Наталия Вронская - Загадочный незнакомец

• Название: Загадочный незнакомец
• Автор: Наталия Вронская
• Издательство: Гелеос; Клеопатра
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-1071-0

Когда в светском обществе появляется новый человек, да еще молодой и богатый князь, к тому же иностранец, все стремятся к знакомству с ним. И если он делает предложение юной дебютантке, это не может не вызвать изумление и зависть светских львиц.

Княжна Лиза Хованская принимает предложение заморского гостя Гвидо Кавальканти стать его женой. Жених приглашает нареченную в Италию, в родные края. Там Лизанька попадает в водоворот страшных, мистических событий и чуть не лишается жизни. Какие мрачные тайны хранит дворец итальянских князей?

Какие замыслы вынашивает жених, оказавшийся загадочным незнакомцем?

---

С одной стороны, ей думалось, что дела ее сердца надобно решать ей самой, но, с другой стороны, дочерний долг стоял перед нею и его она намеревалась выполнить со всей твердостью, как ее учили.

Лиза припомнила роман, который прочла не так давно. У героини не было любящих родителей, и судьбой она была вовлечена в тяжелые испытания. Но Памела (так звали героиню) всегда следовала законам добропорядочности и благоразумия и в конце концов была вознаграждена за свои добродетели. Не следует ли каждой девице поступать так же? И не следует ли ей, Лизе, благодарить Провидение за то, что оно даровало ей покойную и богатую жизнь? И разве не надобно быть благодарной за это и следовать беспрекословно родительской воле? Кончено, надобно!

Таким вот образом, отринув всяческие сомнения, Лиза продолжила, обращаясь к родителю:

— Конечно, папенька, вы совершенно правы. Я исполню любую вашу волю.

— Вот и хорошо, — улыбнулся князь. — Именно этих слов я и ждал от своей благоразумной дочери! Ну а теперь у меня дела. — Гаврила Иванович поднялся из-за стола. — Доброго тебе дня, Лизок.

Елизавета Гавриловна при этих словах поднялась и подошла к папеньке поцеловать руку. Князь благословил дочь и, довольный, удалился.

— Однако, Лиза, мне бы хотелось прибавить, что мы с твоим папенькой не тираны. И ежели ты не будешь расположена к человеку, который задумает просить твоей руки, то мы неволить тебя не станем.

— Маменька, я полагаюсь полностью на вашу с папенькой разумность. Вы же желаете мне только добра, — улыбнулась Лиза.

— Какое счастие иметь такую послушную дочь! — воскликнула княгиня.

6

Князь Гвидо оставался верен своим решениям. Он принялся оказывать Елизавете Гавриловне знаки внимания и на каждом балу танцевал с нею не менее двух танцев, и на каждом вечере сидел подле нее. Вокруг все только и твердили о том, что это что-нибудь да значит и что, верно, быть свадьбе.

На одном из раутов баронесса Юлия Николаевна, приметив, что Хованских нет, подошла к Кавальканти и, наведя на него свой знаменитый лорнет, спросила со свойственной ей прямотой:

— Неужели верно то, что мне кажется и о чем все твердят в свете?

— Что именно? — оборотился к ней князь Гвидо.

— Что вы влюблены и собираетесь посвататься к княжне Хованской?

— Влюблен? Не знаю… — рассмеялся Кавальканти. — Посвататься? Признаться, я думал об этом.

— Вот как? Вы откровенны, и весьма.

— Так же, как и вы, сударыня. Вы не находите?

— Нахожу, — ответно улыбнулась Юлия Николаевна.

Баронесса посмотрела в сторону и направила свой лорнет на очередную жертву своего любопытства. Кавальканти украдкою посмотрел на нее.

Ей было только тридцать шесть лет. Возраст не юный, но и не старый. Волоса ее были самого светлого оттенка, а глаза — голубые, как северное небо. Но она была слишком умна и чересчур прямолинейна для того, чтобы ею можно было всерьез увлечься. Однако она была вдовою, а стало быть, у нее был муж, которой, возможно, любил ее. Впрочем, может, и нет. Как и везде, браки здесь устраивались из сугубого расчета.

«Интересно, — подумал князь, — не слишком ли дерзко будет задать вопрос о ее чувствах к мужу? Мне бы хотелось знать ответ, черт побери!»

— О чем вы думаете, князь? — хитро прищурилась баронесса, внезапно обернувшись к Кавальканти.

— Я думаю о вашем муже.

— Что? — изумилась Юлия Николаевна.

— Точнее, — смутился князь, — мне интересно, любил ли он вас?

— Что за вопрос! — поразилась баронесса. — Почему вас это интересует?

— Я просто задался вопросом: а смог ли бы я любить такую женщину, как вы? Вы умны и резки, это пугает.

— Что же, откровенность за откровенность, князь. Мой муж любил меня, и брак наш состоялся по обоюдному согласию. Быть может, в молодые лета я была не так… резка и умна, — усмехнулась Юлия Николаевна. — Однако вы странный человек, сударь. Если бы я была не я, то испугалась бы вас.

— Значит, вы меня не боитесь? — спросил Кавальканти.

— А вас надобно бояться? — ответила она вопросом на вопрос.

— Нет, вовсе нет, — начал уверять князь.

— А стоило бы, полагаю, — прищурилась баронесса.

