в чем же был смысл его жизни: солидный банк, красивый дом, славная жена и трое послушных ребятишек - раз сейчас этого все равно нет.)

Симметрия - не из тех предметов, над какими мой дед привык ломать голову. В его занятиях она не встречается, разве что симметрия между активами слева и пассивами справа на странице баланса, да и это скорее забота бухгалтеров. В противоположность Парижу (где сейчас народу раздают оружие) в Праге вообще нет никакой симметрии: здесь все асимметрично, криво, как, например, Карлов мост, извилистый, горбатый, весь в ямах и выбоинах. Здесь царит не Декарт с его культом разума, а рабби Лёв, сотворивший Голема. И видимо, именно поэтому зал полон и в нем очень душно. Хоть послушать об этой диковине - симметрии! Ах, как интересно, ничуть не менее, чем то, есть ли жизнь на Луне.

II

Научно-популярная лекция, которую молодой профессор читал в тот вечер в Праге, была впоследствии издана, и потому мы знаем, что он действительно начал с рассуждения о Луне.

- Один древний философ, - заговорил он, после того как решительным движением руки подавил бурю аплодисментов, - сказал однажды, что те, кто иссушает свой ум, размышляя о строении Луны, уподобляются людям, обсуждающим государственное устройство и политические проблемы страны, о которой они не знают ничего, кроме названия. Нет, надо устремить взгляд внутрь, познать самого себя и определить свои нравственные принципы, только это может дать какой-то результат. Если бы этот философ восстал из гроба и оказался среди нас, дамы и господа, он был бы изумлен, увидев, насколько он ошибался.

У лектора были прямые, зачесанные назад волосы и большая борода - правда, не такая окладистая, как у профессоров постарше, из коих некоторые сидели в зале, но все же достаточно густая, чтобы вместе с усами закрывать губы. Над усами - узкий острый нос, если глядеть сбоку, ни дать ни взять прямоугольный треугольник с гипотенузой, увенчанной очками в стальной оправе. Вот, значит, как выглядит гений! Помимо кафедры и классной доски, на сцене стояло большое зеркало на подставке: разумеется, сейчас оно будет использовано для наглядных опытов ; еще там было фортепьяно, очевидно не убранное со вчерашнего вечера, когда здесь, возможно, давал концерт Лист или праздновалась свадьба.

Вытащив из рукава своего сюртука одну манжету и поглядывая на нее, Мах продолжал:

- Теперь мы больше знаем о Луне, чем о самих себе. De mecanique celeste 1 уже описана, но mecanique sociale и mecanique morale еще ожидают своего изучения. Вернувшись из путешествия во Вселенную - путешествия, от которого их отговаривал упомянутый философ , - люди стали мудрее. Поняв свое скромное место в бесконечной Вселенной, они обратили критический взгляд на собственное маленькое кичливое я. Парадоксально, но факт: только основательно позанимавшись Луной, мы заинтересовались психологией.

В связи с этим он сейчас скажет несколько слов по поводу того, что одни вещи нам приятны, а другие нет.

Мой дед положил ногу на ногу и приготовился слушать. Порой он искоса поглядывал на зеркало, установленное на сцене: в нем отражалось лицо хорошенькой девушки, сидевшей в первом ряду. Сбоку ее высокую прическу украшал красный цветок; она восторженно смотрела на тридцатитрехлетнего гения, и в дедушкиной душе все же шевельнулось нечто вроде зависти.

- Повторение. Симметрия. В зеркале правая рука становится левой, правое ухо левым, но в нашем организме левая рука никогда не сможет заменить правую или левое ухо - правое, несмотря на тождество формы. Зеркальное отражение предмета никогда не может встать на место самого предмета. Часы, отраженные в зеркале, уже не показывают времени. - Тут Мах поднял указательный палец и сделал многозначительную паузу. У дедушки возникло странное ощущение, что время пошло вспять. Поэтому он пропустил мимо ушей несколько фраз, но быстро поймал нить рассуждений, когда ученый сказал, что наше тело, подобно готическому собору, обладает вертикальной симметрией: воображаемое зеркало проходит через нас сверху вниз. Пейзаж на берегу озера и его отражение в воде, напротив, симметричны по горизонтали. Почему же вертикальные симметрии сразу бросаются в глаза, тогда как горизонтальных мы обычно не замечаем? Окинув зал вопрошающим взглядом, Мах подошел к доске и написал на ней четыре буквы:

d b

q p

- Маленькие дети, - сказал он, - постоянно путают буквы d и b, а также q и p; но они никогда не путают d и q или b и p. - Тут по залу прошел одобрительный гул, производимый мамашами и учителями начальной школы. Мах улыбнулся и объяснил: все дело в том, что пары d-b и q-p симметричны вертикально, и для ребенка ощущаются как одно целое, а между горизонтально симметричными парами d-q и b-p он не видит никакой связи.

Дедушка заметил, что некоторые из слушателей послюнили кончики химических карандашей и ищут в карманах бумагу, чтобы записать эту мысль. Мах тоже увидел это и, дабы они не торопились, привел еще один пример. Две одинаковые фарфоровые статуэтки, изображающие девушек с красным цветком в волосах, можно сколько угодно менять местами, сходство между ними сохранится, но если положить одну плашмя, ее лицо сразу станет совсем другим, и это мы наблюдали еще детьми, верно? Мой дед вспомнил о девушке в первом ряду. Он увидел в зеркале, как она зарделась, и его зависть к власти лектора возросла еще больше.