С этими словами Юлия Николаевна опять отвернулась и навела свой лорнет на молодого Голицына, который лишь недавно стал появляться в свете и выглядел порою презабавно. Но мысли ее заняты были вовсе не молодым Голицыным. Баронесса размышляла о том, сколь странен этот итальянский князь. Как не похож он на других людей, и не потому, что он иностранец, а… Но вот почему, она не могла бы сказать. Она только понимала, что даже его внешность вызывает в ней какие-то неопределенные подозрения. Юлия Николаевна поежилась. На нее повеяло каким-то холодом, совершенно неожиданным в этой теплой комнате.

— Что с вами? Вам нехорошо? — участливо осведомился князь.

— Нет, нет, все в порядке… Вот только… — Баронесса замолчала.

— Что?

— Я должна поговорить с молодым Голицыным и заметить ему, что так себя вести негоже! — решительно прибавила Юлия Николаевна.

— Это ваш долг, полагаю.

— Да, ведь Голицын мне сродни. Вы, уповаю, извините меня? — баронесса глянула на собеседника.

— Разумеется, — поклонился Кавальканти. Юлия Николаевна кивнула князю и отошла тотчас в сторону.

Кавальканти усмехнулся, будто поняв или почувствовав, что ощутила рядом с ним Юлия Николаевна. Но, заметив произошедшее, он только сильнее уверился в мысли о том, что ему надобно жениться. На следующий же день князь Гвидо был у Хованских, сделал предложение Елизавете Гавриловне и получил на то согласие ее родителей.

7

— Что же, тут можно было бы и ударить по рукам! — потер ладонь об ладонь Гаврила Иванович.

Только что поутру явился к нему князь Кавальканти, просил аудиенции и, едва только Гаврила Иванович принял его, тут же перешел к делу и просил руки Елизаветы Гавриловны.

Князь Гвидо изъяснялся просто и ясно. Он не говорил о безумной любви, не блистал глазами, а просто сказал, что в последний месяц более всего примечал княжну Хованскую. Что и манерами, и воспитанием, и лицом, и происхождением княжна Елизавета перед ним первее всех прочих. Что ему, князю Кавальканти, пора жениться, и теперь он чувствует неодолимую потребность и стремление к браку, как никогда ранее. И что, ежели то будет угодно князю Хованскому, то он, князь Гвидо Кавальканти, просит руки его дочери, Елизаветы Гавриловны. Именно на эту тираду Гаврила Иванович кивнул головою и сказал, что «тут можно было бы и ударить по рукам».

— Как интересно у вас говорится, князь, — улыбнулся Кавальканти в ответ на слова будущего тестя. — «По рукам…»

— Ну а как иначе сказать? — пожал плечами Хованский. — Впрочем… Есть у меня сомнение…

— Какое?

— Вы же католик, верно, сударь?

— Верно.

— А Лизавета Гавриловна, как и мы, православная, и веру менять, думаю, ни она сама не пожелает, да и мы не позволим, вы уж простите великодушно.

— Я это вполне понимаю, Гаврила Иванович, — ответил Кавальканти, — а посему отвечу вам, что сия страна близка моему сердцу, моей душе и моему разуму. Думаю я, здесь остаться навсегда. Поэтому решил, что, ежели найду себе здесь жену — здешнюю уроженку, то веру свою сменю и приму православие.

— Вот это дело! — воскликнул, оживившись, Хованский. — Эти слова приятны моему родительскому сердцу более всех прочих. А потому… — Хованский поднялся, поднялся и сидевший перед ним князь Гвидо, — даю вам мое согласие. Но, впрочем, надобно позвать Елизавету Гавриловну и спросить у нее, согласна ли она… Да, думаю, она, конечно же, согласится! — прибавил Гаврила Иванович.

Однако он тут же взял колокольчик и, вызвав прислугу, попросил позвать к нему дочь и жену да принести кофею для гостя. Через пять минут обе дамы вошли в кабинет князя.

— Ну Лизок, то есть, — поправился князь Гаврила Иванович, — Елизавета Гавриловна, вот-с… князь Кавальканти просит руки твоей. Я дал ему согласие, а что ты скажешь?

Лиза при этих словах покраснела и опустила глаза.

— Я, папенька… — пробормотала она. — Я, папенька… Воля ваша, папенька, я согласна…

— Ну вот и славно! — вскричал старый князь, а княгиня тут же прослезилась и поднесла платок к глазам. — Благословляю вас, дети мои, живите долго и счастливо…

Вечером того же дня, когда взволнованная невеста осталась наедине с собственными мыслями, Лиза впервые задумалась о том, какая перемена произошла в ее жизни.

Шум и блеск поздравлений совсем смутили девушку. Она, еще не пришедшая в себя после столь поспешного сватовства, сидела одна в своей комнате и предавалась раздумьям, печальным или веселым — в зависимости от настроения, менявшегося столь поспешно, что и сама она не умела определить его границы. То ей казалось, что она невероятно счастлива, ведь жених нравился ей. Он был добр и красив, и, раз свадьба должна состояться еще не скоро, она, без сомнения, полюбит его еще сильнее. А то вдруг ей казалось, что будущее безрадостно и неопределенно, и тогда облачко туманило ее взор, и она погружалась в глубокую задумчивость. Ей все казалось то страшным, то веселым. То счастье согревало ее, то тоска сжимала ей сердце. А между тем ее жених как будто влюблен, и разве это не радует ее? Лишь однажды непонятный холод пробежал по ее руке, когда их благословлял батюшка иконою. Но она гнала прочь все предчувствия в ожидании счастья.